– А… что за работа?
– Довольно необычная. Если кратко… Я, пользуясь старинной терминологией, нечто вроде офицера по особым поручениям. Про Фандорина читала? Ну, вот что-то из этой оперы. Романтики в этом на самом деле немного, но работа специфическая. Мотаюсь по всей стране, проверяю, осматриваю, разруливаю вопросы, которые не стоит выносить на всеобщее обозрение. Ну и еще всякое-разное, по мелочам. Не я один такой, но не спрашивай, сколько нас – я этого и сам не знаю. Все же мой номер пусть не шестой, но и до туза я далеко не дотягиваю.
– И на кого работаешь, если не секрет?
– На Самого, – Виталий ткнул пальцем вверх. – Я с ним еще на Кавказе познакомился.
Мы тогда обеспечивали прикрытие. Понимаешь теперь, как наивно было пытаться на меня наехать?
– Понимаю.
До девушки, похоже, начало доходить, какой она была идиоткой.
Виталий одобрительно кивнул:
– Хочешь посмотреть на то, что искала?
Ольга кивнула. Виталий сделал приглашающий жест рукой:
– Ну, тогда пошли.
В кабинете он осторожно погладил рукой лакированный бок модели, посмотрел на девушку:
– Если бы ты была той, за кого себя выдавала, то нашла бы все и сразу. Но ты даже не поняла, кто сделал эти кораблики, – он покрутил винт, разобрал модель. – А еще тебя подвели стереотипы и плохое знание истории. Когда говорят документы, бумаги, вы и искать начинаете или бумаги, или их сканы, точнее, флешки. А здесь – вот, – он аккуратно наклонил модель, тряхнул ее, и на ладонь с вала легко выпали два цилиндрика, изображающие, по замыслу автора, какие-то уплотнители. – Микропленки. Петрович банально отснял документы, а вам, молодняку, это даже на ум не пришло. Нравятся игрушки?
– Отдай, это мое!
– Твое здесь только говно в унитазе, и то смывается. Хочешь знать, что на них?
– И что?
– А довольно банальная информация о том, как через структуры, подконтрольные церкви, финансировались террористы. Потому еще наш святоша так яро пытался их добыть – это ж какой компромат-то! И представляешь, был так уверен в успехе, что поторопился сообщить о документах наверх. В результате его активно пинали под задницу, торопили и практически вынудили наделать ошибок. Вот так примерно и проваливаются беспроигрышные вроде бы операции.
– И что теперь?
– А теперь вариантов может быть масса. Например, тех, кто в этом завязан, посадят. Реальный вариант, кстати, сейчас чистка идет. Но, скорее, все будет куда интереснее. Им просто придется работать совсем на других людей. Сама понимаешь, на каких.
– А… что со мной?
– Да ничего. Уходи. Я тебя даже задерживать не собираюсь. Хватит с тебя, девочка, и того, что ты до конца жизни будешь дрожать от каждого скрипа двери. Представляешь, ведь если кто-то из святош узнает, что ты в курсе, они тебя из-под земли достанут. Это со мной им теперь связываться не стоит, более того, скорее всего, именно через меня им будут передавать распоряжения. А вот тебе не позавидуешь. Как перспектива?
– Ты… Ты…
– Ненавидишь меня? – понимающе улыбнулся Виталий.
Но Ольга уже справилась с собой, резко дернула подбородком:
– Знаешь, я на тебя не злюсь. Просто… В общем, если бы ты горел, а у меня было бы ведро воды, я б его выпила.
Когда она ушла, громко стуча каблуками и грохнув на прощанье дверью, Виталий лишь пожал плечами. А ведь могла попробовать договориться. Он бы ее, вот чес-слово, завербовал. Не так, как Викторию, конечно, все же совсем другой уровень, но завербовал. Авантюристы, не боящиеся рискнуть шкурой, всегда могут пригодиться. Но ушла – пусть ее.
Он коротко хлопнул ладонью по ноге, и тут же прибежала собака, таща в зубах поводок. Надо же, а ведь раньше он ее никак не мог к этому приучить. Теперь же носит, девчонки за эти дни ухитрились сделать больше, чем он сам за несколько лет. Хоть что-то хорошее. Оставалось лишь одеться и бегом спуститься вниз. Скоро заедет Саблина, и прежде чем передать ей собаку, надо ее как следует выгулять. Чтоб не нагадила в чужой квартире в знак протеста, с нее станется.
Уже во дворе к нему подошла какая-то женщина с мальчишкой, карапузом лет восьми. В таком возрасте Виталий гулял сам, причем часами, но сейчас то ли время действительно поменялось, то ли дети.
Довольно бесцеремонно осмотрев Виталия с ног до головы, женщина поинтересовалась:
– Можно, мальчик собачку погладит?
– Можно.
– А она не укусит?
– Укусит.
– Так почему…
– Потому что это – не мои проблемы, – Виталий искренне рассмеялся и зашагал прочь.
Все, дело сделано, и пора восстанавливать имидж наглеца, хотя бы в глазах окружающих. А то с такой работой, как у него, излишне добрым быть противопоказано. Не поймут.