Было видно, что Бернон вдохновлен темой. Он не замечал ничего вокруг, и в один момент нам с Камиллой пришлось силой повернуть принца к нужной улице.
– Сыры не испортились, сыры стали вкуснее и полезнее! Это уникальная магия, это… это просто невероятно!
– Почему? – удивилась я.
– Артефакты обычно несут или нейтральную магию, или темную. Нейтральная – защита, придание сил, связь и так далее. Темная – энергетические удары, вызов элементалей. Не существует артефакта, способного влюбить, например, или заставить сгорать от зависти. Равно как и эдаких магических штук абсолютного добра. Но все же в подвале преобладает очень светлая магия, и нужно понять, какая и что является ее источником.
– И как ты… вы это сделаете? – спросила Камилла.
– О, зовите меня просто Берноном, я ведь уже просил! – отмахнулся парень. – Это как мозаика. Я изучу камни жизни, вернее, их обгорелые остатки, попробую выпытать что-то у призрака, ну и заодно исследую магию, которая осталась в подвале. Думаю, что смогу разобраться во всем этом. Мне только нужно немного времени.
Он отряхнул волосы от пыли.
– И душ.
Бернон отправился в душ, я занялась ужином, Камилла записывала мои указания. Все вернулось в прежнее русло.
Минут на двадцать, потому что, когда я ставила на огонь воду для варки овощей, к нам, как к себе домой, зашел Кристиан. Я стояла к нему спиной, но почему-то почувствовала, как напряглась подруга, и услышала, как хмыкнул Дрю.
– Гиря! – объявил Крис.
– А-а-а-а, не бросай! – заорала Камилла.
Тот обиделся:
– И не думал даже. Она тяжелая! Куда положить?
В прошлый раз его «положить» обернулось дырой в полу, так что я сказала:
– Брось, пожалуйста, у заднего входа на землю, когда понадобится, я ее отмою и прокалю.
Отвернулась и только потом, самым краешком сознания, учуяла подвох.
– Кри-и-ис, – протянула я, – а что за гирю ты принес?
Тот замер у заднего входа.
– Кру-у-углую, – в тон мне ответил он. – Чугу-у-унну-у-ю.
– Покажи! – немедленно потребовала Камилла.
С тяжелым вздохом и скорбным видом Крис положил на стол действительно нечто круглое и тяжелое. Будь у меня неважное зрение, я бы решила, что это очередное пушечное ядро. И хоть Кристиан обещал не заниматься больше пиратством, ядро бы я пережила.
Но увы мне – зрение было отличное. Правда, я все равно несколько раз моргнула, чтобы удостовериться: это не привиделось.
– Что за… за… – Я слов не могла подобрать.
– Ну просто мы поднимали со дна корабль, а она все равно сломалась, и я решил, что подойдет как гиря… – виновато пробормотал мужчина.
На столе, сурово взирая на нас, лежала чугунная голова короля. Или не чугунная. Но совершенно точно – короля. Того самого, ныне властвующего… чей сын сейчас мылся наверху. Живо представив реакцию Бернона на предмет, которым я придавливаю сыр, даже содрогнулась.
– Быстро убери ее отсюда!
Заботливый Кристиан и цепочку к макушке его величества приварил.
Кивнув, Крис подхватил голову и поспешил было скрыться, но, на свое несчастье, встретился с Рикардом, который почему-то зашел с черного хода.
Рикард внимательно и медленно (будто не поверил тому, что видит) посмотрел на чугунную голову в руках Криса. Потом на Криса. Потом на голову. Потом опять на Криса. На меня.
– Не хочешь поговорить со специалистом? – предложил он Кристиану. – Статую богини я еще могу понять, но его величество – это как-то перебор. Ты что, не можешь с ним расстаться и приварил цепочку, чтобы с собой везде таскать?
– Никки! – послышалось с лестницы. – А где я могу найти небольшое полотенце, чтобы…
Вниз спускался, по пояс завернутый в полотенце, Бернон.
Мы застыли, как идиоты, на кухне. Принц тоже замер и, кажется, в этот миг проклял тот час, когда согласился сюда приехать.
– Папа… – как-то сдавленно произнес он.
Кристиан был неглупым человеком, поэтому сложил простые числа и сообразил, кто перед ним стоит. Судорожно попытался спрятать голову за спину, не удержал и уронил. Естественно, полетели щепки и осколки. От падения в подвал гирю спасло лишь то, что подвал в этом доме располагался чуть в другом месте.
– О, нет, это всего лишь, – Рикард осмотрел «гирю», – частично папа. А это Кристи. Между прочим, то, что он так трепетно сжимал его величество в объятиях, говорит о многом. В числе его пассий сама светлейшая.
Он с трудом сдерживал смех, Кристиан пошел красными пятнами, Камилла и Дрю сидели как в театре. Бернон не знал, как реагировать на этот балаган, но было ясно – к такому не привык.
– Да не бойся так, – хохотнул Рикард, – мы им сыр придавливаем.
– Статуя короля священна, – как-то не очень уверенно проговорил принц.
На что Рикард совершенно серьезно согласился:
– Так у нас и сыр ничего такой.
По опыту знала: если это не остановить, продолжаться будет долго.
– Тебе полотенце? – спросила Бернона.
Тот кивнул, но глаза его ничуть не уменьшились. Если он впадет в прострацию на неделю, даже не знаю, кто будет объясняться с его семьей: Крис, отломавший статуе голову, или Рикард, от души поиздевавшийся над другом. К слову, отношения у них явно панибратские, раз такое позволялось.
Но все же Бернона было жалко. Столько переживаний, и все в один день.
– Никки, – когда я вернулась, все еще красный Крис уже убрал гирю и подмел пол, – а это… это кто?
– Друг Рикарда, – хмыкнула я.
– А он правда… ну… короля сын…
– Нет, – проорал откуда-то с лестницы Рикард, – его памятника! Считай, оставил парня сиротой, а ну иди голову обратно приклеивай!
Кристиан не стал сдерживаться и показал спине Рикарда очень неприличный знак. Тот в долгу не остался и мстительно произнес:
– А еще ему Сырочек нравится!
Некоторое время Крис тоже переосмысливал жизнь. Потом, ко всеобщему удивлению, повернулся к Камилле:
– Ты чего вечером делаешь?
Та застыла с огромной морковкой во рту.
– Жру, – сообщила, знатно обалдев.
– А после?
– Сплю…
– Ну а после? – не сдавался Крис.
– Опять жру! Чего тебе надо, скажи уже наконец?
– Бабу ищет, – ехидно протянул вернувшийся Рикард.
Он переоделся и умылся, хотя, пожалуй, у мужиков с короткими волосами умывание мало отличалось от помывки головы.
Крис и Камилла начали спорить о какой-то ерунде, Дрю носился по кухне, забавляясь со сквозняком, Бернон наверху наводил марафет. В этом хаосе никто не заметил, как Рикард остановился рядом со мной и принялся задумчиво поглаживать мою шею. Убрать его руку я не могла, ибо мешала пассерующиеся овощи, так что со стороны смотрелось, будто у меня припадок у плиты начался.
– Щекотно! – прошипела я наконец.
– Но приятно? – уточнил мужчина.
– Давай я тебе пятки пощекочу? – предложила в ответ.
– Знаешь, Сырочек, сарказм и чувство юмора твоего привидения, похоже, заразные.
– Ой, кто бы говорил. – Я фыркнула.
Попробовала кабачок, ничего не поняла и протянула кусочек на лопатке Рикарду.
– Как с солью? – спросила.
Как назло, именно в этот момент вернулся Бернон, а Кристиан оставил в покое несчастную Камиллу и ее морковку. Я дернулась в сторону, убрав лопатку, и Рикард знатно обжег язык. Не день, а катастрофа какая-то!
Дипломатичный принц не стал спрашивать, куда мы дели гирю. Я кое-как рассадила всех за столом, разложив еду: салат, овощи и лангустины в чесночном соусе. Всех удивил Бернон: он смотрел на огромных креветок как на что-то незнакомое. Оказывается, в столице с морепродуктами туговато, а уж такого и вовсе почти не возили. Странно, но принц оказался отнюдь не гурманом.
После ужина Рикард и Бернон сели обсуждать прошедший день. По эмоциональным репликам парня я поняла, что он рассказывает, как стража отреагировала на вызов. Рикард отнесся ко всему этому на удивление спокойно. Только еще раз напомнил не выходить из дома без сопровождения. Но мы и так уже об одиночных прогулках не помышляли.
Камилла в очередной раз писала список покупок. Мы попросили Кристиана завтра зайти, расставить мебель. Я сделала два холодных шкафа из планирующихся пяти, а Рикард меж тем как-то умудрился прибить в подвале полки для сыра. Уже надо бы заселять их и заодно опробовать плесень, которую сберегла Камилла.
А поздним вечером, когда все разошлись, разбушевалась гроза.
Странно, но в Эрстен-граде грозы начинались с ранней осени и продолжались вплоть до зимы. Камилла, привыкшая к подобной непогоде, спала без задних ног. Я сидела в постели с блокнотом. Пыталась работать, но больше слушала бормотание Дрю, который пребывал в восторге от Бернона.
– Он столько всего знает! – ликовал призрак. – Кое-что он говорит, и я вспоминаю. Должно быть, мне приходилось заниматься этим раньше. Еще бы вспомнить, что все это значит…
– Вспомнишь, – ободряюще произнесла я. – Не все сразу.
– Ага-а-а, – задумчиво протянул Дрю. – А тебе он нравится?
– Принц? – Я пожала плечами. – Милый. Не заносчивый и спокойный.
– И все-е-е? – будто бы разочарованно протянул Дрю.
– А что тебе еще надо? Я не в том положении, чтобы заводить романы. Живу в доме Рикарда, на деньги Рикарда. С… Рикардом.
– А с ним, кстати, что?
У меня вырвался тяжкий вздох.
– Да ничего. Не знаю. С ним все сложно.
– Сдавайся, Сырочек, – посоветовал призрак. – У тебя скоро невинность – вон как сыр. Плесенью покроется.
Он ловко увернулся от брошенной подушки, хотя никакого вреда она причинить не могла. Зато удачно врезалась в Рикарда, который непонятно зачем вошел в нашу комнату. От неожиданности он просто испепелил подушку на месте, а я вдруг задумалась, что бы он сделал, если бы вместо подушки куда-то неслась я. Этому дому хватит одного привидения.
Снова Камилла спала, а он пришел в комнату на ночь глядя. Почти традиция. Странная, правда, но тут уж какая семья, такие и обычаи.
– Ты не любишь грозу, – сообщил мне Рикард.
В тот же момент громыхнуло особенно сильно. Камилла и ухом не повела! А я аж содрогнулась. Не люблю, это точно.