Сэр Джеймс очень внимательно слушал объяснения Хьюитта, и каждое мгновение выражение его лица менялось с согласного на удивленное. Когда рассказ был окончен, хозяин дома затянулся сигарой, выпустил несколько колец дыма и сказал:
— Но ведь брошь миссис Армитедж была заложена, и заложила ее женщина.
— Точно. Полагаю, что наш дорогой Ллойд был весьма разочарован такой грошовой добычей и, скорее всего, передал ее какой-нибудь знакомой в Лондоне, чтобы она избавилась от этой примочки как можно скорее. А такие люди не всегда беспокоятся об указании правильного адреса.
Следующие несколько минут прошли в полной тишине и курении, а затем Хьюитт продолжил:
— Не думаю, что нашему приятелю все это так легко далось, особенно с птицей. Успеха он добился всего лишь трижды, и даже подумать страшно, что ему приходилось переживать в те разы, когда план проваливался. Этот вывод я делаю из разговора с конюхом, который упомянул, что часто видел Ллойда на улице со своим попугаем. Но план этот был действительно хорош. Даже если бы птицу поймали, хватило бы одного «ох уж этот непоседливый зверь!», и дело бы замялось само собой. И хозяин бы сделал вид, что сам повсюду ищет своего питомца.
II. ПРОПАЖА СЭММИ КРОКЕТТА
Неотъемлемой частью работы Мартина Хьюитта было долгое сидение дома и тщательный разбор случаев, происходящих в разнообразных слоях общества. А еще нужно было заинтересовать себя — или, по крайней мере, стараться казаться заинтересованным — в стремлениях этих людей. В одном из самых ответственных дел, когда-либо попадавших в его руки он, вероятно, и не сумел бы добиться успеха, если бы не некоторые познания в наиболее грязных аспектах большого спорта и неподдельный интерес к предприятиям, которые организовывал в нем один дилер.
Само ответственное дело никакого отношения не имело к спорту и с какой-то точки зрения вовсе не было таким уж интересным, но единственный человек, знавший одну очень важную часть связанной с расследованием информации, был хранителем, покровителем, или «дедом» профессиональных прохожих, и именно из-за его страстной привязанности к деньгам у Хьюитта получилось заключить с ним сделку.
Этот человек держал трактир на окраине Пэдфилда в северной части города, весьма известного за свои спортивные предпочтения, поэтому Хьюитт и направился в Пэтфилд и, дабы произвести впечатление заядлого любителя спорта, зачастил в бар трактира под названием «Заяц и Борзая». Кентиш, тучный владелец заведения, был, на первый взгляд, черствым и неприветливым мужчиной. Однако после более близкое знакомство обнаружило в нем невероятно жизнерадостного (и даже весьма неглупого) собеседника, готового бесконечно травить байки о своих спортивных приключениях. Он так же недурно накрывал на стол у себя в баре, и частые визиты Хьюитта и душевные беседы под бутылочку свежего пива вскоре помогли двум мужчинам коротко сойтись. Хорошие отношения с мистером Кентишем — именно то, что так нужно было Хьюитту, потому что требуемую информацию никак нельзя выспросить у незнакомого человека — добиться такого разговора можно было лишь в беседе «между делом», заставив оппонента думать, что он сам принял решение все рассказать.
— Послушай, — сказал однажды Кентиш, — я посвящу тебя в одно хорошее дело, мой мальчик — очень хорошее. Ты, конечно, знаешь все о пэтфилдском 135-ярдовом гандикапе?
— Если честно, то не я не особо в это вникал, — ответил Хьюитт. — Первый раунд забегов состоялся в субботу и понедельник, так ведь?
— Да. Итак… — Кентиш облокотился на стол и понизил сыой голос до очень странного шепота, — Я знаю имя окончательного победителя. — Он кивнул головой, затянулся сигарой и произнес обычным своим тоном: — Ничего не говори.
— Конечно. Под этим что-то есть, не так ли?
— А то! Сам как думаешь? Готов за любую цену. Я его за этим и придерживал. Да, у него уже за спиной двадцать один ярд, да еще уложиться может в ровное время! Факт! О, да он победит, даже если будет бежать спиной вперед. Он выиграл свой понедельничный забег вот — вот так! Дед щелкнул пальцами, чтобы показать, насколько легко ему досталась эта победа.
— Я думаю, что он мог сделать это еще непринужденнее; прыгнул аж на два ярда — естественно, цена его упала. Но ты можешь получить очень достойное преимущество, если все сделаешь по уму. Дам тебе подсказку: ставь на него в субботу во втором и финальном кругах забега. Получишь очень хорошие деньги за финальный забег, но только если будешь действовать моментально. И естественно, никому не слова, договорились? Я даю тебе совет, который больше никому и никогда бы не дал.
— Большое, огромное спасибо; вы невероятно добры. Именно так я и поступлю. Но все ли вы предусмотрели? Как же какая-нибудь неожиданная темная лошадка?
— Для меня здесь нет никаких темных лошадок. Каждый бегун как открытая книга. Старик Тейлор — его мальчишка отлично держится на восемнадцати ярдах. В этот раз он заяц.[1] Но, черт подери, мой парень даст ему фору в десятку и разгромит как щенка! Зайцев я выбираю всегда очень близких к победе, так-то. А в этот раз — усек? — в этот раз я выпускаю на дорожку настоящего победителя, каких еще никогда до этого не выставлял. И ошибаюсь я крайне редко. Ставь на него.
— Уж если вы так уверены, то конечно. Но кто же он?
— О, его имя Крокетт — Сэмми Крокетт. Новичок, можно сказать. Стеглс за ним приглядывает — они все время рядом. Устраивает передышку у меня здесь на заднем дворе. Тут у нас прямо за деревьями лежит гаревая беговая дорожка. Глаз с него почти не спускаю, это я тебе точно говорю. Прямолинейный мальчишка, точно знает, что за меня лучше держаться. Но кто их знает…
Немного позже Хьюитт с Кентишем неспешно спустились в бар.
— Сэмми должен быть тут, — сказал хозяин, — вместе со Стеглсом. Не хочу чересчур его прятать, иначе подумают, что я что-то от них скрываю.
За столом в баре сидел худощавый молодой человек с покатыми плечами и осунувшимся лицом, а рядом с ним буквально восседал плотный коротенький мужчина, всем видом показывая, что мальчишка находится под его строгим надзором. Рядом сидели еще несколько мужчин и громко смеялись, а худой паренек злобно на них поглядывал.
— Плохо, Сэмми, плохо, — сказал кто-то из них, — приударяешь за Ненси Вебб — ей с ним делать не-ечего.
— Не люблю я их, — вставил другой. — Нет, Сэмми, ты не в ее вкусе. Недавно видел ее..
— Что там с Ненси Вебб? — спросил Кентиш, открывая дверь. — Ну ладно, с Сэмми все в порядке. Держи себя в руках, дружище, работай над собой и однажды добьешься таких же успехов, как и я. За девчонками не гоняйся. Свое пиво он уже выпил, да? — продолжил Кетиш, глазами указав на Рэгги Стеглса. Тот утвердительно ответил и добавил, что он — столб, а пиво — свежая краска, отполировавшая его внешний вид.
— Пьет по две кружки светлого в день, — сказал хозяин Хьюитту. — И никогда не полнеет. Пойдемте выйдем. Кентиш кивнул Стэглсу, и тот встал и вывел Сэмми Крокетта на тренировку.
На следующий день (это был четверг), когда Хьюитт с Кентишем беседовали в хозяйской комнате, туда неожиданно ворвался размахивающий руками Стеглс и, не переводя дыхания, выпалил:
— Он — он удрал! Пропал!
— Что?
— Сэмми — убежал! Срезал где-то! Не могу его найти.
Хозяин пустым взглядом смотрел на тренера, который, волоча свитер по полу, тупо оглядывался назад.
— Что ты имеешь в виду? — наконец обрел дар речи Кетиш. — Не будь дураком! Он где-то рядом. Найди его!
Но Стеглс уже искал. Осмотрел все и вся. Он оставил Крокетта на гаревой беговой дорожке за деревьями. Мальчик был в спортивном костюме и в длинном плаще с кепкой, чтобы не мерзнуть.
— Я хотел подогнать его, пару раз пальнув из пистолета, — объяснил тренер, — но когда мы добежали до противоположной стороны, он сказал: «Рэгги, что-то совсем похолодало». Я подумал, что быстренько сбегаю за свитером. На моем ящике лежит один, так ведь? Так вот, захожу я, значит, а свитера-то нет на месте, ну и давай я его искать. А когда нашел и вернулся к мальчишке, его и след простыл. Дома его не оказалось, и вообще никто нигде его не видел.
Теперь уже не на шутку перепуганные Хьюитт с хозяином обыскали все место, но без толку.
— Зачем ему было уходить с дорожки? — спросил Кентиш, задыхаясь от ошарашившего его осознания. — Сейчас ни капли не холодно — на улице теплота стоит. Не нужен был ему никакой свитер, он никогда их не носил. И он как раз из тех детей, которые запросто могут смыться. Очень умно, ага. Я два года с ним возился, он должен был принести мне победу. Слушай — ты должен его найти.
— Но как? — воскликнул обескураженный тренер, переминаясь с ноги на ногу. — Я сам поставил на него все, что у меня было. Где же мне искать?
Это был шанс для Хьюитта. Он отвел Кентиша в сторону. То, что детектив сообщил хозяину, очень его удивило.
— Да, я расскажу об этом все, — сказал он, — если тебе это нужно. Мне от этого ни горячо, ни холодно. Но сможешь ли ты его найти?
— Обещать этого я, конечно, не могу. Но теперь вам известно, кто я такой и зачем я здесь. Если вы захотите поделиться со мной нужной информацией, я возьмусь за поиски — и, конечно, бесплатно. Мне может повезти, сами знаете, но обещать я не имею никакого права.
На мгновение хозяин бара заглянул Хьюитту в глаза и, немного помедлив, произнес:
— По рукам! Я согласен.
— Прекрасно, — ответил Хьюитт. — Соберите нужные бумажки, и вечером мы примемся за мое дело. А насчет Крокетта никому ни слова. Боюсь, это и так просочится наружу, ведь в доме все уже знают о пропаже. Но лишнего шуму наводить не стоит. Не делайте никаких страховочных ставок или чего-либо, что может привлечь внимание. Теперь давайте пройдем на эту вашу гаревую беговую дорожку.
Тут Стеглсу, все это время стоявшему поодаль, в голову пришла идея.
— А что насчет старого Тейлора — хозяина «Копа»? — многозначительно спросил он. — Его парниша может выиграть, если Сэмми не будет участвовать, и Тейлор делает на него большую ставку. Думаете, ему может быть что-то известно?