А уж когда один попробовала и в голове невольно всплыла сцена в кабинете Рикарда, не выдержала:
– Этерли? Серьезно? Я думала, их дочь моего возраста.
Ответил мне папа:
– Это самая младшая, а вообще у них трое детей. Амалия училась в Градде, не так давно вернулась. Николь, почему ты о ней спрашиваешь? Что у вас случилось, я думал, вы даже не знакомы.
– Сырочек видела меня с Амалией и смылась, – пояснил Рикард.
Все же профессионализм не пропьешь, он тщательно следил за мной, словно опасался, что я начну драться. Ничего-ничего, понервничай мне тут хоть немного для разнообразия.
– Ты с… Амалией Этерли?! – Папа поперхнулся.
– Технически не успел, – признался Рикард. – Но намерение мне зачли. А ты только что пригласил ее на ужин, и теперь, похоже, Сырочек начнет торговать пирогами с мясом.
Не отрывая взгляда от его лица, я с хрустом разгрызла орешек.
– Я передумал, – быстро сказал Рик, – я больше не хочу жениться.
– Хочешь сыра? – спросила я.
– Что? – Рикард даже поперхнулся.
– Сыра. Я больше не хочу.
Все же забавно наблюдать, как Рикард старается лишний раз меня не бесить. Неужели у меня и впрямь такой дурной характер? Вроде в совсем уж безбашенных поступках замечена не была. Разве что в самом начале, когда Рикки Карамель опубликовала первую статью. Помнится, я влетела в комнату Рика и чуть не убила его газетой.
А вообще, я думала, Рикард развлекался с девицами облегченного поведения, и как-то не ожидала, что той красоткой из кабинета окажется девушка если не моего круга, то очень близкого к нему. Чета Этерли, если мне не изменяла память, работала во Дворце бракосочетаний. Да и младшая Этерли была девушкой крайне приятной. Мы редко виделись, но никогда не враждовали.
И вот на тебе, Амалия Этерли.
Но дело было даже не в том, что она вдруг явилась и начала заигрывать с Рикардом, Флоренция Нейстикс, помнится, тоже пыталась. Дело было в том, что вместе с красоткой Амалией пришли новые вопросы.
Если Рикарду так не хватало откровенного женского внимания, почему он не взял замуж ее?
Собственно, это я и пыталась понять, наблюдая за Риком весь обед. Но, кажется, только зря отбила ему аппетит, ибо в итоге он не выдержал:
– Сырочек, ну хватит испепелять меня взглядом, это не я позвал ее на ужин!
– Вот я всегда говорил, что он меня от стрелы не закроет, – пробурчал папа.
– Мне еще жить и жить, – фыркнул Рикард. – Она потом подобреет, а откушенную голову я на место уже не верну. И толку, что рыдать будет?
– Не буду, – мрачно сообщила я.
– Десертик? – аккуратно предложил Рик.
Сначала я даже не рассмотрела ресторан, а наевшись, сидела и оглядывалась. В сравнении с уютными летними ресторациями Эрстен-града все казалось слишком тяжелым и грубым: массивная деревянная мебель, картины заснеженных гор на стенах. По-своему уютный интерьер, но какой-то слишком уж гнетущий. Вся культура севера была построена на преодолении, на завоевании. Освоение севера – борьба не на жизнь, а на смерть.
Мне надоело бороться, я полюбила море и с нетерпением ждала, когда туда вернусь.
Папа погрузился в задумчивое молчание. Осмысливал встречу с Амалией? Или никак не мог смириться с предстоящим переездом? Я, честно сказать, слабо представляла, как за три дня можно собрать такое количество вещей. Сама-то я сбежала налегке, с сумкой, собранной на волне обиды. Но до сих пор не вспомнила ни о чем, оставленном дома, так что ценность домашнего скарба явно в нашем мире переоценена.
Рикард все же заказал десерт и теперь активно пытался соблазнить меня бананами в карамели. На самом деле мне хотелось попробовать аппетитные кругляши, политые сиропом, но кое-что останавливало. И нет, вовсе не ревность к Амалии, а присутствие отца. Откровенно заигрывать с Риком, когда папа сидит рядом, вроде как неудобно.
Так я осталась без десерта, а Рикард – без внимания. Мы оба были разочарованы и, когда вернулись домой, разбрелись по комнатам.
Мама порхала по дому, одновременно собирая вещи для переезда и готовясь к завтрашнему приему. Мне было тоскливо сидеть в комнате, тем более что Дрю улетел к Камилле, а Котецио позорно сдался Рикарду и надолго пропал в его комнате. Поэтому я переоделась в домашнее платье и спустилась вниз, чтобы помочь с делами.
Мама, к моему удивлению, наотрез отказалась давать мне задания:
– Нет, нет и еще раз нет, Николь! Ты приехала к нам в гости, как я могу загружать тебя работой? К тому же я наняла на оставшиеся дни приходящую прислугу. Она приберется, а я займусь организационными моментами.
– Но прислуга не умеет готовить так, как я.
– Несомненно, дорогая. Однако пусть на приеме угощение будет просто вкусным, а не божественно вкусным. А ты немного отдохнешь.
– Отдохнешь тут, – пробурчала я, падая в кресло.
Не выдержала и призналась:
– Папа пригласил на ужин Амалию Этерли.
Мама нахмурилась, но в ожидании продолжения не стала задавать вопросы.
– Амалия Этерли была любовницей Рикарда.
– Не может быть! И он ее пригласил?! Нет, твой отец, безусловно, человек непростой, но…
– Он не знал об их романе.
– А что Рик? Он как отреагировал?
– Посмеялся. – Я пожала плечами. – Надо мной. И вообще… над ситуацией. Но, надо признать, я довольно забавно отреагировала, так что это не важно. Мне интересно другое. Амалия – красотка, из хорошей семьи, образованная и явно опытная девица. Почему, если Рикарду так надо было жениться, он не выбрал ее? То есть зачем все эти сложности с женой вроде меня дома и любовницей вроде Амалии на работе, дешевле и проще ведь совместить?
– Милая, – мама нахмурилась, – но почему ты спрашиваешь об этом меня?
– Потому что боюсь спросить Рикарда, – призналась я. – Я в ужасе от мысли, что грядет серьезный разговор, а он грядет. Дольше тянуть с объяснением нельзя, и… я так до сих пор и не знаю, что ему скажу.
К моему удивлению, мама отреагировала неожиданно:
– А может, найдешь себе другого молодого человека? Более… юного, подходящего тебе по складу характера?
– У меня их двое дома сидят.
– В чем проблема?
В чем, в чем. В том, что Николь Спрингвилл – самая нелогичная девушка в мире. Она сбегает, громко выкрикивая категоричные заявления о разрыве помолвки, а потом переезжает в дом к брошенному жениху. Она пытается ходить на свидания с очаровательным и непосредственным Кристианом и в то же время целуется с Рикардом. Она, чтоб ее, изобрела (громкое слово, но такое приятное) приворотный сыр!
– Тебе было бы проще, будь ты похожа на меня. – Мама улыбнулась и потрепала меня по голове. – Но ты вся в отца. Он пытался вырастить под колпаком цветочек и в этом же колпаке передать его другу, а ты решила, что отныне хочешь быть кактусом, разбила колпак и сбежала. Теперь все восхищаются тем, как ты цветешь, и пытаются взять в руки, а колючки не дают.
– Поэтично.
– Да-а-а, – мечтательно протянула мама. – Я вспоминаю твоего отца. Он ухаживал традиционно и старомодно. Ходил к нам на каждый прием, общался с отцом. Дарил мне книги. Он был студентом, подающим надежды магом. В него была влюблена твоя тетка Дарина, между прочим. Как же она злилась, когда он выбрал меня!
– Мам, а… – Я немного замялась. – Папа когда-нибудь тебе изменял?
– Нет, Николь.
– Или ты не знаешь?
– Это ты не знаешь своего отца. Ему незачем изменять, потому что это слишком сложно, а он ненавидит бессмысленные действия. К тому же любит нас с тобой и вряд ли решится обидеть.
– А мне казалось, он это дело поощряет…
– Он не любит, когда все выбивается из привычного и тщательно выверенного распорядка. Измена – это надо напрягаться, что-то придумывать, из дома, в конце концов, выйти. У нас были разные периоды в семейной жизни, но я уверена, что ему не приходило в голову мне изменять.
– Ну вот, – вздохнула я. – А Рикард? Как думаешь, можно ему верить?
– Никто не вправе запретить тебе верить. Надо только понять, хочешь ли ты попробовать. Ты боишься не объяснений, а возможных последствий предательства. Но такова жизнь, и придется принять тот факт, что неприятности случаются. Они могут ударить неожиданно, оставить тебя одну, а могут не ударить никогда. Не попробуешь – не узнаешь. К сожалению или счастью, единственный способ проверить, не готовит ли жизнь подлянку, – прожить ее.
Мама задумчиво посмотрела куда-то поверх меня, а потом тряхнула головой.
– Что-то я совсем заболталась. Значит, говоришь, твой отец пригласил на ужин Амалию Этерли? Что ж, закажу для тебя праздничное платье и учту этот факт, когда буду готовить рассадку гостей.
Мама мне подмигнула.
– Отдыхай. Кстати, Уна тоже будет. Хочешь с ней поговорить до приема?
Я поморщилась, вспомнив бывшую подружку. Особенно то, как она специально меня забалтывала и уговаривала вернуться. Наверное, Уна была и не виновата, так уж ее воспитали. Но все же могла бы и меня понять. Или хотя бы сделать вид.
В общем, я была рада, что мы все переезжаем. Азор-град навсегда останется городом, в котором я выросла, но строить свою жизнь здесь я не хочу.
Оставив маму наедине с цветами, закусками и музыкой, я поднялась наверх, чтобы связаться с домом. Дрю что-то совсем пропал, и меня напрягал этот факт. Не иначе в «Сырной магии» происходило что-то интересное, а что интересное там могло происходить, если не какое-нибудь безобразие?
Когда уже коснулась зеркала в магическом вызове, в комнату заглянул Рикард.
– Сырочек, неплохие новости – я связался с ди Амосами, и они согласились меня принять.
– О! – мгновенно оживилась я. – Думаешь, удастся что-то узнать?
– Думаю, после этой поездки мы наконец-то разберемся в делишках Нейстикса.
– Можно мне с тобой? – спросила я.
Но Рикард, к моему неудовольствию, покачал головой:
– Думаю, твоим родителям понадобится присутствие дочери, чтобы привыкнуть к Эрстен-граду. А тянуть не имеет смысла, я отправлю вас на драконе, а сам полечу в Хиглейк-град, он недалеко. Надо связаться с Крисом, чтобы он вас…