Пленный молчал, и Виталий, немного подумав, решил, что это – знак согласия. Потерев внезапно зачесавшуюся переносицу, он продолжил:
– По специальности работал полгода, затем решил, что по лесу с бензопилой прыгать да комаров кормить – не самый лучший вариант, и уволился. В настоящее время подвизаешься на ниве информационных технологий. Впрочем, это маловажный нюанс. Куда интереснее другое. Ориентация «би». Это в смысле и вашим, и нашим… Как говорится, и девочек снимаешь, и не только. Понятно, откуда такая неплохая квартирка, особенно учитывая, что родители живут хоть и поблизости, но все же в другом городе и вряд ли могут всерьез тебе помочь. Мораль читать не буду, мне плевать, но ты в курсе, что в местах не столь отдаленных твое красно-яблочко будет пользоваться исключительной популярностью?
– Все равно не посмеете.
– Это почему? Ну-ка, хрюкни?
– Не за что.
– Ну, тот факт, что ты за мной следил, можно считать установленным. Стало быть, лично для меня уже есть за что. А дальше… Был бы человек, а статья найдется. Тут главное – принципиальное решение и политическая воля. Еще аргументы?
– За меня вступятся.
– Твои наниматели? Не, они предпочтут уйти в тень и не подписываться за будущего лагерного петушка. Еще идеи?
– При чем здесь они? Я сам по себе человек известный. У меня свой блог, на нем полтора миллиона подписчиков. Если я исчезну, знаешь, что будет?
– Значит, блогер, – усмехнулся Виталий. – И даже известный…
– Да. И если ты меня хоть пальцем тронешь, я о тебе по всей Сети расскажу. Как наши спецслужбы с людьми поступают.
– А с чего ты взял, что я имею отношение к спецслужбам? – прищурился Виталий.
– А имеешь, не имеешь, мне какая разница? Главное, ментам, ФСБ и кому-там-еще не понравится, что на них падает тень, и они тебя живо вычислят. И тогда хана тебе, мужик! – с некоторым злорадством заключил Гульчук.
– Да… – Виталий потер подбородок, размышляя, стоит ему бриться перед завтрашней лекцией, или щетина переросла в уровень, когда уже не может называться стильной, перейдя в состояние неряшливой. – Красиво придумал. Но есть в твоих умозаключениях два пробела. Во-первых, известный блогер – это как известный суслик. То есть знать-то его знают, но только другие такие же суслики. Их мнение, к слову, никого всерьез не заботит. А во-вторых, друг мой ситный, кто тебе сказал, что ты напишешь в своем блоге еще хоть что-нибудь? Ведь может так получиться, что найдут тебя в этой квартире через пару месяцев и исключительно потому, что соседям надоест запах разложения в вентиляции. Ну, как тебе перспектива?
Судя по роже парня, данный расклад ему в голову прежде не приходил, а теперь весьма не нравился. Уж больно выражение лица у него стало характерное. Такое озабоченно-задумчивое, с маленькой, но многообещающей ниточкой страха в глубине глаз. Наконец клиент дозрел и уже без прежнего безудержного апломба поинтересовался:
– А может, договоримся?
– Вот это уже деловой разговор. Договоримся, точно. Или не договоримся, и тогда я тебе слегка поджарю фаберже. Ты только не торопись, а то у меня странная ассоциация в мозгу вертится. Будто я тебя уже где-то видел… Где я тебя видел? А, вспомнил. На банке с тушенкой. Это к тому, что ежели ты еще раз без разрешения хрюкнешь, я тебя по этим самым банкам и расфасую. Понял, мурло?
Мурло, видимо, поняло. Все же мальчики, которым образование заменил Интернет, когда их бьют, становятся достаточно сообразительными. Особенно… такие. Не зря же в прошлом лиц противоестественной ориентации в серьезные структуры не брали, считая ненадежными. Так, в общем-то, и получилось. Сломался мальчик даже быстрее, чем его предшественник. Вот только знал не слишком много. Вышли на него через Интернет, причем адрес он отследить не смог. Хотя Гульчук и именовал себя гордо хакером, но на самом деле его успехи на ниве данного творчества выглядели более чем скромно. Да и нанимали одноразово. Посидеть во дворе и сделать один-единственный звонок. Что же, путь, ведущий в тупик. Вроде бы. И вряд ли тот, кто нанимал этого парня, ожидал, что его уже вычислили.
Утро началось с весьма шумной побудки. Все же две женщины на кухне, при том что обеих никто не уполномочивал там хозяйничать, – это что-то с чем-то. И выясняли они, кто готовит омлет правильно, а кто – нет, громко и радостно. Вроде бы в этом блюде напутать сложно, однако истинная женщина сумеет из ничего сделать салатик, трагедию и скандал. Как раз последним эти двое и занимались, да так самозабвенно, что собака умчалась со своего коврика в прихожей, пришла к хозяину и, улегшись возле кровати, настороженно поглядывала то в сторону источника шума, то на Виталия. Дескать, ты же мужчина, так сделай что-нибудь, прекрати это безобразие, к примеру. Вот только у хозяина совершенно не было настроения лезть в чужие разборки.
Ноги в руки – и вперед! Получасовая пробежка, благо погода располагает. Морозец, небольшой, но бодрящий, под ногами сухо. Псина бодро носится вокруг, для нее это так, мелочь. Но главное, никто над ухом не шумит, а легкая нагрузка на мышцы поднимает настроение. Вернуться домой, забраться под душ… А потом, уминая омлет под взглядом трех пар глаз (собака тоже пришла в надежде заполучить кусочек с хозяйского стола), размышлять. И чего дамы, спрашивается, спорили? Шедевр все равно не получился, Виталий мог бы состряпать не хуже и безо всяких криков.
Однако завтрак, как и все хорошее в этой жизни, закончился. Теперь предстояло рулить в университет, но прежде стоило сделать еще одно дело. Малоприятное, конечно, однако необходимое. Поэтому телефон в зубы – и погнали! Хотя нет, вначале уточнить: вдруг Татьяна хочет все сама провернуть…
– Ну что, девушка, вам помочь, или вы феминистка?
– Гм… А если феминистка, тогда что?
– Тогда… Ну, шкаф передвинешь?
Татьяна посмотрела на вышеупомянутый предмет обстановки, прикинула масштабы процесса и развела руками:
– Нет уж, увольте.
– А истинная феминистка, я слышал, может всё…
– Женщина может всё. Но не под каждым.
– Это намек?
– Нет, открытым текстом.
– Пошлянка и пошлюнья, – рассмеялся Виталий и принялся набирать номер. Пользовался он им нечасто, однако же помнил наизусть. Так, на всякий случай.
– Иван Натаныч? Привет, родной! Не слишком занят? Говорить можешь?
– Привет-привет, – не особенно довольно пробурчали с другого конца линии.
Впрочем, нерадостный тон Виталий предпочел списать на неожиданность своего звонка. А так Натаныч рад, конечно. Куда он, спрашивается, денется?
– У меня к тебе дело.
– Опять на полмиллиона?
– Может, да, а может, и нет. В любом случае ты внакладе не останешься.
– И что за дело?
– Ты на работе когда будешь?
– Я уже здесь. Или еще здесь. Только-только комиссию из Москвы проводили. Всю ночь с ними пи… вопросы решали. Чувствую себя паровозом. Весь день на угле буду. Активированном.
– Ну и замечательно… – Виталий проигнорировал толстый намек на то, что собеседник устал, мучается от наступающего похмелья и хочет баиньки. – Не уезжай пока. Рассольчику там выпей, аспиринку прими. Я к тебе через полчасика подъеду, и не один, а с дамой. Ты эту даму внимательно выслушай, пожалуйста, и сведи с нужными людьми. Если все сложится, не пожалеешь.
– Только недолго, – хмыкнул собеседник и отключился.
– Ну все, Тань, собирайся. Поедем к одному пройдохе. Он, конечно, не великий комбинатор, но дело свое знает туго. Все ходы-выходы ему известны, и проблемы, думаю, не будет… – Виталий черкнул на бумажке цифру, показал девушке, потом скомкал листок. – Больше не давай ни в коем случае. И сразу скажи, что это – на всех. Если что… В общем, не договоритесь, так вечером мы побеседуем с ним чуть-чуть иначе.
– Лихо ты…
– Понимаешь, я мирный человек. А мир на земле достижим только посредством многократного превосходства в огневой мощи. Главное, скрыть ее до поры, но когда придет время, не стесняться демонстрировать. Все, давай, собирайся быстренько, у тебя десять минут. Натаныч все же педант, и если ты не успеешь, может запросто свалить. И здесь он будет в своем праве. Бегом!
Иван Нитаныч не подвел. Да и попробовал бы он подвести! Не так давно, примерно год назад, его сын попался на взятке. Учился мальчик в аспирантуре и, как положено аспиранту, вел занятия. Ну как вел – числился, на кафедре экономики подобное было в порядке вещей. Однако же, как истинный будущий финансист, решил со своего положения кое-что поиметь – и попался. А дальше было интересно.
В свете непрекращающейся «борьбы» с коррупцией, которая, собственно, в основном отсекала неудачников, не умеющих крутить дела тонко и вовремя делиться с вышестоящими, парнишку ожидала образцово-показательная порка. Не тюрьма, разумеется, но отцу нагадил бы качественно – у каждого хоть что-нибудь значащего чиновника куча завистников, метящих на его место, и Натаныч исключением не был. А уж раздувать из мухи слона и устраивать скандалы эти умники наловчились неплохо. Так что как минимум оказался бы папаша под незримым, но плотным колпаком и рано или поздно прокололся бы.
Да и себе парнишка жизнь подпортил знатно. После таких шуток о государственной карьере можно забыть, да и вообще многие двери перед ним оказались бы закрыты. Но – при одном условии. Если дело получит огласку. А вот с этим-то вопрос остался открытым.
К счастью для них, Виталий узнал о случившемся первым. И, будучи заинтересованным в том, чтобы иметь выход на мэрию, он был в курсе, кто есть кто в университете. По факту, детишки многих серьезных родителей местечкового масштаба отнюдь не в сорбоннах обретаются и даже не в столицах. Частенько родители стараются их поближе к себе держать – во избежание проблем. И картотеку на них Виталий имел довольно полную. Так что, узнав о произошедшем, он успел первым и замял дело. Правда, крутиться пришлось, словно ужу на сковородке, но дело кончилось лишь тем, что непутевый отпрыск влиятельного папы покинул ряды аспирантов, что никоим образом на его будущем сказаться не могло. Надо будет – восстановится, когда забудутся причины.