– Что за хрень? – нахмурилась юная дива, а я начала подозревать, что, кроме этого устойчивого выражения, она ничего не знает. И оказалась неправа. – С какого перепуга мне из дома уходить? – задала она вопрос.
– Вот уж не знаю. Твоим родителям все известно…
– Да по хрен, – тут она повернулась к Владану. – Мне через месяц будет восемнадцать. Поняли? Могу делать, что хочу. И вообще, у нас любовь, настоящая. Ваня с женой разведется и женится на мне.
При этих словах Ваня невольно поморщился, как видно, в его планы подобное не входило.
– Ну, пока тебе еще семнадцать, а значит, у твоего любовника статья, – порадовал Марич. – Знаешь, что это такое?
– Знаю, – фыркнула она. – Не маленькая. У нас все по обоюдному согласию. Мы любим друг друга. Когда до вас наконец дойдет? Вас что, батя нанял?
– Ага. Но не твой. Расскажи мне о Юле Моргуновой.
– Чего о ней рассказывать? – удивилась Катя. – Так эта сучка из дома сбежала? А я-то здесь при чем?
– Не знаешь, где она может быть?
– Понятия не имею. Я с ней дружбу не вожу.
– Ты – нет. А твоя сестра?
– Ксюха? Ну да. А откуда вы про сестру знаете? – насторожилась она.
– Послушайте, я ничего не понимаю, – заволновался Тихонов. – При чем здесь Юля? Я не имею к ней никакого отношения. То есть она, конечно, моя ученица, но больше нас абсолютно ничего не связывает.
– Твоя сестра в курсе вашей любви с Иваном Владимировичем? – не обращая на него внимания, спросил Марич.
– Нет, – ответила Катя.
– А Юльку ты за что сучкой назвала?
– Сучка и есть. Терпеть ее не могу…
– Из-за ключа?
Девушка вновь замерла и даже рот слегка приоткрыла в большом удивлении.
– Откуда вы знаете?
– Какого ключа? – еще больше заволновался Тихонов.
– Расскажи об этом подробнее, – попросил Владан.
– Что рассказать? Эта сука всем болтала, что у нее любовь с Иваном Владимировичем.
Тот слегка покачнулся от этой новости: то ли сплетни его пугали, то ли упущенные возможности печалили.
– Болтала? – с сомнением переспросил Владан. Это самое сомнение девушку задело.
– Конечно, болтала. У нас почти все девчонки в него влюблены. Десятый и одиннадцатый класс – уж точно. А он на нее даже не смотрел. Нужна ему эта дура носастая.
«Почему носастая?» – чуть не брякнула я. На фото нос у девушки совершенно нормальный. Однако я вовремя одумалась, а Катя между тем продолжила:
– Юлька всем хвалилась, что у них настоящая любовь, все по-взрослому. Это мне Ксюха разболтала.
– Она такое говорила? – слегка позеленел Тихонов. – Да с какой стати?!
– Потому что сука завистливая. Я уж потом поняла, что она меня выследила. Когда мне Ксюха все рассказала.
– Что рассказала? – решил уточнить Владан.
– Ну, про ключ. Про то, что она к Ване ходила.
Тут Ваня поспешно опустился на стул и забормотал:
– Это неправда. Никогда ничего подобного не было.
– Конечно, неправда, – деловито кивнула Катя. – Я уж потом все сложила и поняла.
– Нам бы тоже не мешало, – серьезно заметил Владан.
– Короче, так. Наши девки наперегонки перед Ваней задницами вертели, а я – нет, потому что у нас уже была любовь. Я держала ее в секрете и даже самой близкой подруге не проболталась… – В этом месте она послала нежный взгляд Тихонову и добавила: – Потому что Ваня просил. Я его люблю и готова все сделать. Ну, и, само собой, не хотела внимание привлекать. Говорила, что в Ване нет ничего особенного. Нарочно говорила. И этим, наверное, себя выдала. Или сучка сама как-то догадалась. Ксюхе я сказала: у меня парень есть, чтоб не допекала и помогла мне, если что. В смысле – соврать, когда пришла, и все такое. Но и ей, само собой, о Ване ни слова. И тут мне Ксюха говорит: у Юльки с учителем любовь. Я только посмеялась. А Ксюха опять. Я ей говорю: пусть докажет. Мы с сестрой разругались даже. Та Юльку защищала: не станет она доказывать и учителя подставлять. А мне все эти разговоры уже поперек горла. Разозлилась я на эту сучку за ее дурацкие сплетни, ведь обидно за любимого человека. Ну, я и сказала: а не надо никого подставлять. Если у них все по-взрослому, значит, где-то они встречаются. Вот пусть и скажет где. А ты посмотришь, придет Иван Владимирович или нет.
Иван Владимирович к этому моменту сидел в легкой прострации, сраженный мыслью, какие страсти разгорались за его спиной.
– Ксюха, видно, так и сделала. Само собой, Юлька отнекиваться стала, и все поняли: врет. Ну и начали прикалываться. Кстати, правильно. Не фига языком мести. О настоящей любви молчат. – Она вновь посмотрела на Тихонова, но тот к нежным взорам остался безразличен, наверное, гадая, чем все это для него закончится. – И вдруг эта гадина говорит: достали вы меня, хорошо, докажу. Я только хмыкнула, когда Ксюха заявила: сегодня Юлька доказательства предъявит. А вечером сестра явилась и рассказывает: Юлька, типа, не врет. И, прикинь, говорит, она к учителю домой ходит. Какое, на хрен, домой?! У него жена из больницы приперлась! А Ксюха мне: сама видела, как она в калитку вошла, у нее и ключ есть. Я хотела к Ване бежать, потому что даже на минуточку засомневалась. Потом стыдно стало. Если по-настоящему любишь…
– Ты хочешь сказать, Юля где-то раздобыла ключ от калитки? – задал вопрос Владан, будучи не настроен слушать рассуждения о настоящей любви.
– Не где-то, а у меня! Хорошо, я сначала проверила, где мой ключ, а потом уж побежала Ване мозг выносить. А ключа-то и нет! Ну, у меня тут же все сложилось. Эта сучка что-то заподозрила и меня выследила. Я и в самом деле к Ване ходила через эту калитку, он для меня специально ключ сделал. Потом мы у него встречаться не могли, а ключ я не отдала, забывала каждый раз, и он не спрашивал. Ключ у меня в сумке лежал. В отдельном кармашке. Я даже знаю, когда эта сучка его сперла. Мы в бассейн вместе ходили, и она вдруг в раздевалку смылась, типа, у нее эти дела ни с того ни с сего начались. Наши ящики рядом были, и код, который я набрала, эта гадина запомнила. Такая тварь, просто бы придушила, ей-богу! Каково мне было слушать ее россказни? Она Ксюхе все красочно описала, а та мне: жену Ваня снотворным травит, и они в беседке преспокойненько любовью занимаются, пока та дрыхнет. В беседке… Там сарай, который того гляди рухнет! Врунья мерзкая. Но я ведь это сестре не скажу. Хотела с Юлькой сама разобраться и ее куриные мозги на место поставить, но ведь она в отместку могла о нас все разболтать. Такая подлая… Решила, лучше молчать, пусть эта тварь фантазирует.
Она вздохнула и уставилась на Владана, тот спросил:
– Ты когда Юлю в последний раз видела?
– В бассейне и видела. Мне ее гнусная рожа совершенно противна. Я Ксюхе сказала: когда я дома, чтоб эта сучка не приходила. Слушать ее россказни… больно надо. У них своя компания, у меня своя.
– Но о том, что она со среды дома не появляется, ты, конечно, знаешь?
– Ну да. Ксюха сказала. Ей Юлькины предки звонили.
– А больше ничего Ксюха не говорила? Где Юля может быть, к примеру?
– Не-а. Да она не знает. Вчера полдня гадала, куда та могла сбежать. В смысле, с кем. Даже Ваню вспомнила, типа, думала, может, Юлька где-то с ним. Как будто он дурак с этой дрянью связываться. Это я ей сказала. Ну, и напомнила про уголовную ответственность за связь с малолеткой.
Тут Иван Владимирович издал подобие стона и начал заваливаться вправо, но, вдруг спохватившись, вернулся в исходное положение, правда, теперь мелко трясся.
– Никто из наших не знает, где она. Отвечаю, – подытожила Катя, хмуро глядя исподлобья. Чувствовалось, интервью ее изрядно утомило.
– Что ж, будем считать, что так оно и есть, – сказал Владан, поднимаясь, и направился к двери.
Тихонов метнулся было за ним, но мой босс его остановил.
– Не провожайте.
Прозвучало это почему-то издевательски, хотя Владан вряд ли к этому стремился. Я поспешила за Маричем, а Тихонов остался наедине со своей подругой. Правда, сомневаюсь, что это любовное свидание выйдет особо радостным. Вид у героя-любовника был несчастный, в таком случае обычно говорят: «Краше в гроб кладут».
– Вот гад! – сказала я, когда мы покинули дачный участок.
– Ты о ком? – спросил Владан.
– О Тихонове.
Владан распахнул передо мной дверь машины, подождал, когда я сяду, и устроился на водительском сиденье.
– Ты о его моральном облике?
– Конечно! Как вспомню его жену… такая милая…
– Женам изменять нехорошо, – кивнул Марич, и я задумалась, ища в его словах некий подтекст. Может, он на Маринку намекает? Так они, между прочим, не женаты. Хотя, конечно, все равно пара, а изменять в любом случае отвратительно.
– Катя Юльку терпеть не могла, – сказала я, торопясь избавиться от пессимистических мыслей.
– Думаешь, Юлька ее так достала, что она решилась на злодейство?
– Если честно, нет. Она мне понравилась. Разумеется, я не в восторге от ее выбора, но своего любовника она защищала, как могла.
– Согласен. В этом тандеме мужик как раз Катька. Что и делает ее подозреваемой. Но в ее вину я тоже не верю. Со здравым смыслом у нее полный порядок. Не считая ее выбора, конечно, – усмехнулся он.
– Сердцу не прикажешь, – вздохнула я. – А что, если злодей – Тихонов?
– В смысле, крутил любовь с обеими?
– Появление у Юли ключа Катя объяснила вполне правдоподобно, но лично у меня доверия к ее возлюбленному никакого. Жена в больнице на сохранении, а он со своей ученицей в собственном доме свидания устраивает.
– Идиот, – кивнул Владан.
– Мерзавец, – поправила я.
– Давай прикинем, что мы имеем. Юля, покинув машину Забелина, отправилась в переулок возле дома Тихонова. Она рассказывала подружкам о связи с учителем и в доказательство своих слов вошла в калитку, то есть ключ у нее был.
– А может, и не врала, может, связь имела место.
– Ксюша о ее предполагаемой любви с учителем знала, но в разговоре с нами об этом промолчала. Зато Костя сообщил: у Юли был взрослый мужчина. Кого он имел в виду? Мужика на «Ауди»? Или все-таки учителя, а мужика придумал?