— Понимаю. Получается, напротив ваших рабочих офисов есть еще одна приватная комната. Что насчет нее?
— Это у нас что-то вроде приемной, в которую мы редко заходим, — разве что проводим там деловые встречи очень частного характера. Так вот, когда я сказал, что не выходил из своего офиса, я имел в виду не внутренний кабинет, а все рабочее пространство в целом. Я все утро перемещался между двумя кабинетами, и даже в приемную заскочил на пять минут, но никто не приходил и не уходил из наших комнат за все это время — дверь в частную приемную была открыта нараспашку, и я стоял у книжного шкафа (как раз зашел туда, чтобы свериться с одной книгой) прямо рядом со входом, поэтому дверь в наш рабочий офис была полностью в поле моего зрения. Да и Уорсфолд, пока я отходил, большую часть времени стоял у входной двери внешнего офиса. Выглянул, чтобы задать мне вопрос.
— Итак, — ответил Хьюитт, — все это подводит нас к первому простому заключению. Вы знаете, что никто не покидал эти помещения, и никто посторонний, кроме почтальона (который никак не мог получить доступ к ящикам), туда не заходил. Это ваш офис?
Кэб остановился у большого каменного здания. Мистер Диксон спустился на землю и провел детектива на первый этаж. Хьюитт мельком оглядел все три помещения. Над ограждением было что-то вроде дверцы из матового стекла, предназначенной для общения с посетителями. Хьюитт открыл ее нараспашку и оставил в таком положении.
Они с инженером вошли во внутренний кабинет.
— Хотите ли поговорить с Уорсфолдом и Риттером? — спросил мистер Диксон.
— Сейчас мы к этому перейдем. Я погляжу, это их плащи висят справа от входной двери над подставкой для зонтов?
— Да, это все их вещи: плащи, шляпы, трость и зонт.
— И вы обыскали эти плащи?
— Да.
— А это тот самый шкаф, и вы его тщательно осмотрели?
— О, конечно. Мы вытащили и вытряхнули каждый ящик.
— Ну, должен сказать, что в своей «охоте» вы допустили ошибку. Теперь скажите мне, знал ли кто-либо о местонахождении этих чертежей, кроме вас и ваших работников?
— Насколько мне известно, нет.
— У вас нет мальчишки на побегушках?
— Нет. Ему бы здесь нечего было делать, разве что бегать на почту время от времени, но этим с успехом занимается Риттер.
— Поскольку вы так уверены, что в десять утра рисунки были на месте, это уже не имеет большого значения. Теперь мне нужно знать, нет ли у кого-либо из ваших работников ключей от офиса?
— Ни у кого. У каждой из дверей уникальный замок, и все ключи я всегда ношу при себе. Если Уорсфолд или Риттер приходят раньше меня, им приходится ждать. И я всегда ухожу только после уборки. Видите ли, я очень предусмотрителен.
— Да. Полагаю, цель кражи, — если это действительно кража, — вполне очевидна: продать чертежи какому-нибудь зарубежному правительству?
— Естественно. Они определенно смогут выручить за это огромные деньги. Не стоит и говорить, что я сам искал хорошего вознаграждения за свои труды, но если рисунок получит огласку, всей моей работе придет конец. У нас секретнейшая договоренность с Адмиралтейством, и я потеряю не только работу, но и уважение и доверие, которые доселе возлагались на меня главным управлением. На меня повесят страшные штрафы за нарушение условий контракта, и моя карьера будет разрушена. Словами выразить не могу, как для меня это все серьезно. Если вы не сможете помочь, последствия будут катастрофическими. А еще это, считайте, фактически предательство родины.
— Конечно. Теперь скажите мне вот что. Насколько я понимаю, вору придется показать эти чертежи любому желающему их приобрести, — то есть он не сможет их описать простыми словами.
— О нет, это точно невозможно. Все чертежи сложным образом зашифрованы и полны фигур, от которых полностью зависит жизнеспособность разрабатываемой системы. На самом деле только высококвалифицированный эксперт сможет по достоинству оценить весь рисунок. В нем переплетено множество принципов гидростатики, химии, электричества и пневматики, и даже крошечная ошибка или упущение в любой части напрочь испортят работу всей системы. Ох, как же важны эти чертежи, и они пропали!
В этот момент послышался звук открывающейся двери, и кто-то зашел во внешний офис. Дверь между двумя кабинетами была открыта, и через распахнутую стеклянную дверцу ограждения Хьюитту отлично было видно все происходящее по ту сторону. В проходе стоял элегантно одетый темноволосый мужчина с густой бородой; свой портфель он поставил на полку перед собой. Хьюитт поднял руку, призывая к тишине. Посетитель заговорил неожиданно высоким голосом с легким акцентом:
— Мистер Диксон сейчас у себя?
— Он занят, — ответил один из чертежников, — очень важное дело. Боюсь, вам не удастся встретиться с ним сегодня днем. Могу я ему что-нибудь передать?
— Это два… второй раз, что я сегодня сюда прихожу. Лишь два часа назад мистер Диксон сам сказал мне зайти попозже. У меня к нему важное дело: очень превосходный паровой уплотнитель по низкой цене и лучший в своем роде на рынке. — Мужчина постучал по своему портфелю. — Мне только что пришел заказ от крупнейшей железнодорожной компании. Может я все-таки могу зайти к нему, хоть на секундочку? Я не стану его задерживать.
— Правда, боюсь, сегодня не получится. Сейчас он никого не принимает. Но если вы оставите свое имя…
— Мое имя Хантер. Но какое в этом дело? Он сам просить меня прийти сегодня попозже, и я прихожу, и он занят! Это очень жаль.
С этими словами посетитель взял свой портфель и трость и с негодованием вышел из офиса.
Хьюитт стоял без движения, внимательно уставившись в небольшой проем распахнутой дверцы.
— Вы вряд ли ожидали сегодня человека по имени Хантер да еще и с таким акцентом, не правда ли? — задумчиво заметил детектив. — Это не французский акцент и не немецкий. Но определенно иностранный. Полагаю, вы с ним не знакомы?
— Нет. Он наведался сюда в половине первого, прямо в тот момент, когда мы перевернули весь офис в поисках пропавших чертежей. Я сам был во внешнем офисе и попросил его зайти позже. Ко мне часто приходят подобные агенты и навязчиво предлагают всякие инженерные приспособления. Но что вы сейчас будете делать? Хотите увидеть моих ребят?
— Думаю, — сказал Хьюитт, поднимаясь, — думаю, я попрошу вас их опросить.
— Меня?
— Да, и у меня есть на то причина. Вы доверите мне ключ от приватной комнаты напротив? Я побуду там, пока вы говорите со своими работниками. Приведите их сюда и заприте дверь. За офисом я сам пригляжу через коридор. Попросите у каждого детальный отчет обо всех их действиях и передвижениях сегодня утром, и пусть вспомнят каждого посетителя, который наведывался к вам с начала этой недели. Я объясню вам все чуть позже. Через несколько минут приходите ко мне.
Хьюитт взял ключ и прошел через внешний офис в помещение напротив.
Через десять минут мистер Диксон, опросивший своих чертежников, пошел к детективу. Он застал Хьюитта стоящим перед столом, на котором лежало несколько рисунков на тонкой копировальной бумаге.
— Смотрите, мистер Диксон, — сказал Хьюитт, — не те ли это чертежи, о которых вы так беспокоились?
Инженер буквально подпрыгнул к столу с криком облегчения.
— О да, да! — воскликнул он, переворачивая листы. — Все на месте! Но где — как — получается, они все это время были здесь? Какой же я дурак!
Хьюитт покачал головой.
— Боюсь, вы не настолько удачливы, как думаете, мистер Диксон, — сказал он. — Чертежи, скорее всего, уже успели побывать за пределами этого здания. Не думайте об этом — я вам позже все объясню. Нельзя терять ни минуты. Скажите, сколько времени понадобится хорошему чертежнику, чтобы скопировать эти рисунки?
— Хороший чертеж можно будет сделать не меньше, чем за два-два с половиной дня усердной работы, — с нетерпением ответил Диксон.
— Ах! Это именно то, чего я боялся. Чертежи сфотографировали, мистер Диксон, и поэтому мы сейчас с вами в крайне затруднительном положении. Если бы кто-то их копировал обычным способом, у нас бы еще оставалась надежда найти эту копию. Но вот фотография — дело другое. Фотографию крайне легко размножить, и как только у вора появится первая проявленная пластинка, остановить его уже будет невозможно. Единственный шанс — заполучить негативы до того, как фото будут проявлены. Нужно действовать немедленно. И боюсь, — но только между нами, — что, возможно, мне даже придется очень явно переступить через закон. Видите ли, чтобы раздобыть негативы, скорее всего, придется ворваться к кому-то в дом. Это дело нельзя откладывать — никаких долгих ожиданий законных процедур, иначе дело пропало. Поэтому очень важен вопрос, есть ли у вас какие-либо средства правовой защиты.
— Мистер Хьюитт, я даю вам полное право поступать так, как вы считаете нужным. Не стоит и говорить, что вся моя жизнь сейчас зависит от вашего решения. Я гарантирую вашу неприкосновенность, что бы ни случилось. Но сделайте, я прошу вас, сделайте все, что возможно. Даже думать страшно о возможных последствиях!
— О хорошо, так я и поступлю, — с улыбкой сказал Хьюитт. — Последствия для меня, если мне поручено вломиться в чужой дом, не смягчит ни одна гарантия. Однако я сделаю все, что в моих силах, под эгидой патриотизма. Теперь мне хотелось бы поговорить с вашим копировальщиком Риттером. Он тут у нас главный предатель.
— Риттер? Но как?
— Пока что не утруждайте себя этим вопросом. Вы расстроены и взволнованы, так что на данный момент вам лучше не знать больше, чем нужно, — так, на всякий случай. С Риттером мне предстоит серьезная беседа. То, что мне не известно, я намерен узнать, — ему так будет полезнее, чем существовать в счастливом неведении о том, что я знаю. Но для начала спрячьте эти чертежи понадежнее.
Диксон сунул рисунки за книжный шкаф.
— Теперь, — продолжил Хьюитт, — зайдите к мистеру Уорсфолду и дайте ему какое-нибудь задание, чтобы он сидел во внутреннем офисе, и заодно попро