— Господин, неужели она вам нравится больше, чем я? — обиженно нахмурила бровки рыжая красотка и немного покрутилась на месте, демонстрируя свои восхитительные формы.
— Ну что ты! — взмахнул я руками. Блин, как же она хороша! Да еще этот ее «господин» заводит почище любых стимуляторов! — Я просто хотел с ней кое-что обсудить.
— Тогда почему вы отвергаете меня?
— Нет-нет, что ты! Дело тут вовсе не в тебе, а во мне. — Похоже, вся кровь от мозга к другому органу отлила. Иным и не объяснить, отчего подходящие для объяснений слова совершенно не желали приходить на ум.
— Тогда я, наверное, лучше пойду. — Изящно покачивая крутыми бедрами, эльфийка гордо прошествовала мимо меня к двери и потянула задвижку.
— Подожди, Люсилия, — остановил я ее, перегораживая выход и кладя руки на плечи девушки. Хотя, если честно, ухватиться хотелось совсем за другие места. — Ты мне безумно нравишься, но я вынужден пока воздержаться от удовольствия провести с тобой время. Только прошу, не обижайся. Меня вчера подранили, и любое активное действие причиняет мне боль. А с тобой, я уверен, невозможно будет оставаться в состоянии покоя.
— Вы ранены, господин? Я не знала. — Выражение обиды на лице красотки сменилось состраданием и озабоченностью.
— Да. Видишь, вот, — аккуратно, чтоб опять не засветить чего лишнего, я показал Люсилии бинт на ноге. — А еще у меня в ребрах трещины. Вон даже таблетки пью.
Кстати, надо бы принять утреннюю дозу. Вспомнил про рану, и нога, даже несмотря на вспыхнувшее желание и бодрящий всплеск адреналина в крови, тут же напомнила о себе тягучей болью.
— У меня есть отличная мазь. — Голос орка, раздавшийся за спиной, заставил меня вздрогнуть и чуть не подпрыгнуть от неожиданности.
— Твою ж медь! — Оторвавшись от эльфийки, я одной рукой ухватился за сердце, а другой за раненый бок. Повернулся к газагу, стоявшему за приоткрытой дверью: — Митиано, ты смерти моей хочешь?
— Нет! — округлил глаза орк. — Наоборот! Мне матушка с собой мазь для ран дала. Так быстро заживляет, что уже завтра бегать будешь. Я вот, видишь, совсем уже здоров. А ведь весь подырявлен был.
— Мазь — это хорошо, — кивнул я, прислушиваясь к собственному сердцебиению. Вот ей-богу, такими темпами меня скоро инфаркт хватит. — Но давай ты в следующий раз, прежде чем входить, будешь стучаться.
— Так я ж не вошел, — пожал плечами орк.
Ну да, технически он был прав, поскольку все еще продолжал торчать в коридоре.
— Тогда так… — Я напряг мозг, чтобы более доходчиво сформулировать просьбу. — Стучись даже перед тем, как просто открыть дверь. Договорились?
— Хорошо, брат, — радостно оскалился здоровяк, — как скажешь. Ну и чудной же ты. Так я принесу мазь?
— Неси, — благосклонно разрешил я и повернулся к эльфийке: — Поможешь мне с перевязкой?
Люсилия согласилась и очень быстро заставила меня об этом сильно пожалеть. Ибо сдерживать накатывающее кипучими волнами желание, в то время как нежные ручки девушки разгуливают по твоему телу, будоража каждым своим прикосновением, — это та еще пытка. Но не Митиано же было просить помазать мне спинку. Наверное, кстати, только его сильно раздражающее присутствие в комнате и помогло мне не заработать спермотоксикоз.
Этот громила уселся за стол, спер с подноса одну булку и принялся ее поедать, напрочь игнорируя мои хмурые взгляды. Мог бы и у себя позавтракать. А еще я заметил, что и Люсилия периодически одаривала орка взглядами, от которых кого другого испепелило бы в прах. Но красномордого такой ерундой было не пронять. Чавкал, зараза, стремительно уничтожая мою сдобу, и в ус не дул.
Ладно хоть все не сожрал, оставил мне немного. Зато подхватил с подноса длинный острый нож, больше почему-то напоминавший кинжал, и принялся преспокойненько выковыривать им грязь у себя из-под ногтей. Оставалось только порадоваться, что не над завтраком. Но ножом этим я точно ничего резать уже не буду. Да там, собственно, и нечего. Оставшиеся булки я и так в состоянии сгрызть.
Вот спрашивается, и чего этому паразиту у себя в комнате не сиделось? Он что, так и будет теперь у меня над душой висеть постоянно? Это же все, прощай навеки личная жизнь! А может, это его сестра попросила, чтоб я ни с кем другим, кроме нее, не замутил? А сама, поди, уже чемоданы собирает, сюда вслед за братцем намылившись. Да нет, бред! Зря я себя накручиваю. Или не зря?
Чтобы как-то успокоиться и отвлечься от дурацких мыслей, попросил закончившую перевязку девушку принести мне письменные принадлежности, пока я расправляюсь с остатками завтрака. События последних дней не укладывались в голове. Расследовать взрыв на фабрике и убийство князя поручили мне. Но чтобы во всем разобраться, нужен был человек знающий и опытный. А мои познания в области криминалистики ограничивались прочитанными детективами. Ну и киношками просмотренными.
Просьбу мою Люсилия выполнила, но пришлось все же еще и самому тащиться в гараж, копаться в бардачке в поисках нормальной ручки. Тем, что использовали для письма в этом мире, я не смог накорябать и пары слов. Обыкновенная деревянная палочка с металлическим пером на кончике, которое нужно было макать в чернильницу, прежде чем что-то писать. Как я ни пытался, у меня ничего не выходило. Перо постоянно цеплялось за бумагу, норовя ее продрать. Чернила то отказывались оставлять на листе хоть какой-нибудь след, то стекали сразу здоровенной каплей, образуя уродливую кляксу.
Митиано, выгнанный мною из-за стола и с интересом наблюдавший теперь за моими потугами с подоконника, на который он нагло взгромоздил свой зад, несколько раз скептически кхекал, а потом голосом, полным сожаления, поведал, что у него самого с письмом тоже не особо ладится. Вот с саблей он управляется получше других. А всякое буквонаписательство — это не его. Кто бы сомневался.
В общем, решив не мучиться и не переводить зря бумагу, сходил я за шариковой ручкой, заодно по пути родив натуральный прогрессорский бизнес-проект. Ну а что, неужели не найдется тут мастеров, чтобы воссоздать не такое уж сложное приспособление для письма? Вроде мелочь, но, если толково взяться за дело и раскрутить хорошенько, можно миллионером стать.
Но пока стоило подумать над преступлениями. Поэтому на новом, еще не испорченном листе бумаги я нарисовал несколько кружочков, в которые мелким почерком вписал фигурантов двух явно связанных друг с другом дел: князя, комиссара и одноухого эльфа.
Видел я такое в кино. Теперь нужно будет вносить сюда всех подозреваемых, а потом соединять линиями тех, между кем обнаружится какая-нибудь связь.
На самом верху листа написал: «Кому это выгодно?»
Ну а что? Насколько я знаю, это самый главный вопрос любого расследования. Ищи того, кто больше всего заинтересован в преступлении, и обязательно обнаружишь самого преступника.
Кружок князя я соединил с комиссарским. А потом и с кружком эльфа. Раз он был среди тех, кто устроил засаду у оврага, значит, и к гибели князя имеет какое-то отношение.
Ну и что дальше? Кого сюда еще пририсовать? Может, княгиню? Если в деле заинтересованы эльфы — противники паровой индустрии, то теми же эльфами могут быть и арендаторы, имеющие мастерские на земле мадам Карабашской. Может, именно они и замешаны во взрыве котельной. А одноухий эльф — их подручный диверсант и убийца.
Оставалось выяснить, каким боком здесь замазан комиссар Бронев. Ему-то что не жилось спокойно со своими орками? Денег не хватало? Деньги. В нашем мире это главная причина всех преступлений. И еще власть. Где одно, там и другое замешано.
Пока сидел, размышлял, Люсилия занялась уборкой в комнате. Навела порядок и взялась за пыль, сметая ее пушистой метелкой.
Героическими усилиями я заставил себя не обращать внимания на то, как красотка то и дело наклоняется, прогибая спинку и словно рекламируя свой роскошный зад. Еще и, оборачиваясь, кидает на меня недвусмысленные взгляды.
Мало того, вдобавок приходилось забить и не отвлекаться на громкий храп орка, перебравшегося с подоконника и нагло завалившегося на заправленную девушкой постель прямо в сапогах. Пытаться выгнать его, как я понял, совершенно бесполезно. Оставалось лишь смириться и начать привыкать к присутствию поблизости этого назойливого типа.
Видимо, Люсилия это тоже поняла и решила отложить попытки соблазнить меня на потом. Пожелала мне хорошего дня, причем тоном, подразумевающим, что вне ее общества ничего хорошего мне не светит, и упорхнула.
Зато вместо нее приперся старый Флипке. Принес какую-то длинную, узкую бумажную ленту и сообщил, что для меня депеша из ведомства. На ленте обнаружились буквы и слова, напечатанные в единую строку. И поскольку сам я в местном алфавите еще не разобрался, а вредный эльф поспешил тут же слинять, оставив меня практически наедине с проблемой, пришлось идти расталкивать орка.
Правда, как выяснилось, особых усилий для этого и не понадобилось. Сон у громилы был сравни собачьему — чуткий и неглубокий. Я к нему едва подошел, а он уже протянул свою лапищу за лентой.
— Ну, что тут у нас? — Он приподнялся, усаживаясь на кровати и пытаясь понять, где у ленты-депеши начало, а где конец. — Так, отделение управлением имущества… В связи с гибелью князя Снежина… Здание, находящееся по адресу… В общем, сообщают, что дом казенный и теперь переходит в твое временное владение. Прислуга тоже переходит под твое руководство. А если вдруг надумаешь поменять кого, нужно будет сообщить о том в отдел кадров господину Френкелю.
— И все?
— Ага. Больше ни словечка. — Орк протянул мне ленту.
На всякий случай забрал и в карман сунул. Может, дам потом кому прочитать, чтоб проверить.
Хотел вернуться за стол и заняться составлением плана расследования, но вновь явился Флипке и доложил, что ко мне посетитель. Барон Штольц собственной персоной соизволит ожидать меня в гостином зале.
Пришлось бросать все, быстренько умываться и одеваться. Да не в свое старье, пришедшее в полную непригодность и унесенное Люсилией в неизвестном направлении, а в недавние обновки. Напялил и сорочку, и костюм. В зеркало глянул — ну прямо герой-любовник, да и только. Орк и то, башкой качая, защелкал языком: