Багловский вызвал Вику и велел ей наши решения запротоколировать. Вика, как я поняла, была хорошо выдрессирована Стасом, но, пожалуй, она привыкла не удивляться только тарасовским «тараканам», а к нам еще не успела привыкнуть, поэтому на ее лице отразилась целая гамма чувств (вот только что ее удивило больше всего?). Однако вслух она ничего не прокомментировала. Интересно, а до широкой общественности (в смысле коллектива предприятия) как скоро она донесет эту информацию? Почему-то мне казалось, что работники с нетерпением ждут окончания наших посиделок в директорском кабинете.
Мы отпустили Вику и посмотрели друг на друга.
– Еще что-то у кого-то есть? – уточнила Алла Сергеевна.
Я покачала головой, Рома с Сергеем тоже, Багловский же вежливо кашлянул.
– Ну, тогда чего тянешь?! – рявкнула на него вдовушка. – Говори и не трать чужое время! А то знаешь, сколько на меня всего нава…
– Мы вас внимательно слушаем, Вениамин Борисович, – исключительно вежливо сказал Рома.
Алла Сергеевна была готова впиться в Рому ногтями и зубами, но тут уже вмешалась я и тоже попросила Вениамина Борисовича не тянуть время. Серега молчал.
– Я хотел упомянуть кое о каких проблемах… – робко начал он. – То есть слегка затронуть эту тему, чтобы мы сейчас все вместе выбрали генеральную линию, а потом, в дальнейшем…
– Короче! – гаркнула Алла Сергеевна голосом, которым хорошо бы командовать на плацу строевой подготовкой всего питерского гарнизона.
– Проблем две, – кратко сообщил Вениамин Борисович.
Мы превратились в три больших уха. Серега вновь не проявил никаких эмоций.
Первой оказалась проблема поставки химикатов. Второй – желание некой группы лиц арендовать или купить у нас самый большой цех, где размещалось оборудование немецкой фирмы «Вафиос», непосредственно производящее гвозди.
Как объяснил нам Багловский (по-прежнему учитывая наш дилетантский уровень), на заводе стоит зарубежное оборудование: станки немецкие, упаковочная машина – голландская, а гальваническая линия – американская. Кое-что уже, конечно, было усовершенствовано российскими людьми: как наше оборудование не всегда приживается на их земле, так и иностранное (почему-то рассчитанное на высококачественное сырье – что за идиоты?) чаще всего не устраивает наших, привыкших тут недолить спиртику, там прихватизировать нужную на даче детальку, а также любящих в процессе работы умело перегонять смазочные масла во что-то, успешно вливающееся в организм, ну, и так далее, в русском национальном стиле.
Гальваническая линия, купленная у американцев, требует американских же химикатов, являющихся ноу-хау фирмы-производителя линий, которая действует подобно продавцу наркотиков, сажающему покупателя на иглу. Но американцы явно не учли российскую специфику – и количество талантливых самородков в нашей стране.
Когда химикаты, поставленные вместе с линией, стали заканчиваться, Тарасов озаботился проблемой закупки новых, но желательно подешевле.
Он получил два предложения.
На одном из питерских химических предприятий ему предложили более дешевый аналог, в результате применения которого покрытие получается аналогичное, но менее качественное.
– О каком покрытии идет речь? – уточнила Алла Сергеевна, слушавшая Багловского очень внимательно и вникавшая в тему.
Вениамин Борисович тут же извлек из кармана некую металлическую деталь и продемонстрировал нам. На вид она показалась мне бронзовой.
– Вот: бронзирование, – сказал Багловский и пояснил, что в зависимости от засыпаемых и заливаемых в барабан химикатов гвозди, гайки, болты и все прочие выпускаемые заводом изделия могут смотреться как золотые, серебряные, бронзовые и так далее.
– А качество покрытия зависит от химикатов? – уточнила я.
Вениамин Борисович кивнул.
– И что мы имеем с отечественными? – спросил Рома.
– Менее стойкое, – ответил Багловский. – Но продукция получается дешевле. Процентов на пятнадцать. Это много.
– Вы говорили про второй вариант, – напомнила Алла Сергеевна.
Второй вариант оказался тоже в «нашенском» стиле. Какой-то давний знакомый Багловского, ныне гражданин США, через которого эту линию и приобрели, предложил закупать у американцев те же химикаты, но с истекающим сроком годности, а также забирать те, у которых этот срок вообще истек. В фирме, как он успел узнать, всегда имеется остаток, который им не реализовать (своим и европейцам). Они готовы отдавать эти химикаты по дешевке. Правда, американцы не должны знать, куда химикаты идут: фирма дорожит своим именем и не допускает использования своих просроченных химикатов на своих машинах. Но тут наши люди бывают весьма находчивы – они в состоянии придумать убедительную причину использования химикатов где-то в другом месте. В Россию они вполне могут отправляться на фирму, далекую от производства гвоздей.
Выгода – те же пятнадцать процентов.
Можно, конечно, продолжать покупать не просроченные химикаты у фирмы-производителя и не выигрывать ничего. Но этот вариант Тарасов, как истинно русский бизнесмен, отклонил сразу же.
– С просроченными химикатами тоже получается нестойкое покрытие? – уточнил Рома, заинтересовавшийся вопросом.
Багловский замялся.
Мы с Аллой Сергеевной подали голоса, желая узнать то же, что и Рома.
– Тут результат непредсказуем, – вздохнул Багловский. – Мы уже пробовали. Может получиться как с непросроченными, а может – вообще пятнами. И заранее вам никто не скажет, что вылезет. То есть или прибыль, или убыток. Причем процент не предугадать и не просчитать.
– А если побольше залить? Или засыпать? Или что вы там с ними делаете? – спросил Рома с очень серьезным видом. Пожалуй, в технологии он разбирался гораздо лучше нас с Аллой Сергеевной. Или занятия по химии еще свежи в его памяти?
Вениамин Борисович снова вздохнул и сообщил, что Тарасов склонился к весьма своеобразному решению: закупать половину нормы непросроченных, половину – просроченных и их смешивать. Так фирма сколько-то выигрывала (от пяти до десяти процентов), а результат получался практически такой же, как при только непросроченных химикатах.
– С нашими же мало того что покрытие получается нестойкое, так еще и насыщенность цвета не та, – опять заговорил Багловский.
Вениамин Борисович встал, прошел к столу Тарасова, открыл один ящик, другой, извлек из него несколько гвоздей и вернулся к нам. Даже мы с Аллой Сергеевной невооруженным глазом определили, где использовались американские химикаты, а где – наши.
– Отец уже договорился с американцами? – спросил Рома. – И с вашим знакомым, Вениамин Борисович?
– В том-то и дело, что нет, – Багловский достал из кармана платок и утер им пот со лба.
– Почему? – прищурилась Алла Сергеевна.
– На прошлой неделе поступило новое предложение от питерских химиков, – сообщил Багловский. – И в пятницу Станислав Леонидович ездил к ним на предприятие. Они что-то там усовершенствовали. Но не до конца. Покрытие получилось лучше, чем вначале (мы в понедельник попробовали), но все равно американское гораздо качественнее. Станислав Леонидович сказал им, чтобы работали дальше, и тогда мы будем закупать товар у них.
– А химики остались недовольны, так? – тон Аллы Сергеевны не предвещал ничего хорошего для химиков. – Ведь если бы Стас заключил с ними договор, то они имели бы постоянный сбыт, причем больших партий своего товара?
Багловский кивнул и пояснил, что у «Невы-металл» кончаются запасы. Решение нужно принимать срочно, то есть Тарасов его уже принял и собирался во вторник звонить в США – во второй половине дня, даже ближе к вечеру (из-за разницы во времени – американцы как раз придут на работу), чтобы приятель Вениамина Борисовича закупал для них просроченные и непросроченные химикаты в нужных пропорциях и срочно отправлял в Россию. Но позвонить Тарасов не успел.
– Я, конечно, никого не обвиняю, – затараторил Багловский. – И у меня, как вы понимаете, нет никаких доказательств…
– Кто еще был вместе с ним на переговорах в пятницу? – перебил Багловского Рома.
– Может, Вовка, водитель-телохранитель, – пожал плечами Вениамин Борисович, бросив беглый взгляд на молчавшего Серегу. – Хотя вряд ли он сидел тогда в кабинете… Но это можно легко выяснить. Да и Вовка в химии, как я – в карате…
– Тарасов тоже Менделеевым не был, – заметила Алла Сергеевна. – Институтов не кончал. И ничего – предприятием руководил. Но не будем отвлекаться. Какая у нас еще проблема? Ты, Веня, нам пока об одной поведал.
Вениамин Борисович изобразил на лице вселенскую скорбь и в очередной раз тяжко вздохнул.
– Как я уже упоминал, на самый большой цех претендует одна фирма…
– Что за фирма? – навострила уши Алла Сергеевна.
– Водочный король Владислав Максимов хочет тут устроить автосалон, – сказал Вениамин Борисович.
– Не понял, – произнес Рома.
Я, откровенно признаться, тоже не особо понимала, зачем козе баян, но в наше время встречается много странных вещей, когда, например, прикидываешь, куда идти покупать туфли: в магазин канцтоваров или в булочную, но зато жизнь стала гораздо более интересной и насыщенной, чем в советские времена.
– Он может ухотеться, – молвила Алла Сергеевна. – Главное: он предпринимал какие-нибудь действия? Наезды или что-то в этом роде?
– Во вторник, когда Станислава Леонидовича взорвали, мы ехали обедать с этим водочным королем, – вздохнул Вениамин Борисович.
Я встретилась взглядом с Серегой.
Глава 6
19 марта, пятница
Мы вскоре разошлись, так как на сегодня больше вопросов для обсуждения не имелось. Перед тем как я покинула завод, ко мне подошел Серега и шепнул, что вечерком заглянет ко мне домой. Не выражая бурной радости, я поинтересовалась, с какой целью. Сама могла придумать несколько. Стандецкий задумался на мгновение и заявил, что для обсуждения вопросов, важных для нас всех. Кого он имел в виду под последним местоимением, я уточнять не стала, хотя бы потому, что торопилась в турфирму. Приедет – расскажет, если приедет, конечно. А вообще, я для себя решила, что козе баян, то бишь мне акции гвоздевого завода, совсем ни к чему. Я найду другой способ вложения капитала, причем никоим образом не связанный с Лешкой Афганцем. А Рома… Теперь я практически не сомневалась, что сегодняшние выборы генерального директора были подстроены. Серега (или сам лично, или – что скорее всего – как представитель Алексея Петровича) использовал мальчишку и планирует делать это в дальнейшем. Багловский, несомненно, знающий, что представляет собой компания под руководством Афганца, поет под их дудку, чтобы иметь свой кусок хлеба с жирным слоем масла, оставаясь на той же должности. То есть Афганец с компанией при содействии Багловского собираются делать деньги на этом заводе – как и делали раньше. Все остальные акционеры – лишние.