коку риса (более ста сорока пяти центнеров). Но затем деньги в казне кончились, и работы остановились. В 1782 году Танума принял решение их возобновить, но уже с привлечением частных средств. Из казны на это выделили сравнительно небольшую сумму в шесть тысяч рё и назначили ответственным одного из местных купцов. На территории, которую предстояло осушить, площадью двадцать квадратных километров и более шестидесяти километров в окружности, стояла вода глубиной около двух метров. Для того чтобы сбросить её в залив Эдо, между реками Тонэ и Кэми требовалось прокопать канал длиной семнадцать километров и шириной около десяти метров. Это позволяло не только осушить болота и расширить сельскохозяйственные угодья, но и связать район Имбанума речным, а следовательно, самым дешёвым маршрутом с крупнейшим городом страны и отправлять туда продовольствие. Всё это обещало резко оживить экономику района. По предварительным расчётам, для выполнения работ требовалось шесть тысяч шестьсот шестьдесят рё золотом и два с половиной миллиона землекопов. Недостающие шестьсот шестьдесят рё выделили богатые купцы Тэннодзия Тохатиро из Осака и Хасэгава Сингоро из Эдо.
За первые четыре года было выполнено две трети объёма земляных работ, однако в мае 1786 года начались затяжные дожди, одно из аномальных следствий природного катаклизма трёхлетней давности. Они шли с небольшими перерывами почти три месяца; обширный район снова затопило, жителям пришлось покинуть свои дома, и работы были остановлены. А в августе в замке Эдо произошли драматические события, в результате которых Танума лишился своей должности, и проект вновь остался незавершённым. Следующую попытку прорыть канал между реками Тонэ и Кэми правительство предприняло через пятьдесят с лишим лет, но и она закончилась неудачей. Осушить болота Имбанума удалось только в 1936 году.
Из других новшеств Танума Окицугу следует отметить переход на двукратное рассмотрение годового бюджета: при нём планировать доходы и расходы начали в конце предыдущего года, а подводить итоги в конце текущего. Раньше бюджет рассматривался лишь один раз, по окончании года.
Переноска земли
Также при Танума была унифицирована система расчётов за товары и услуги. До этого в восточной части страны монеты принимались к оплате по весу (система сёрё), а в западной – по номиналу (система кэйсу). Во второй половине XVIII века этот разнобой был устранён.
Голод годов Тэммэй
В конце 1770-х годов из-за погодных условий во многих районах страны произошло снижение урожаев, затем ситуация немного выправилась, но в первой половине 1783 года началась череда природных бедствий, поставивших японских крестьян на грань выживания. В феврале на крайнем северо-востоке Хонсю (современная префектура Аомори) произошло извержение вулкана Иваки, а в апреле активизировался вулкан Асама (преф. Нагано). В течение трёх месяцев он дымился, выбрасывал из жерла пепел и мелкие камни, а 6 июля началось основное извержение, продолжавшееся три дня. Серия взрывов завершилась массивным выбросом лавы, камней и раскалённых газов, уничтоживших три ближайшие к вулкану деревни. Сильный северо-западный ветер понёс продукты извержения на юго-восток, в сторону Эдо. Они выпали на землю, покрыв её слоем камней и пепла высотой от одного до двух метров. На большей части района Канто и в окрестностях Эдо урожай был полностью загублен. Оторванный взрывом фрагмент кратера скатился по склону горы и перегородил русло реки Тонэ, образовав на ней естественную плотину, в результате чего были затоплены окрестные поля.
Позднее вулканологи установили, что извержение Асама было вызвано крупным тектоническим сдвигом в земной коре: в том же 1783 году на противоположной стороне планеты произошло ещё более мощное извержение вулкана Лаки в Исландии, одно из самых катастрофичных за всю историю человечества. За восемь месяцев из двадцатипятикилометровой трещины в земной коре на поверхность излилось более девятнадцати кубических километров лавы, покрывшей площадь в пятьсот шестьдесят пять квадратных километров, что в пять раз больше площади Парижа. Вулкан Лаки отравил воздух на огромной территории, выбросив из кратера восемь миллионов тонн фтористого водорода и двадцать два миллиона тонн диоксида серы. В результате извержения от удушья погибли десять тысяч человек и двести сорок тысяч домашних животных.
Зимой 1784 года в северо-восточных провинциях Японии начался голод. Опасаясь наказаний, удельные князья занижали масштабы бедствия и число жертв, поэтому его последствия точно неизвестны. Считается, что за три года от голода и вызванных им болезней умерли от трёхсот до пятисот тысяч человек. Больше всего пострадало княжество Хиросаки (западная часть префектуры Аомори), потерявшее половину населения – каждый третий его житель умер, а каждый пятый бежал (Явата, 2009). После первой голодной зимы 1784 года крестьяне были вынуждены оплатить прошлогодние долги семенным фондом и почти ничего не посеяли, что закончилось вполне предсказуемой катастрофой. В Эдо начались погромы рисовых складов, лавок, усадеб. Власть не знала, что предпринять, и на какое-то время жизнь в городе была парализована. Борясь с нехваткой продовольствия, власти на местах начали распускать гильдии и поощрять свободную торговлю.
Природные бедствия на этом не закончились. После извержения вулканов Асама в Японии и Лаки в Исландии климат Северного полушария лихорадило ещё десять лет. На северо-востоке Хонсю зимы 1783–1785 годов выдались необыкновенно сухими, тёплыми и бесснежными. Реки в районе Канто обмелели – не только из-за сухих зим, но и из-за продуктов вулканического выброса, смытых в их русла. Словно скопив всю нерастраченную за три года влагу, небо опрокинуло её на землю проливными дождями летом 1786 года. Обмелевшие реки мгновенно вышли из берегов и затопили поля, в очередной раз уничтожив урожай. На западные провинции в том же году обрушился сильный тайфун. Цены на рис взлетели на заоблачную высоту и вызвали в городах погромы.
Борьба с надвигающимся голодом началась осенью 1783 года. В октябре Танума издал указ о создании общественного фонда кредитования (сяккин кайдзё, букв. «место займа»), где удельные князья могли взять деньги в долг. Кредиторами правительство в приказном порядке назначило богатых осакских купцов. Деньги ссужались под правительственную гарантию при годовой ставке в восемь процентов (5,5 процента шли заёмщику, 2,5 процента – гаранту). Для казны 2,5 процента комиссионных составляли небольшую сумму в три тысячи шестьсот двадцать пять рё, но коммерчески мысливший Танума и их не хотел упускать.
Многие княжества воспользовались предоставленной возможностью и взяли кредиты, однако возвращались деньги с большим трудом, и разочарованные купцы начали уклоняться от выполнения указа. В декабре 1785 года бакуфу снова объявило в Осака сбор средств в пользу даймё, добавив пункт о принудительной выплате долга из будущих урожаев в случае просрочки. Это означало, что в случае задолженности часть земель переходила под контроль правительства и уже оно гарантировало купцам возврат долга из будущих урожаев. При этом годовая ставка была снижена с восьми процентов до семи, а себе правительство оставило один процент, повысив, таким образом, привлекательность операции и для заёмщиков, и для кредиторов. Под действие указа попали около семисот торговых домов и храмов с активами общей стоимостью около шести миллионов рё.
Изменение условий оказалось выгодным в первую очередь правительству (контроль над деньгами и стабильный доход), во вторую – провинциальным хозяйствам (возможность получить заём). Кредиторам же достался самый невыгодный аспект сделки: их заставили не только взять на себя кредитование рискованного сельскохозяйственного производства, но и передать контроль над своими деньгами правительству, да ещё и платить ему за это. Удельные князья также нашли в указе повод для недовольства: пункт о гарантированном возврате долга, означавший ущемление права собственности на землю. Многие даймё были уверены, что сёгун, выдавший им именные грамоты на владение землёй, не мог сам издать такой указ – это злоупотребление его доверием со стороны Танума. Особенно негодовали по поводу самоуправства главы правительства ближайшие родственники Токугава. Если раньше они просто презирали Танума Окицугу за его коммерческие проекты, то теперь, после ущемления их права собственности на землю, он стал их идейным врагом.
Убедившись, что расчёт на осакских купцов не оправдался, Танума издал в июне 1786 года указ о сборе денег со всего населения. В течение следующих пяти лет сельские старосты должны были ежегодно сдавать в общественный фонд по двадцать моммэ серебром с каждых ста коку риса, собираемых в подотчётных им деревнях. Синтоистские и буддийские храмы должны были вносить по пятнадцать рё золотом, а квартальные старосты в городах – собирать по тридцать моммэ с каждого домохозяйства (Судзуки, 1972). На эти средства Танума планировал создать первый правительственный банк, в котором не только землевладельцы, но вообще любой желающий мог взять деньги в долг под семь процентов годовых. Однако через два месяца после июньского указа сёгун Иэхару умер, в замке всё изменилось, и проект не был реализован.
Великий голод годов Тэммэй, как его называют в Японии, растянулся на долгие восемь лет и стал самым тяжёлым за весь период Токугава – он сократил население страны на девятьсот тысяч человек. Сопровождавший его экономический кризис кардинально изменил социально-политическую ситуацию и вызвал следующий этап изменений, известных как реформы годов Кансэй.
«Эпоха Танума» характеризовалась ускоренным развитием науки и культуры. Освоение европейских знаний, тонким ручейком проникавших в Японию через голландское торговое представительство в Нагасаки, началось ещё при восьмом сёгуне Ёсимунэ, когда он смягчил запрет на ввоз иностранной литературы. Конфуцианцы Аоки Конъё и Норо Гэндзё, которым восьмой сёгун поручил освоить голландский язык, через несколько лет открыли частные школы и стали набирать в них учеников. Вскоре в стране появилось несколько десятков японцев, которые могли как-то разбирать голландский текст и пытались читать попадавшие к ним книги. Десятый сёгун Иэхару продолжил политику деда в этой области: при нём отношение к европейским знаниям в целом улучшилось, а ежегодные визиты вежливости голландцев в Эдо стали проходить в более благожелательной атмосфере.