она хоть как-то с этим связана.
— Как я уже сказал, я этого и не предполагал. Я лишь прошу у вас информации. Кажется, на этом члены вашей семьи, живущие в этом доме, заканчиваются, а об остальных людях вам ничего неизвестно, — кроме, быть может, мистера Ллойда?
— Ллойд? Ну, вы и сами прекрасно знаете, что во время первой пропажи он на улице встретился с вышедшими на прогулку леди. Про остальных я действительно ничего не помню. Вчера он определенно сидел в своей комнате за работой. Думаю, это неплохо его оправдывает, м? — Сэр Джеймс заискивающе посмотрел в добродушные глаза детектива, а тот с улыбкой ответил:
— Безусловно, никто не может находиться в двух местах одновременно, иначе что бы тогда представляло из себя алиби? Но, как я уже сказал, пока я лишь выстраиваю факты в хронологическом порядке. Теперь, по всей видимости, мы переходим к прислуге, а уже потом начинаем думать о каком-нибудь чужаке. Вы не против прогуляться?
Лентон-Крофт был большим разнородным поместьем, самая высокая часть которого не превосходила трех этажей. Видно было, что его достраивали кусками, пока в конце концов дом не приобрел зигзагообразную форму, которую сэр Джеймс Норрис назвал «игрой в домино». Во время прогулки Хьюитт тщательно осмотрел все уголки фасада и остановился в нескольких шагах от окон двух спален, в которых буквально только что был. Сейчас они подошли к конюшне со стойлами, где конюх чистил колеса повозки.
— Вы не против, если я закурю? — спросил Хьюитт сэра Джеймса. — Может и вы возьмете у меня сигару — на мой взгляд они весьма не дурны. С вашего позволения, я попрошу у вашего человека прикурить.
Пока сэр Джеймс нащупывал в кармане собственный коробок, Хьюитт уже отошел и прикуривал свою сигару от спички конюха. У конюшни вальяжно прогуливался маленький смышленый терьер, и Хьюитт остановился потрепать его по голове. Затем детектив сделал какое-то замечание по поводу собаки, и через несколько мгновений уже они с конюхом ужа пустились в оживлённый разговор. Сэр Джеймс стоял немного поодаль и ждал, нетерпеливо пиная лежавшие у ног камни, а затем двинулся дальше.
Хьюитт с четверть часа беседовал с конюхом и догнал сэра Джеймса, когда тот уже собирался войти в дом.
— Прошу прощения, сэр Джеймс, — сказал детектив, — что так бесцеремонно оставил вас, чтобы поговорить с вашим конюхом, но собака, сэр Джеймс, — хорошая собака — заставляет меня напрочь забыть о времени.
— О! — коротко ответил сэр Джеймс.
— Есть еще кое-что, — продолжил Хьюитт, не обращая внимания на сухость своего собеседника, — что мне хотелось бы знать: прямо под окном комнаты, которую вчера занимала миссис Кайзенов есть еще два окна. К каким комнатам они принадлежат?
— На цокольном этаже малая гостиная, а комнату на первом занимает мистер Ллойд — мой секретарь. Там у него что-то вроде своего кабинета.
— Значит вы сразу все поймете, сэр Джеймс, — весело сказал детектив, веселым тоном пытаясь вернуть баронету хорошее настроение, — что если бы в случае с миссис Хит кто-то решил воспользоваться стремянкой, то ее обязательно бы кто-нибудь увидел, если бы посмотрел в одно из этих окон.
— Конечно! Детектив из Скотленд-Ярда допросил на этот счет всех находившихся в доме, но кажется, в момент кражи в этих комнатах никого не было; в любом случае никто ничего не заметил.
— И все же мне хотелось бы самому из них выглянуть. По крайней мере это даст мне общее представление о том, что было оттуда видно, а что нет, если в комнатах действительно кто-то находился.
Сэр Джеймс повел мистера Хьюитта в малую гостиную. Им навстречу лениво вышла молодая леди с книгой в руках. Хьюитт сделал шаг в сторону, чтобы пропустить ее, а затем спросил:
— Это мисс Норрис, ваша дочь, сэр Джеймс?
— Нет, это племянница. Хотите ее о чем-нибудь спросить? Дора, милая, — окликнул девушку сэр Джеймс, проследовав за ней по коридору, — это мистер Хьюитт, который расследует для меня эти ужасные кражи. Думаю, ему бы хотелось послушать, помнишь ли ты, что происходило в какой-то из этих трех дней.
Леди слегка кивнула, а затем жалобно протянула:
— Я, дядя? Правда, я ничего не помню. Совсем ничего.
— Кажется, это вы обнаружили, что дверь в комнату миссис Армитедж была заперта, — спросил Хьюитт, — когда проверяли это в день пропажи броши?
— О да. Кажется, дверь была закрыта. Да, точно была.
— А ключ был оставлен в замке?
— Ключ? О нет! Думаю, что нет.
— Помните ли вы общую обстановку в доме, — хоть что-нибудь, пусть самое незначительное и тривиальное, — в тот день, когда у миссис Хит пропал браслет?
— Нет, правда, ничего не помню. Совершенно не помню.
— А вчера?
— Нет, ничего. Я ничего не помню.
— Спасибо, — торопливо сказал Хьюитт, — спасибо. Теперь пройдемте в гостиную, сэр Джеймс.
В малой гостиной Хьюитт задержался всего на несколько секунд, лишь обведя взглядом окна. А вот в комнате этажом выше он провел значительно больше времени. Это было весьма комфортабельное помещение, правда обставленное как-то очень по-женски. На предметах мебели висели кружевные платочки, а каминную полку украшали шелковые японские веера. У окна стояла клетка с серым попугаем, а на столе красовались две вазы с цветами.
— Ллойд уютно тут устроился, правда? — заметил сэр Джеймс. — Но не похоже, чтобы кто-то был здесь без его ведома, когда пропал браслет.
— Нет, — задумчиво ответил Хьюитт. — Полагаю, нет.
Он буквально застыл, всматриваясь в пейзаж за окном, а затем, все еще погруженный в раздумья, провел пару раз зубочисткой по прутьям клетки и немного поиграл с попугаем. Через несколько минут детектив снова выглянул в окно и сказал:
— А это случайно не мистер Ллойд несется сюда?
— Думаю да. Вы бы хотели здесь еще что-нибудь осмотреть?
— Нет, благодарю, — ответил Хьюитт.
Они спустились в курительную комнату, и сэр Джеймс отошел поговорить со своим секретарем. Когда хозяин дома вернулся, Хьюитт тихо сказал:
— Я думаю, сэр Джеймс, — я думаю, что вот-вот смогу вам представить вора его собственной персоной.
— Что! Вы нашли зацепку? Что вы думаете? Мне уже начинало казаться, что и вы зашли в тупик.
— Ну, да. У меня есть очень неплохая улика, но прямо сейчас я не могу вам о ней рассказать. Но она настолько весома, что я должен у вас спросить, готовы ли вы в случае успеха начать судебную тяжбу с преступником?
— О, черт подери, конечно! — удивленно ответил сэр Джеймс. — Это не только моя проблема — украденные вещи принадлежат моим друзьям. И даже если бы они были намерены забыть об этом, я не могу себе этого позволить — просто не могу, ведь кража произошла в моем доме!
— Конечно, конечно! Тогда, если есть такая возможность, я бы хотел послать одно сообщение в Твайфорд. И чтобы это сделал кто-то, кому можно доверять — не слуга. Есть ли у вас такой человек?
— Ну да, есть Ллойд, — правда, он только что вернулся из города. Но если это важно, он пойдет.
— Это важно. Дело в том, что нам в срочном порядке сегодня же нужен здесь полицейский или даже двое, и я хочу, чтобы мистер Ллойд привел их, и чтобы больше об этом никто не знал.
Сэр Джеймс позвонил, и в комнату тотчас же зашел Ллойд. Пока сэр Джеймс давал секретарю необходимые инструкции, Хьюитт прошелся к двери из курильной комнаты и перехватил выходящего Ллойда.
— Прошу прощения за доставленные неудобства, мистер Ллойд, — сказал он, — но мне нужно задержаться в доме еще на какое-то время, и поэтому на это дело необходимо отправить надежного человека. Можете просто привести с собой констебля? Или даже лучше двух? Это все, что от вас требуется. Вы же ничего не расскажете прислуге, не правда ли? Полагаю, в полицейском участке Твайфорда найдется женщина-инспектор, которая сможет произвести обыск? Ах — конечно. Знаете что, не надо ее приводить. Все эти процедуры уже будут произведены непосредственно в самом участке. Уверенно произнеся все эти фразы, Мартин Хьюитт проводил секретаря взглядом.
Когда Хьюитт вернулся в курительную комнату, сэр Джеймс неожиданно воскликнул:
— Боже, мистер Хьюитт, мы совершенно забыли вас покормить! Мне так жаль. Мы прибыли уже после ланча, и я так увлекся всем этим делом, что и подумать ни о чем больше не мог. Ужин будет не раньше семи, так что давайте я вас сейчас чем-нибудь угощу. Еще раз прошу прощения. Пойдемте за мной.
— Благодарю вас, сэр Джеймс, — ответил Хьюитт, — мне много не надо. Быть может, пару кексов или что-то в этом роде. И кстати, если вы не против, я бы хотел перекусить в одиночестве. Дело в том, что я еще раз хочу тщательно обдумать все, что сегодня узнал. Можете меня усадить в какую-нибудь комнату?
— В какую пожелаете. Где бы вам хотелось перекусить? Столовая очень большая, но есть еще мой кабинет, он весьма укромный или может быть…
— Может быть я останусь в комнате мистера Ллойда на полчаса. Думаю, он не будет против, и там у него очень уютно.
— Конечно, как пожелаете. Я прикажу принести вам все, что у нас есть.
— Большое спасибо. Если можно, мне бы еще пару кусочков сахара и грецкий орех. Просто — просто очень уж я это люблю.
— Что? Сахар и грецкий орех? — сэр Джеймс на мгновение застыл с веревкой от колокольчика в руке. — О, конечно, если хотите, конечно, — очнулся он, провожая пустым взглядом выходящего из комнаты детектива с причудливыми вкусами.
Когда экипаж с секретарем и полицейскими подъезжал к дому, Мартин Хьюитт вышел из комнаты на первом этаже и спустился вниз. На лестничной клетке он встретил сэра Джеймса Норриса и миссис Кайзенов, удивленно вылупившихся на детектива, несущего в руках клетку с попугаем.
— Думаю, наше расследование подходит к концу, — сказал Хьюитт, остановившись на лестнице. — А вот и полицейские Твайфорда подъехали. Мужчины стояли в коридоре вместе с мистером Ллойдом, который, завидев в руках детектива клетку, резко побледнел.
— Думаю, это и есть тот человек, которого мы будем сегодня арестовывать, — сказал мистер Хьюитт, пальцем указыв