– Зачем нам ямы? – буркнула я.
– Затем. Жена Борцова – баба железная. Несладко Генке приходится, и поделом. Он лет шесть назад зазнобу себе завел. Молодую. Тоже стихи писала. Ну и дописались, Катька Борцова их в одной постельке застукала. Этому кобелю сразу по морде, и правильно. Катька с мужем из-за него развелась, родную дочь на папашу оставила, чтобы только Генкины стихи под луной слушать. А этот стервец лыжи к другой навострил! Хотя мужика понять, конечно, можно, Катька старше его на восемь лет и смолоду красотой не блистала, а сейчас – точно паровоз, пять тонн весом. Это ж как ее любить надо, чтоб с такой в одну постель!
– Вы хотите сказать, у Борцова несколько лет назад был роман, о котором узнала жена?
– Конечно, хочу! Да об этом все знали. Девку сразу с работы поперли, Борцова в городе вес имеет, и даже о-го-го какой. Ну и Генке намекнули, мол, ищи, голубь, себе другую работу, если с женой не ужился. Он, конечно, «Прости, дорогая», девку с ее стихами по боку. Той пришлось из города убраться, уж очень она Катьку раздражала. А благоверного Борцова простила, конечно. Как не простить, когда столько времени и сил на него потратила? Да и кто еще на нее позарится? Простить простила, но с Генки теперь глаз не спускает. Если мужик ходок, он просто так не успокоится, вот Катька и боится, что все равно нашкодит при случае, точно кот по весне.
Заподозрив, что до главного в повествовании мы так и не доберемся, я выразительно посмотрела на Владана. Он сидел с отсутствующим видом, не собираясь торопить разговорчивую тетку. Может, это стоит сделать мне? Однако по здравом размышлении я решила повременить. Одна надежда, что когда-нибудь болтовня и ей надоест.
– В общем, Генка – тот еще кобель, – с воодушевлением продолжила Клара. – А Юлька на парней всегда была падкой, можно сказать, с пеленок. Видно, был кто-то в роду из этих самых женщин… сами знаете каких.
– Вы что хотите этим сказать? – не удержалась я.
– То и хочу. Подумалось мне, когда я их увидела: совсем Генка чокнулся и стыд потерял! А соплячка и вовсе безголовая. Мамаша ее книжку читала, «Лолита» называется. Генка ей присоветовал, почитай да почитай. Потом сама же мне про книжку эту рассказывала, а там такие пакости: мужик с девчонкой сожительствовал, с этой Лолитой. Школьница девчонка-то. И нет бы, дуре, у которой своя дочка ее возраста, подумать: с какой такой стати наш поэт ей эту гнусную книжку присоветовал? Нормальный человек стал бы это делать? Нет. Я бы все книжки пакостные сожгла, а тех, кто их сочинял, в тюрьму бы сажала. Напишут черт-те что, а какой-нибудь дурак начитается их творений да и начнет безобразничать.
– Где вы их видели? – вдруг произнес Владан, должно быть, и его терпение лопнуло.
– Генку с Юлькой?
– Да.
– В торговом центре «Октябрьский». Я туда раз в неделю хожу. В пекарню. Из чего они хлеб пекут, еще большой вопрос, но он все же лучше, чем в нашей булочной. Напротив пекарни пивной бар, не помню, как называется. Как-то по импортному. Я английских букв не знаю. Иду я и вдруг вижу Юльку. Навстречу идет. Бельма свои выпучила, стерва накрашенная, и промчалась мимо, даже не поздоровалась. Смотрю, а она в этот бар! В ее-то возрасте! Интересно, думаю, а родители-то знают, где их дочурка и чем занимается. Я вам скажу: где выпивка, там и все прочие непотребства. Уж можете мне поверить. Я за ней в бар, села в стороне, там, знаете, очень удобно, столы друг от друга перегородками скрыты. А села так, чтобы Юльку видеть, правда, пришлось потратиться. Чаю у них не было, взяла лимонад. И где они эту дрянь только откопали? Валерьянка и та лучше.
– Юлю в баре кто-то ждал?
– В том-то и дело, что нет. Сидит одна. Пива заказала. Представляете? И официант ей пива принес. Я потом жалобу написала в прокуратуру. Анонимно, чтобы не таскали. Сидит Юлька, пьет пиво, а я все это непотребство вижу и думаю: надо родителям звонить. Пусть тоже на дочку полюбуются. И вдруг – нате вам, входит Генка Борцов и сразу к Юльке. Тут уж я и про книжки пакостные вспомнила, и про его стихи, и про то, что он от Катьки своей налево бегал. Вот вам и Лолита!
– Вы решили, они любовники?
– Да почем мне знать? Но вы сами подумайте, что это за встреча такая? С девкой, которой пятнадцать лет, в пивном баре?
– А как они себя вели? – спросила я, думая при этом: встреча действительно странная.
– Сначала тихо, потом ругаться начали, – ответила Клара.
– Ругаться?
– Ну… чуть не подрались. Генке уж точно хотелось ей по мордасам влепить, прям руки чесались. Но он держался, а эта егоза вскочила и давай ему выговаривать, а потом зыркнула и ушла. А он еще с полчаса сидел, точно оплеванный. Да вы сами можете убедиться.
С этими словами Клара достала из кармана мобильный и протянула Владану. Между прочим, это был смартфон последней модели. Не выпуская его из рук (неужто боялась, что Владан его заныкает?), тетка нашла нужное видео и включила просмотр. Не скажу, что картинка была качественная, видимо, Кларе пришлось ловчить и таиться, но главное мы увидели. За столом сидела Юля, перед ней стоял бокал с пивом. Бокал, кстати, крупным планом. Думаю, из-за пива Клара съемку и затеяла, хотела доказательства родителям Юли предъявить. На мгновение экран загораживает чья-то фигура, а затем в кадре появляется Борцов в рубашке поло нежно-голубого цвета. Он садится напротив девочки и улыбается. Что-то говорит. Она хмуро его слушает. Жаль, не разобрать ни слова. Девочка отвечает, и теперь хмурится Борцов. Тут же становится ясно: они действительно ссорятся. Такую беседу дружеской точно не назовешь, хотя слов по-прежнему не слышно. Натянуто улыбаясь, вновь заговорил Борцов, но Юля его перебивает. Резко поднимается и уходит. Борцов сидит, уставившись в одну точку.
Клара убрала мобильный. Наблюдая за тем, как он исчезает в кармане, я подумала: сколько еще тайн в нем хранится?
– Вот так вот. Я с Эмкой посоветовалась, мол, что делать? А она ничего путного не сказала, а теперь вам все разболтала. Я что думаю… Если у него в любимых книжках всякая пакость, то, может быть, и того… соблазнился. По мне, так Юльке до красавицы далеко, и особо смотреть там не на что, но кто этих мужиков поймет. Опять же, на молодых они падкие, а про Борцова и говорить нечего. Одно слово – поэт. А Юлька из тех, кто сама готова в койку запрыгнуть, и соблазнять не надо. Но кое-что меня смущает, – вздохнула она.
– Что?
– Выходит, ее Борцов того… убил то есть? Чтобы жена о его паскудстве не узнала? Как-то не верится. Уж очень он хлипок. А вот его Катька запросто могла, такая пришибет и не поморщится. Просто паровоз, а не баба, скажу я вам. В общем, ничего я в этом деле не поняла. И в полицию не пойду, мне это ни к чему. Затаскают, да и соседи начнут говорить, что я в чужие дела лезу. Очень мне надо. А вам рассказываю только чтобы убийца был наказан. Я за правду и торжество справедливости.
– Мы тоже, – с серьезным видом кивнул Владан. – Сможете переслать мне видео или помочь?
Клара некоторое время пялилась на него, потом протянула мобильный. Владан переслал видео и вернул ей телефон.
– Когда состоялась эта встреча?
На память Клара не жаловалась. Произошло данное прискорбное событие больше месяца назад, и очень может быть, что к убийству никакого отношения не имело.
– Она небось его бросила, – вновь заговорила Клара. – Девки ветреные. Да и то сказать, на что он ей сдался? Поигрались и хватит. А мужики ужас как не любят, когда их бросают. Гадай теперь, кто убил и за что. Вы-то как думаете? Борцов? Или другой кто? Может, она многим головы дурила, вот один из ухажеров и не выдержал?
– Мы пока ничего не думаем, – ответил Владан. – За помощь спасибо! Вы об этой встрече еще кому-нибудь рассказывали?
– Кому мне рассказывать? – вроде бы обиделась она, взгляд метнулся куда-то в сторону, тетка нахмурилась и продолжила: – Вот Эмке рассказала. И что? Она пошла языком мести…
– Эмма Станиславовна решила, что данные сведения помогут отыскать убийцу девочки, – заметила я сурово, Клара тут же притихла.
– Это да, помочь мы обязаны… Но впутываться во все это я бы не хотела. Одно дело вы, другое – полиция. Вы ведь обо мне Борцову не скажете? – с надеждой спросила она и добавила с вызовом: – А и скажете… Черт с ними! Я все это не выдумала, доказательства есть. Конечно, с соседями ругаться – последнее дело, а Катька та еще змея, но ее бахвальство я тоже терпеть не намерена. Уж такие они все правильные да интеллигентные… С души воротит. Так что надо будет, я и в полицию… хотя не хотелось бы.
Она жалобно взглянула на Владана, а он сказал, поднимаясь:
– Мы очень постараемся вас не беспокоить.
– Вот и ладно, вот и хорошо, – закивала она. – Но, если честно, не верю я, что Генка убил. Связаться с девкой, пожалуй, мог, потому что пакостник, это же видно. Да и Юлька – та еще оторва, господи прости. Но убить… Кишка тонка. Но мегеру свою он до жути боится. Пожалуй, если с перепугу, то, может, и вправду… Вот соседи достались… Живи с такими…
Она досадливо плюнула и отвернулась, а мы поспешили проститься. Клара проводила нас до калитки, продолжая жаловаться на соседей и на судьбу в целом. Владан теперь почти бежал, должно быть, терпение его было на исходе.
– Кто такая Эмма Станиславовна? – спросила я, когда мы отошли на некоторое расстояние от калитки.
Клара, подхватив собаку на руки, наблюдала за нами.
– Я же сказал, знакомая Моргуновых.
– Но когда ты успел с ней встретиться?
– На самом деле ты хотела спросить, почему я отправился к ней один.
– Хорошо. Почему ты отправился к ней один?
– Потому что постоянно мозолить друг другу глаза – не самый лучший способ сохранять мир и покой в нашем донельзя сплоченном коллективе.
– Другими словами, тебе требуется отдохнуть от меня?
– Другими словами, да.
– Свинья.
– Полина! – воскликнул он, чуть притормозив, я оглянулась, а он продолжил: – Имей совесть!
– Ничего себе! – всплеснула руками я. – Он мне еще о совести говорит! Торопится удрать при первой возможности.