Сталь была холодной, как воды ручья, в который я угодил под Развилкой. Лезвие резануло меня — совсем мелкая царапина, но я почувствовал, как на шее выступило несколько капель крови.
— Будь ты проклят! — тихо зашипел Коли и снова надавил лезвием мне на шею. — Будь ты проклят всеми богами и умри.
Я дёрнулся и попытался проснуться, но понял, что не спал.
Коли приставил нож к моему горлу наяву.
Глава 16
— Что ты делаешь? — шепнул я, стараясь не дёргаться, и огляделся.
В доме никого не было: пир охотников продолжался, с улицы доносились смех, обрывки разговоров, даже музыка — кто–то насиловал пастушью дудку. Веселье в самом разгаре. Отбиться от Коли у меня вряд ли получится, а если закричу, он наверняка сразу меня и прирежет. Да и не факт, что на улице услышат крики и возню в доме.
— Из–за тебя я остался совсем один. Один на всём свете, — тихо прохрипел Коли и снова надавил лезвием мне на шею. — Ты зло, что бы о тебе ни говорил начертатель. Халлвард верит, что ты потомок правителей. Но я вижу человека, который приносит лишь беды и смерть.
— Погоди… Погоди, Коли.
Я расслабился и обмяк в его хватке. Коли хоть и был младшим из братьев, но оказался крепким. Хват, как у охотничьего пса.
— Что ты принесешь этой земле, кроме потерь? — Продолжал шептать Коли. — Броки пошёл на смерть за тебя, веря, что ты однажды свергнешь конунга Гутфрита. Но Гутфрит не убивал моих братьев. Их убил ты. Я отомщу за них. Я…
— Дай сказать, волк тебя дери! — вспылил я.
Коли дёрнулся и обхватил меня сзади ещё крепче. Будь я чуть поживее, скрутил бы обезумевшего парня в бараний рог. Но даже краткий сон не дал мне сил. Придётся выкручиваться разговорами.
— Последние слова священны, — ответил Коли. — Говори. Посмеешь чертить руны — убью сразу.
— Я и не думал колдовать. Коли, тебе больно. Я понимаю это.
— Да что ты понимаешь?
— Ну так–то я тоже сирота, — напомнил я. — У тебя хотя бы остался ещё один брат.
— Я ему не нужен.
— У меня тоже есть сестра, которой я не сдался. Нас ничего не связывает, но если она попадёт в беду, я отыщу её на краю света и постараюсь защитить.
— И к чему ты это говоришь сейчас?
— К тому, что я понимаю, как тебе хреново. И на твоём месте я сделал бы то же самое. Обвинил бы во всём себя и попытался убить. Но вернёт ли это Вермара и Броки?
— Не вернёт, но я успокоюсь.
— Хорошо. — Я нервно сглотнул, стараясь не порезаться о лезвие. — Вермар погиб, защищая тебя. Это была глупая смерть, но Гродда забрала его. Такова была её воля. А Броки стал моим должником. Я не заставлял его умирать ради меня, он сам так решил. Чтоб ты знал, я вообще был против того обряда. Неправильно это.
— Так что ж не помер?
— Не успел, — честно ответил я. — Пойми, Коли. Броки сделал то, что сделал, не только ради меня, но и ради тебя. Халлвард объявил тебя своим сыном, а он достойный человек. Броки своим поступком отдал мне долг, хотя я и не хотел принимать такую плату. Но если сейчас ты убьёшь меня, то, выходит, жертва Броки окажется напрасной. Думаешь, твой брат хотел этого?
Коли молчал, но я почувствовал, что лезвие стало меньше давить на мою шею. Значит, он сомневался.
— Ты говоришь так, чтобы спасти свою шкуру, — твёрдо заявил парень.
— Я говорю так, потому что это правда. У меня было видение. Мне явилась сама Гродда — она сказала, что я ещё не раз заплачу за тот обряд. И я видел, как она приняла Броки. Взяла его за руку — сама Гродда увела в прекрасное место.
— Царство смерти не прекрасно.
— Ошибаешься. Там зелёная трава, полноводная река и город такой красоты, каких я никогда не видывал. Башни и стены высотой с горы, вечное золотое солнце… Броки там будет хорошо.
— Врёшь! — воскликнул Коли и отшатнулся от меня. — Я не верю тебе! Ты заговариваешь мне зубы!
Я повалился на бок, глубоко вздохнул и перевернулся, глядя на отчаявшегося паренька.
— Это правда, клянусь именем Всеотца. — Я протянул ему руку. — Порежь мне ладонь, и я принесу клятву на крови. Я видел то, что видел. Броки счастлив и спокоен. И меньше всего он хотел бы, чтобы сейчас ты разрушил свою жизнь. Убьёшь меня — и Кровавому Топору придётся тебя судить. А наказание известно.
— Но…
— Ты хороший парень, Коли. Правда, хороший. Я был бы счастлив назвать тебя своим другом, потому что у тебя доброе сердце. И я не хочу, чтобы ты пострадал за свои ошибки. Халлварду я ничего не скажу о сегодняшнем. Только прошу, не иди на поводу у сердца сейчас. Оно кровоточит, но боль притупится.
— Заткнись! — Оборвал меня Коли. — Я думаю.
— Нечего здесь думать. Дай мне в морду, чтобы выплеснуть гнев. Но не делай того, чего потом не сможешь исправить.
Я видел, как опустились руки паренька. Коли бросил нож и сполз по стенке, обхватив белобрысую голову руками. Плечи его затряслись, и я понял, что он рыдал.
— Эй! — Я хотел подняться, но ноги меня ещё не держали. Пришлось ползти. — Боги видят, я буду помнить о твоих братьях. Я буду каждое утро благодарить Броки за его жертву. И однажды все мы встретимся у Гродды.
— Мне… Мне их так не хватает.
— Знаю. — Я дотронулся до исцарапанного горла, набрал на пальцы немного крови и украдкой начертил на рукаве парня руны Когг, Даг и Ви — простая вязь для успокоения души. Боль это не уймёт, но рассудок прояснит. — Ты сильнее, чем думаешь, Коли. Проживи жизнь так, чтобы Броки мог тобой гордиться.
Коли поднял на меня глаза — в полумраке дома, освещённом лишь пламенем очага, они казались тёмными.
— Я чуть было не сглупил.
— Но удержался.
— Ты меня уговорил, Хинрик.
Я пожал плечами.
— Потому что я не желаю тебе зла.
Коли спрятал клинок в ножны и поднялся, опершись рукой о стену.
— Я не стану убивать тебя, — тихо проговорил он. — Броки бы не одобрил, это правда. Но мы никогда не станем друзьями и я никогда не стану тебе доверять.
— Будь по–твоему.
— Я буду наблюдать за тобой, Хинрик, — пообещал парень. — Куда бы ни забросила тебя судьба, я буду следить за вестями о тебе. И однажды, если мы окажемся по разные стороны, я подниму на тебя оружие. Броки отдал свой долг, но я больше ничего тебе не должен. И какое бы колдовство ты ни применил, я всегда буду считать тебя злом.
Коли развернулся и направился к выходу. Я повалился на смятый лежак и прикоснулся к царапинам на шее. Кровь засохла.
— Ты вправе, — прошептал я ему вслед, моля богов, чтобы нам никогда не пришлось сражаться друг с другом.
Ормар и Птицеглаз ушли на рассвете следующего дня. Я благополучно проспал прощание, а Эспен не решился меня тревожить. Коли больше не заходил ко мне после нашего разговора, и я решил, что так было лучше: чем реже он меня видел, тем меньше тяжких воспоминаний.
Следующие дни прошли спокойно: Эспен разрывался между приглядыванием за мной и работой по хозяйству, Аник начала поручать мне мелкие домашние дела. Я скоблил посуду, начищал медную утварь, следил за очагом и готовкой, даже чинил одежду — благо женщины Свартстунна научили меня худо–бедно управляться с иглой. Старосты Асманда я старался избегать и лишний раз не показывался ему на глаза, когда он бывал в доме. Жилось терпимо. Кровавый Топор пробыл несколько дней в деревне, а затем снова сорвался на охоту, прихватив с собой и Коли. Надо сказать, обещание он сдержал и принял парня в семью. Да только Коли, казалось, не ценил своего везения.
Погода стояла жаркая — не припомню, чтобы так пекло по весне. На небе ни облака, земля высохла — да так, что хозяйкам приходилось поливать некоторые посадки из вёдер. Жара стояла с самого отбытия Ормара, и я днями мечтал о купании в студёной реке.
Утром, когда с завтраком и уборкой было покончено, я попросил Аник помочь мне.
— Хочу попробовать расходиться. Подстрахуешь?
Рыжеволосая девица взглянула на меня с сомнением.
— Уверен? Как по мне, так ещё рано.
— Нормально, — успокоил её я. — Ничего со мной не случится, я не стеклянный. Но ты на всякий случай придержи.
За то время, что я сидел в доме без дела, успел выстругать себе неплохой посох из крепкой ветки ясеня. Полностью деревянный, без камней и металла, он сохранил изящную кривизну дерева, но я как следует зашкурил его поверхность и даже начал вырезать руны. Ормар говорил, что для долговечности посох нужно пропитывать льняным маслом, но такой роскоши у меня под рукой не было.
— Ну давай попробуем. — Аник откинула косу за плечи и чуть присела возле меня. В одну руку взяла посох и удерживала его вертикально, пока я кряхтел и пытался перенести вес на ноги. Другой рукой девица аккуратно придерживала меня под локоть.
— Ох! — Рана вспыхнула болью, но, к счастью, не разошлась. Я судорожно вздохнул и продолжил медленный подъём. — Думал… будет проще.
— А я говорила.
— Держи давай! — Я покачнулся, но Аник вовремя потянула меня на себя, удержав на ногах.
Обеими руками я схватился за посох и перенёс вес на дерево. Ясень скрипнул, чуть скользнув по настилу, но мы удержались. Я выпрямился с победной улыбкой.
— Ну вот! Уже что–то.
Аник с опаской отпустила меня и шагнула назад.
— Ну как?
— Нормально, — заверил её я. — Больно именно подниматься. Стоять легко.
— Хорошо. Попробуешь пройтись?
— Давай.
Осторожно, словно шагая по босиком по битому стеклу, я поднял ногу и выставил вперёд и переместил вес на неё, помогая себе посохом. Один шаг, второй… Получалось. Ноги у меня всегда были сильными, да и мышцы ещё не успели высохнуть. Живот протестовал, рана не давала о себе забыть, но если двигаться осторожно, беды не будет.
—Мои поздравления, теперь Эспен сможет брать тебя с собой на луг, — улыбнулась Аник. — И хорошо, мне нужно перестелить солому на полу. Отец любит, чтобы я добавляла луговых трав для благоухания. Возьми мешок.
Она протянула мне сумку из домотканого полотна.
— Какие именно брать травы?