тосиёри по имени Эдзима. На женской половине замка существовала такая же иерархия, как в правительстве: все работавшие там женщины состояли на государственной службе и делились на две категории – благородные дамы, имевшие право лично прислуживать сёгуну, его жене и матери, и служанки, прислуживавшие дамам. Внутри этих двух категорий существовало множество разрядов и рангов, которые определяли служебные права и обязанности их обладательниц.
Старшая распорядительница Эдзима занимала привилегированное положение в свите матери сёгуна и умело им пользовалась. Четырнадцатого января 1714 года она в сопровождении ста тридцати дам и служанок выехала в храм Дзодзё, где приняла участие в поминальной молитвенной службе по шестому сёгуну. Жизнь женщин в Большом внутреннем покое была жёстко регламентирована, и редкие выезды в город составляли одну из главных её радостей, поэтому высокопоставленная дама решила использовать полученную возможность по максимуму. На обратном пути она вместе со свитой заехала в один из городских театров жанра кабуки, посмотрела представление, а после него устроила банкет с участием ведущего актёра этого театра Икусима Сингоро. Ужин затянулся, и дамы вернулись в замок после шести вечера, когда все ворота были уже заперты; женщинам пришлось переночевать в городе – на постоялых дворах, у знакомых и родственников.
Вдова Иэнобу привлекла внимание руководства бакуфу к нарушению внутренней дисциплины и потребовала строго наказать виновных. В результате проведённого расследования поступок старшей дамы Эдзима был признан в высшей степени неэтичным и даже безнравственным: её обвинили в посещении непристойного театра для городских низов, общении с простолюдинами и нарушении внутреннего распорядка. Даму приговорили к пожизненной ссылке, а её старшего брата, хатамото Сираи Хэйэмон казнили по обвинению в ненадлежащем контроле за сестрой. Младший брат дамы, а также актёр Икусима Сингоро и хозяин театра, где он работал, были сосланы на удалённый остров. Наказанию подверглись также шестьдесят семь семей, в домах которых переночевали опоздавшие дамы, и ещё много других людей, оказавшихся причастными к происшествию, – всего около полутора тысяч человек. Все они входили в «группу поддержки» матери сёгуна Гэккоин или имели к ней какое-то отношение. Этот скандал, известный как «инцидент Эдзима-Икусима», по своим последствиям стал самым крупным за всю историю замка Эдо. Его разрастанию способствовало недовольство сложившейся ситуацией в руководстве бакуфу, где ключевые позиции заняли выходцы из низов, сгруппировавшиеся вокруг малолетнего сёгуна Иэцугу; в первую очередь его мать Гэккоин, Камбэ Акифуса и Араи Хакусэки. Их противники использовали скандал для очередного наступления на малоуправляемую городскую субкультуру и самых ярких её представителей – артистов, художников, гейш, музыкантов. Городские театры были объявлены источником общественного порока, а их деятельность резко ограничена. Время работы театров в Эдо было сокращено, а буддийским и синтоистским храмам, которые привлекали посетителей сценическими представлениями, запретили это делать.
Всё это время сёгун Иэцугу жил в Большом внутреннем покое под опекой матери, Камбэ Акифуса и Араи Хакусэки. Для шестилетнего мальчика он нормально рос и развивался. В середине апреля 1716 года его мать, тридцатилетняя Гэккоин, и пятидесятидвухлетний Камбэ Акифуса, которым городские сплетники приписывали любовную связь, устроили весенний пикник на одном из живописных холмов на территории замка. Мальчик тоже был с ними и в тот день немного простудился. Следующие две недели он болел, но постельный режим не соблюдал и врачей не очень-то слушал. В конце месяца начался сезон дождей, стало сыро и холодно. Простуда дала осложнение и перешла в воспаление лёгких. Врачи начали его интенсивно лечить, но болезнь оказалась сильнее, и 30 апреля мальчик умер, не дожив трёх месяцев до седьмого дня рождения. Похоронили его в столичном храме Дзодзё.
Оживлённый квартал перед воротами храма
Уже в первые дни болезни юного сёгуна всё в замке пришло в движение. Никогда ещё судьба правящей династии не зависела от жизнеспособности организма одного маленького ребёнка. Все, кто был недоволен нахождением у власти Камбэ, Араи и Гэккоин, получили шанс изменить ситуацию. Согласно уставу династии, при отсутствии у сёгуна прямых наследников его место мог занять глава одного из трёх родственных домов (госанкэ), основанных младшими сыновьями Иэясу (княжества Овари, Мито и Кисю). В ходе многочисленных обсуждений и консультаций вдова шестого сёгуна Тэнъэйин сделала ставку на тридцатиоднолетнего Ёсимунэ (1684–1751) из Кисю, а Гэккоин в союзе с Камбэ и Араи – на двадцатичетырёхлетнего Цугутомо (1692–1731) из Овари. Вдову Иэнобу поддержали родственники-аристократы из Киото и связанное с ними высшее духовенство, а также часть руководителей бакуфу, недовольных политикой Камбэ и Араи. Всех родственников Токугава пригласили в замок на совещание для решения вопроса о преемнике.
Восьмой сёгун Ёсимунэ(1684–1751, правление 1716–1745)
Младший сын даймё
Токугава Ёсимунэ родился 21 октября 1684 года четвёртым по счёту сыном в семье Токугава Мицусада (1627–1705), главы одного из «трёх великих домов», ближайших родственников главной семейной ветви. Его мать была дочерью простого крестьянина и работала служанкой в Главной усадьбе. Случайно став наложницей Мицусада, она довольно поздно, в двадцать девять лет, родила ему последнего сына. Низкое происхождение матери и не сулившая перспектив очерёдность рождения определили судьбу мальчика: его отправили на воспитание в чужой дом, к одному из старейшин удельного князя. Детские годы будущего восьмого сёгуна прошли в простой и суровой обстановке.
Токугава Мицусада владел удалённой от Эдо провинцией Кисю и южной частью провинции Исэ (современные префектуры Миэ и Вакаяма). Его владения располагались в центральной части страны, на полпути между двумя столицами, Киото и Эдо. После смерти одного из старших братьев Ёсимунэ сыновей осталось трое. Двадцать первого апреля 1697 года в замке Вакаяма произошло редкое событие – родственника навестил пятый сёгун Цунаёси. На встречу с высоким гостем отец взял двух старших сыновей, а двенадцатилетнему Ёриката[17] велел ждать в соседней комнате. Во время беседы один из советников, сопровождавших бездетного Цунаёси, отметил, что хозяину дома очень повезло с сыновьями – у него их трое, – после чего сёгун захотел их всех увидеть. Младшего сына представили вместе со старшими, и это помогло изменить к нему отношение в семье. Согласно хронике Утокуиндэн годзикки, именно после этого он получил от отца земельный удел в провинции Этидзэн с доходом в тридцать тысяч коку риса, а затем четвёртый придворный ранг. Этот эпизод попал в хронику много лет спустя и может быть выдумкой, но, во всяком случае, он передаёт характер атмосферы, в которой рос будущий сёгун. Вероятнее всего, он прожил бы свою жизнь как один из многих родственников главной семейной ветви, однако события в княжестве Вакаяма приняли неожиданный оборот.
В 1698 году семидесятилетний отец Ёсимунэ уступил место главы семьи старшему сыну Цунанори (1665–1705), но через семь лет, в мае 1705 года, он заболел и умер, не оставив детей. Его сменил средний брат Ёримото (1680–1705), но через четыре месяца тоже умер, и очередь дошла до младшего Ёриката. Так будущий восьмой сёгун в двадцать один год оказался во главе одного из крупнейших хозяйств страны с доходом в пятьсот пятьдесят пять тысяч коку риса. Статус требовал соответствующего оформления, и через пятнадцать месяцев ему был присвоен третий придворный ранг и новое имя Ёсимунэ, в котором первый элемент указывал на родство с сёгуном Цунаёси.
Замок Ёсимунэ в Вакаяма
Следующие девять лет Ёсимунэ возглавлял княжество Кисю, занимаясь хозяйственными делами. За это время его усадьба в Эдо несколько раз горела во время пожаров и разрушалась землетрясениями. Князь Кисю ежегодно приезжал в Эдо, выполнял указы пятого сёгуна о защите животных, присутствовал на свадебных церемониях его приёмных дочерей и делал всё остальное, что полагалось близкому родственнику. Через год после вступления в должность главы семьи он женился на дочери одного из наследных принцев по имени Масако (1691–1710). Довольно поздно по меркам того времени, на двадцать третьем году жизни. Брак оказался недолгим – через четыре года Масако умерла во время родов.
Близость к главной семейной ветви не избавила княжество Кисю от экономических проблем, а начатая при Цунаёси денежная реформа и крупные стихийные бедствия начала XVIII века их только обострили. Да и начало правления молодого даймё получилось тяжёлым: старший брат Ёсимунэ умер в мае 1705 года, отец – в августе, а средний брат – в сентябре. Трое похорон за полгода тяжело ударили по семейному бюджету и усугубили и без того не блестящее экономическое положение. Через полгода после вступления в должность молодой глава дома ввёл жёсткую экономию и занялся освоением новых сельскохозяйственных угодий. Начав с себя, он отказался от шёлковой одежды и перешёл на льняные ткани, на восемьдесят человек сократил штат прислуги и объявил трудовую мобилизацию для проведения ирригационных работ. В финансовом плане его первоочередной задачей стал возврат бакуфу долга в сто тысяч рё, взятых взаймы старшим братом. С этой целью Ёсимунэ ввёл для своих вассалов дополнительный пятипроцентный налог, действовавший в течение трёх лет. Добившись к 1710 году увеличения доходов и погасив долг перед бакуфу, он начал возвращать им заём.
В конце апреля 1716 года в Вакаяма прибыл курьер бакуфу с известием о том, что седьмой сёгун Иэцугу серьёзно болен и может умереть, поэтому Ёсимунэ должен срочно выехать в Эдо для обсуждения вопроса о преемнике. Кроме него в замок прибыли шестидесятилетний князь Мито Токугава Цунаэда и двадцатичетырёхлетний князь Овари Токугава Цугутомо. Одному из них предстояло стать опекуном Иэцугу, а в случае его смерти – следующим сёгуном. По старшинству основателей семейных кланов (родных сыновей Токугава Иэясу) преимущество имел князь Овари, вторым шёл князь Кисю, третьим – князь Мито, но по возрастному критерию они следовали в обратном порядке. Кроме того, были и привходящие обстоятельства.