фуда) и получали штамп с номером очереди. Отсюда и пошло их название фудасаси (букв. «предъявитель талонов»), ставшее одним из самых употребительных слов эпохи. Первые фудасаси появились в середине XVII века, но их звёздный час наступил при Танума Окицугу. Полученный рис посредники доставляли хозяевам, беря за свои услуги небольшую плату. Хатамото и гокэнин часть полученного риса потребляли сами, а часть «обналичивали», продавая на рынке через тех же торговцев-фудасаси. С каждых сорока коку риса они получали 0,75 золотого рё в качестве комиссионных, поэтому некоторым удавалось скопить довольно крупные состояния. С другой стороны, многие хатамото и гокэнин жили на широкую ногу и потребляли жизненные блага задолго до того, как они были оплачены рисом. Торговцы их и здесь выручали, давая деньги в долг под залог будущего урожая. Некоторые хатамото хозяйствовали так, что были закредитованы торговцами на несколько лет вперёд.
Купцы вели роскошный образ жизни, доступный очень немногим даже в воинской элите: широко гуляли в Ёсивара, регулярно посещали городские театры, покровительствовали артистам и художникам, меценатствовали. При Танума Окицугу только в Осака насчитывалось сто тридцать профессиональных гильдий, а в Эдо выделились восемнадцать крупнейших купцов (дзюхати дайцу, букв. «восемнадцать тузов»), сосредоточивших в своих руках значительную часть торгового капитала. Поощряемая Танума система давала им большие возможности в плане манипулирования ценами.
Созданные при Танума Окицугу купеческие гильдии взяли под контроль не только внутреннюю, но и внешнюю торговлю: в Нагасаки работали биржи, на которые со всей страны свозились главные товары японского экспорта – медь, сушёная рыба, морепродукты. Такую же биржу Танума планировал открыть на Хоккайдо для торговли с Россией, но этот план не был реализован.
В XVIII веке в связи с ростом производства монет в Китае увеличился спрос на медь, а также на поставляемые японцами сушёную рыбу и морепродукты. Китайцы платили за импорт серебром, что для Японии было очень выгодно, поскольку этого металла в стране хронически не хватало. В расширении внешней торговли Танума видел важный источник доходов, призванный компенсировать снижение поставок риса из-за неурожаев и крестьянских бунтов. Однако развитию внешнеторговых связей препятствовали указы середины XVII века, фактически закрывшие страну. Танума считал, что введённые третьим сёгуном ограничения устарели и их нужно отменить. Представитель Ост-Индской компании Исаак Титсинг писал, что наместник Нагасаки обращался к нему с просьбой привезти в Японию плотников, умеющих строить океанские суда, и обещал добиться в правительстве разрешения на их строительство. По свидетельству голландца, Танума серьёзно обсуждал с советниками вопрос об открытии страны (Сэкинэ, 1999). Судя по всему, он волновал не только главу правительства: во второй половине 1760-х годов вакадосиёри Мацудайра Нобуцуна подал десятому сёгуну докладную записку, в которой предлагал смягчить режим изоляции по двум пунктам: 1) разрешить строительство крупнотоннажных судов; 2) установить режим торговли с другими странами, помимо Голландии и Китая. Идея не получила одобрения, но сам факт её появления показателен.
Пятнадцать лет спустя Танума предпринял попытку реализовать уникальный для того времени проект торговли с Россией, о которой тогда в Японии ничего не было известно. Эту идею выдвинул Кудо Хэйсукэ (1734–1801) из княжества Сэндай, врач по образованию и предприниматель по натуре. В 1783 году он подал в правительство докладную записку с описанием выгод, которые можно получить от торговли с северным соседом. В ней говорилось, что официально внешняя торговля на Хоккайдо запрещена, поэтому её как бы нет, но на самом деле она ведётся, хотя и в небольших масштабах. Если там построить рудники, то можно будет торговать металлами с Россией. Это поможет освоить крупный северный остров и включить его в хозяйственно-экономическую жизнь страны. Помимо коммерческой выгоды автор записки подчёркивал важность проекта с точки зрения безопасности северных границ, прекращения нелегальной торговли и освоения новых земель. Танума часто повторял, что любые новые идеи должны непременно рассматриваться, какими бы безумными они ни казались, чем очень напоминал восьмого сёгуна Ёсимунэ. Поэтому, когда доклад Кудо Хэйсукэ попал к одному из советников, он немедленно передал его главе правительства.
В то время в Японии уже больше ста лет действовал закон, запрещавший внешнюю торговлю где-либо кроме Нагасаки, поэтому надежд на благоприятный исход было мало. В лучшем случае докладную записку Кудо Хэйсукэ должны были просто положить под сукно, а в худшем – наказать автора за крамольные мысли. Но Танума идеей загорелся. Перспектива добывать на Хоккайдо драгоценные металлы и торговать ими с Россией нарисовала ему образ второй Голландии на другом конце страны и такие же материальные выгоды. Безопасность границ и борьба с незаконной торговлей интересовали его гораздо меньше. Вскоре начальник Административно-финансового магистрата Мацумото Хидэмоти получил от главы правительства распоряжение начать подготовку экспедиции на Хоккайдо.
Единственным японским представителем на острове был клан Мацумаэ, владевший его юго-западной частью. Из-за холодного климата рис на Хоккайдо не выращивали, поэтому Мацумаэ были единственными в стране землевладельцами без рисового дохода. В бакуфу их состояние условно оценивалось в пятьдесят тысяч коку, но этот доход обеспечивался монопольным правом на торговлю с местными племенами айну. Глава дома раздавал своим вассалам земли не только и не столько для сельскохозяйственных работ, сколько для торговли с местными племенами. Некоторые этим правом не пользовались, а продавали его тому же Мацумаэ или прибывавшим с Хонсю купцам. Торговля с айну велась исключительно на бартерной основе: например, за одну металлическую иглу аборигены давали японскому торговцу пять рыбин кеты, а за бутыль мутного, разбавленного водой сакэ ёмкостью 1,8 литра – целых двести рыбин. На землях Мацумаэ соблюдался строгий пограничный режим – там могли находиться только его вассалы или их торговые подрядчики. Однако они контролировали лишь небольшую часть острова, а что происходило на остальной территории, во владениях айну, не знал никто. Русские купцы при желании могли бесконтрольно заходить в прибрежные воды и вести нелегальную торговлю как с местными племенами, так и с японскими торговцами, да и вообще делать что угодно. Из-за слабой заселённости восточных районов россияне у берегов Хоккайдо появлялись крайне редко, но ни в администрации Мацумаэ, ни в Эдо об этом не знали.
Айну. Дельфин на ужин
В мае 1784 года Финансовый магистрат представил Танума доклад о положении дел на Хоккайдо, и уже через семь дней он распорядился начать переговоры с кланом Мацумаэ о подготовке к началу работ на острове. А в апреле следующего года на Хоккайдо отправилась экспедиция с заданием обследовать его северную часть и примыкавшие острова Курильской гряды. В трюмы двух судов загрузили рис, хлопок, старую одежду, металлическую посуду и другие популярные у местных жителей товары. Через восемь месяцев, в декабре 1685 года, экспедиция вернулась в Эдо с отчётом о проделанной работе и с трюмами, забитыми красной рыбой. Это был показательный для своего времени эпизод: представители бакуфу – элита воинского сословия, презиравшего купцов за их вечное стремление к прибыли, – сами устроили на Хоккайдо форменную торговлю с местными племенами. И, как заправские коммерсанты, по всем правилам заплатили дому Мацумаэ налог с прибыли. Годом позже эти коммерческие результаты экспедиции станут одним из обвинений против Танума, «развратившего своей торговлей» не только простые слои населения, но и воинскую элиту.
В феврале 1786 года Административно-финансовый магистрат представил главе правительства отчёт о результатах экспедиции. В нём говорилось, что русские не ведут на Хоккайдо нелегальной торговли и не делают ничего предосудительного, но, по словам местных жителей, хотели бы заключить торговое соглашение. Их главный товар – натуральный мех, но в Японии на него спроса нет, а того, чем торгуют китайцы и голландцы, русские предложить не могут. После этого отчёта проект торговли с Россией был закрыт, а на первое место вышел план сельскохозяйственного освоения Хоккайдо. По расчётам Финансового магистрата, урожай, собранный всего лишь с одной десятой части острова, позволил бы правительству закрыть половину его потребности в рисе.
Освоение Хоккайдо в XVI–XVIII вв.
Двадцать шестого февраля 1786 года план освоения Хоккайдо был утверждён в правительстве, и назначенный его исполнителем Сато Гэнрокуро отправился на остров. Однако развернувшиеся вскоре события не позволили осуществить проект: в конце августа умер сёгун Иэхару, Танума и его сторонники были уволены с занимаемых должностей, а все его начинания остановлены. Пришедший к власти Мацудайра Саданобу сменил курс, озвучив принципиально иную концепцию: остров Хоккайдо непригоден для земледелия, это холодная и бесплодная земля, которую лучше всего использовать как бастион на случай нападения с севера для защиты основной территории страны. Это решение было объявлено окончательным, подавать доклады и предложения по этому вопросу запрещено. На восемь десятилетий правительство забыло об освоении Хоккайдо; к этому вопросу вернулись только в 1868 году, после реставрации Мэйдзи.
За четыре года до отставки Танума приступил к реализации ещё одного грандиозного по меркам XVIII века проекта, известного как «осушение болот Имбанума» (Имбанума кантаку) на территории современной префектуры Тиба. Обширная заболоченная низменность в течении реки Тонэ (провинция Симоса) с незапамятных времён осложняла жизнь местным земледельцам: после обильных дождей река разливалась и затапливала расположенные выше по течению рисовые поля. Первый тур работ был проведён ещё при Ёсимунэ, в 1724 году, что сразу дало прибавку в девяносто семь тысяч