Лира подумала о Ксандере, и у нее защемило в груди.
Когда он ушел в Бронзовый Легион, она была совсем ребенком. Но не проходило и дня, когда она не жалела бы, что не узнала его поближе.
Она отбросила мысли о старшем брате, иначе не справилась бы с ненавистью по отношению к Хальцион, в то время как ее мать упорно настаивала быть доброй к его убийце. Чтобы Лира обращалась с ней так же, как с любыми другими их пациентами.
По дороге она не встретила никого, кроме устремившихся на юг фермера и его жены. Добравшись до ворот каменоломни, Лира тяжело вздохнула.
Она никогда раньше не бывала здесь. И заходя на территорию каменоломни с сумкой лекарств в руках, Лира не смогла унять дрожь, охватившую ее; за ней по пятам следовали назначенные матерью сопровождающие. Девушка шла за одним из стражников каменоломни, который вел по извилистому тюремному коридору, и прислушивалась к раздающемуся эху: стуку зубил, треску и крикам.
В тюрьме воняло. Затхлым воздухом, отбросами, рвотой, немытыми мужчинами.
Она начала дышать ртом, мысленно готовясь к тому, что ей предстояло увидеть. Мать предупредила ее о том, что Хальцион находится в ужасном состоянии и что Лире следует сдерживать свои эмоции, сохранять лицо. Даровать убийце только надежду, а не отвращение или отчаяние.
Неожиданно стражник остановился. Лира чуть не налетела на него.
– В чем дело? – раздраженно спросила она.
Но он молчал, уставившись в камеру. Лира обошла его и увидела широко распахнутую железную дверь. Она подошла ближе, и ее сердце заколотилось быстрее…
– Лира. – Один из сопровождающих протянул руку, пытаясь схватить девушку за запястье, чтобы удержать. – Это небезопасно. Подожди.
Она выскользнула из его пальцев и вошла в тюремную камеру Хальцион.
На полу валялось разорванное одеяло. Ведро с нечистотами было опрокинуто. Табурет перевернут.
А Хальцион… там не было. Лира опустилась на колени и дрожащей рукой потянулась за единственной вещью, которую узнала.
Копис ее отца, брошенный, валялся на полу.
Лезвие было обагрено кровью.
22. Эвадна
– Дорога должна пройти хорошо, – сказал Деймон, стоя на коленях в лунном свете и раскладывая еду. – Дует попутный ветер.
Эвадна кивнула и плотнее закуталась в мантию. В тот день они долго ехали верхом, их лошади вздымали облака золотистой пыли, дорога на юг изгибалась словно серп, следуя в сторону гор. Была уже полночь, магия чарены Деймона рассеялась, а лошади нуждались в воде и отдыхе.
Они потратили немало времени, чтобы отыскать среди Дакийских предгорий пологое место, скрытое от глаз проезжающих по дороге людей. Но Деймон не хотел рисковать. Потому костер они не развели, хотя ночь и была холодной.
Эвадну била дрожь; после нескольких часов тяжелой езды верхом она чувствовала себя разбитой и слишком устала, чтобы говорить. При свете звезд она съела свой хлеб и копченую рыбу, а затем легла, пытаясь согреться. Она прислушивалась к ветру, к лошадям, что жевали горную траву, к Деймону, который ворочался поблизости, стараясь устроиться поудобнее.
Она знала, что не сможет заснуть – кости трещали от холода.
– Деймон? Тебе холодно?
– Я замерз, Эвадна, – протянул он после недолгого молчания.
– Может, нам разделить одеяло? Чтобы согреться.
Через мгновение он уже полз к ней, волоча за собой мантию и одеяло.
– Я прижмусь к тебе спиной, – предложил Деймон. – Раз уж ты считаешь, что так я согреюсь.
Эвадна улыбнулась.
– Да, я так считаю. – Она повернулась на бок, и он лег рядом. Они легли спина к спине и вместе укрылись своими одеялами.
Тепло Деймона стало проникать в ее тело, и Эвадна сквозь полуопущенные веки посмотрела на звезды. Они горели серебром на фоне ночи, и она подумала о Звездной Мантии Ари. Подумала о том, как голос Деймона призывал созвездия.
Она погрузилась в сон, встревоженная и озадаченная его тайной, магией, которую всегда хотела получить, но так и не смогла до конца постичь.
Эвадна проснулась на рассвете. За ночь их положение сменилось. Она обнаружила, что их ноги переплелись друг с другом, ее спина прижималась к груди Деймона, а его рука лежала у нее на боку. Эвадна чувствовала его сонное дыхание, согревающее волосы, и не двигалась, ожидая, когда он проснется.
Наконец он открыл глаза, и они осторожно, как будто ничего не произошло, освободились друг от друга и выбрались из-под одеял. Они наскоро перекусили, попили из своих фляг с водой, и пока Деймон готовил их лошадей, Эвадна сворачивала их спальные мешки и вытаскивала травинки из волос.
Он снова пропел над ними заклинание чарены, а затем они галопом понеслись на юг.
Вторая ночь прошла так же, как и предыдущая, только теперь перед ними виднелась гора Эвфимия. При виде этого пика, возвышающегося над всеми остальными, Эвадне стало не по себе. Деймон продолжал настаивать на том, чтобы не разжигать огонь, но, укладываясь рядом с Эвадной, положил возле два тлеющих камня. В случае, если им понадобится разжечь пламя, они могли получить его в одно мгновение.
– Как думаешь, Ивина пошлет своих призраков, чтобы противостоять нам в горе? – задумчиво спросила Эвадна, когда Деймон, повернувшись к ней спиной, натягивал на них одеяла. Ветер в эту ночь свирепствовал. Звезды спрятались за облаками. Эвадне не хватало их молчаливого присутствия.
Деймон на мгновение задумался.
– Да. Думаю, так она и сделает.
Ей стало интересно, чего он боится, какой его преследовал бы призрак. Призрак, которого Ивина могла вызвать одним движением пальцев. Но, вспомнив наказ Тулы, прозвучавший несколько недель назад, Эвадна решила не задавать вопрос. Выдать свой страх все равно что стать уязвимым.
И она сосредоточилась на своем собственном страхе, засунув правую лодыжку глубже под одеяло.
Если Ивина снова воскресит призрачную собаку, Эвадна подумает об Аркалосе. Милом, нежном Аркалосе.
– Ты когда-нибудь видел Ивину? – спросила Эвадна.
– Нет. Но я слышал, как ветер доносил ее смех, – ответил Деймон. – Ей доставляет удовольствие изводить других.
– Интересно, всегда ли она была такой, даже когда была смертным магом?
– Полагаю, до того как Эвфимий даровал ей бессмертие, она была другой, – сказал Деймон, зевая. – В течение сотен лет проживать в одиночестве в горах и охранять пойманного в ловушку бога… несомненно, накладывает свой отпечаток.
– Как думаешь, ее можно убить?
– Возможно. Но для этого к ней надо подобраться достаточно близко. И насколько я знаю… такого никогда не случалось.
Той ночью Эвадна спала беспокойно, часто просыпаясь. Деймон лежал к ней спиной, но в этот раз Эвадна, лицо и руки которой заледенели, сама повернулась к нему и, прижавшись, стала вбирать в себя его тепло.
И вновь они проснулись на рассвете и совершили свое последнее восхождение на Эвфимию. Когда стемнело, Деймон провел их по оленьей тропе, что вилась среди предгорий. Пусть им и пришлось сражаться со скалами и зарослями кустарника, это, как утверждал Деймон, был самый безопасный способ приблизиться ко входу в гору.
Путь, по которому когда-то планировали пойти Ксандер и Хальцион.
В конце концов Деймон привел их в хитроумно запрятанный грот. Они накормили и напоили лошадей и оставили их, привязанных, в безопасности тени. Прежде чем продолжить путь, Деймон добавил в их фляги с водой травы Козимы, которые должны были предотвратить истощение.
Они шагали по горной тропе, держа мечи за спиной и Песнь Звезд в мыслях. Деймон считал, что лошади привлекли бы внимание Ивины, да и дорога вскоре стала крутой и коварной. Несколько раз Деймон прятался за скалой, утаскивая за собой Эвадну, словно чувствовал скользящий по склону горы взгляд бессмертной волшебницы. Но им так никто и не помешал.
Наступил новый рассвет. Эвадна смотрела, как свет окрашивает камни и сланец вокруг нее в розовые оттенки. Гора Эвфимия, отражая и солнечные лучи, и бледное свечение луны, казалась пылающим столбом на фоне ярких звезд. Невзирая на красоту вершины, Эвадна не позволяла своему взгляду задерживаться на склоне, опасаясь привлечь тем самым Ивину.
Пот стекал по спине, и ее бросало то в жар, то в холод, а в те редкие моменты, когда страх не терзал душу, девушка чувствовала усталость. Лодыжка ныла от боли. Внезапно Деймон замер, отчего она едва не врезалась в него и, пытаясь увидеть, что заставило его остановиться, заглянула через плечо.
Вход в гору напоминал внутренний двор. В скале была вырублена большая дугообразная дверь, украшенная символами девяти богов.
– Как нам попасть внутрь? – прошептала Эвадна, и хоть она и старалась понизить голос, слова все равно прозвучали слишком громко.
– Вход прост, – прошептал Деймон в ответ.
Он потянулся за мотком веревки, который закрепил на поясе. Эвадна смотрела, как он обвязывает веревку вокруг своей талии, зная, что другой конец предназначался для нее. Они привяжут себя друг к другу, чтобы ничто не разлучило их. Эва шагнула ближе, и Деймон осторожно обернул веревку вокруг ее талии и завязал в узел дрожащими пальцами – единственным свидетельством его страха.
– Давай, идем прямо сейчас.
Она ощущала каждый его шаг. Веревка между ними натянулась, но не отпускала ее. Пока они двигались к двери, Эвадна чувствовала землистый запах и видела следы соли на коже Деймона, ветер в его волосах. Независимо от положения солнца, дверь в Эвфимию всегда находилась в тени. Только высеченные на ней символы привлекали свет.
На мгновение Деймон уставился на них, как будто погрузился в свои мысли. Эвадна ждала, чувствуя, как с каждым измученным вздохом солнце поднимается выше.
– Деймон…
– Если мой голос дрогнет, – начал он, продолжая смотреть на божественные символы, – если я забуду слова, ни за что не прекращай петь. Твой голос станет моим проводником, Эвадна. – Деймон повернулся и посмотрел на нее. Она видела свое отражение в его глазах, как солнечный свет блестел в волосах подобно короне, как рукоять меча за ее плечом сияла, словно звезда.