– Э-э, откуда я знаю такую фамилию? – сожалеюще произнес грузин. – Я вообще в Москве никого не знаю!
– А ты напряги память, – посоветовал Гуров. – У Вольнова еще такой фургон черного цвета, с надписью «Камелия» на боку. Он тебе на нем грузы возил. А на днях на этом самом фургоне совершили налет на выставочный центр «Северное сияние». Шестеро убитых. Об остальном я уже не говорю. Теперь понимаешь, во что ты вляпался?
Нодар не ответил, но по его внезапно окаменевшему лицу Гуров понял, что новость произвела сильное впечатление. Теперь он лихорадочно соображал, что делать. В налете он не участвовал – это Гуров знал точно. Оставшиеся в живых охранники подтвердили, что Саная не было среди бандитов. Однако что-то он несомненно знал или по крайней мере догадывался. Весь вопрос заключался в том, найдет ли Саная выгодным поделиться этим знанием.
– Послушай, начальник, – сказал Нодар наконец. Тон его был вкрадчиво-равнодушным. – Я все следователю рассказал. Меня люди опознавали. Никто не узнал. Я мирный коммерсант. Ни с кем в Москве дела не имел. Про налет ничего не знаю. И про фургон тоже. Ты меня с кем-то спутал, честное слово!
Гуров задумчиво посмотрел на него.
– Врешь ты много, – сказал он. – А я не люблю, когда мне врут. Ты это себе на ус намотай, ладно? И все-таки я от своих слов не отказываюсь. Один шанс я тебе предоставлю. Если опомнишься вовремя, ты знаешь, куда тебе прийти. Только не тяни время! Всегда наступает такой момент, когда уже ничего нельзя поправить.
– Когда есть друзья, все можно поправить, начальник, – многозначительно сказал Нодар, но лицо его выражало озабоченность. Мысленно он уже был с друзьями и прикидывал, что нужно сделать, чтобы выпутаться из создавшейся ситуации.
Вернувшись в главк, Гуров уже не застал Крячко. После непродолжительных размышлений он вызвал к себе сотрудника своего отдела, капитана Бояринова и растолковал ему предстоящую задачу.
– Подбери себе ребят посмышленее, – сказал он. – Так, чтобы можно было обеспечить сменяемость и подстраховку, и возьми под плотное наблюдение этого Нодара Саная, как только его выпустят. Мне тут пришло в голову, что без него дело с алмазом вряд ли обошлось. Во всяком случае, про фургон Вольнова он что-то знает. А раз знает, ему вполне могут отвинтить голову – как Голубцову. Поэтому берегите его как зеницу ока. А заодно присмотрите, чем он в Москве занимается. Только имейте в виду, что работаем мы с ним без ведома руководства, рискуя лампасами. Я, конечно, вас в любом случае прикрою, но, если он слежку заметит, мигом к адвокату побежит и вообще затаится.
– У меня не затаится! – убежденно сказал Бояринов, веселый крючконосый человек с большими и грубыми, как у кузнеца, руками. – Можете не беспокоиться, товарищ полковник! Сделаем все как полагается… – и, ухмыляясь, он тут же добавил: – Между прочим, то такси, насчет которого вы распорядились, уже разыскали. Таксист у нас в кабинете сидит… Вы прямо сейчас с ним будете разговаривать? А то он замаялся уже, бедолага! Протеста пока не выказывает, но чувствуется, на пределе мужик.
Глава 6
Гуров заканчивал беседу с таксистом, когда вернулся Крячко. Стас был необычно хмур и молчалив. Он присел на стул и принялся сверлить недоверчивым взглядом таксиста – плотного лысоватого мужика лет сорока пяти, который мял в руках шапку и уже в сотый раз излагал Гурову свою историю, неизменно путаясь и перевирая детали. По-видимому, он вообще был не мастак разговаривать, а сейчас вдобавок еще и переволновался сверх меры. Ему казалось, что впереди его ждет если не заключение под стражу, то уж лишение лицензии непременно. Поэтому в своей исповеди он особенно упирал на свои положительные моральные качества – и налоги, мол, платит он вовремя и в полном объеме, и ездит без нарушений правил дорожного движения уже не менее десяти лет… Вот только подробностей своей встречи с Голубцовым он упорно не мог вспомнить. Вернее, вспоминал, но как-то частями, и последнюю часть Гурову удалось вытянуть из него уже только к приходу Крячко.
– Итак, вы говорите, что возвращались в Москву по Новорязанскому шоссе, – напомнил ему Гуров. – После выгодного заказа…
– Ага, – оживился таксист. – Было дело. Оплатил он мне в оба конца. В деревню к тестю ехал. Да ведь дело какое – порожняком все равно ни то ни се ехать… А на трассе бесполезно. Ну, я и свернул. Думаю, может, сейчас кого до центра и возьму.
– Где свернули? Во сколько это было?
– А вот где свернул, не скажу, – загрустил таксист. – Механически свернул, без задней мысли. Примерно, значит, не доезжая Кузьминской улицы… А было это… Было это часов примерно восемь утра. А может, девять. Восемь-девять – вот так примерно… Каждый день катаешься – так в голове все так перепутывается… – извиняющимся тоном добавил он.
– А мне говорили, у таксистов зрительная память – алмаз, – удивленно заметил Гуров. – Но хотя бы где вы взяли пассажира, вспомнили?
Таксист аккуратно положил шапку на колени и смущенно почесал затылок.
– Так примерно там и взял, – сказал он. – Выскочил чуть не под колеса. Я мимо ехал. Собирался уже обратно на проспект вырулить. Все равно пассажиров не было – чего же по закоулкам плутать?
– Хотелось бы поточнее, – сказал Гуров.
– А поточнее не скажу, – признался таксист. – Потому что испугался я тогда, если честно. Думал, разборки какие. Морда у этого была вся в крови, грудь нараспашку и глаза бешеные. Любой испугается.
– Однако вы его взяли, – напомнил Гуров.
– Взял, ага, – несколько удивленно согласился таксист. – А как не взять? Он прямо под колеса бросился. А потом назад сел – вези, говорит! Может, у него пушка в кармане?
– Видели пушку-то? – заинтересовался Гуров.
– Не видал, – сказал таксист. – Но чую, дело неладно. Вокруг никого, а он вроде убегает. Ну, думаю, выскочат сейчас человек десять… Спорить не стал, отвез, куда он просил.
– Однако в Нагатине, куда вы отвезли пассажира, вы вначале не были намерены сразу уезжать, – возразил Гуров. – Вы же дожидались его около дома.
– Правда, дожидался, – покладисто сказал таксист. – Так это… Соблазнил он меня. Признаться, заплатил он мне «зеленью», гражданин полковник. И еще обещал. Помимо счетчика. Виноват, бес попутал! – Он развел руками.
– Не о том сейчас речь, – строго сказал Гуров. – Нас пассажир интересует. Почему в Нагатино вы уехали, когда он собирался сесть в вашу машину?
Таксист болезненно наморщил лоб и наконец выдавил:
– Правду сказать, я и сам не знаю! Только понял я, что нечего мне там делать, гражданин полковник! Как опять увидел его, так и понял. Опять он бегом, глаза дикие, а за ним человек какой-то… Ну, я и дернул от греха подальше… Думаю, гори они синим огнем, эти доллары! Я свое всегда заработаю. А с этими… с бешеными… долго ли пулю в затылок заработать?
– Разумно, – согласился Гуров. – Осторожность прежде всего. Однако нам хотелось бы более ясной картины. У вас как-то туманно все получается. Где взяли пассажира – не помните, почему бросили – тоже как-то не слишком убедительно. Он в дороге говорил вам что-нибудь?
– Ни полсловечка! – с жаром ответил таксист. – Молчал как рыба. Адрес только сказал. И дышал тяжело. Натуральный бандит, как я понимаю. Здоровый, мордастый… Вы его как поймаете, меня на опознание вызывать будете? – заискивающе добавил он.
Гуров переглянулся с Крячко и решил не темнить.
– Его уже опознали, – сказал он таксисту. – Дело в том, что через две минуты после того, как вы уехали, ваш пассажир был убит.
В воздухе повисла продолжительная пауза. Таксист покачал головой.
– Вот, значит, как, – уважительно произнес он. – Вот какие дела. Выходит, бог меня хранил. Обязательно в церкви свечку поставлю. Такая наша водительская доля! В любой момент жди неприятностей.
– Ну, на этот раз неприятности вас миновали, – напомнил Гуров. – Однако не советую вам испытывать судьбу. Дело очень серьезное. Если номер вашей машины запомнили, вам может грозить опасность. В ваших интересах вспомнить точное место, где вы взяли своего пассажира.
Таксист испугался.
– Номер? Кто запомнил? Ах ты, боже мой! – заволновался он. – Я как чуял! Не было печали… Это что же мне теперь – на улицу не выходи, значит?
– Не все так скверно, – усмехнулся Гуров. – Просто вы должны нам немного помочь, и все образуется.
Таксист вытер шапкой внезапно вспотевшее лицо и растерянно посмотрел на оперативников.
– Разве что в тот район сгонять? – нерешительно предложил он. – Я на глаз-то определю место. Только вроде боязно?
– С нами вам нечего бояться, – заверил его Гуров. – Тогда давайте прямо сейчас и поедем!
Выяснилось, что таксист из каких-то соображений прибыл в главк на метро, поэтому искать место все трое отправились на гуровском «Пежо». Пока растерянный и напуганный проводник усаживался в машину, Гуров успел перекинуться с Крячко парой слов.
– Голый номер, – мрачно сообщил Крячко. – Нет в моргах ни одного похожего трупа. И фамилии такой не было. Зря только мотался. У меня теперь на неделю аппетит пропал, вот увидишь!
– У тебя аппетит? – не поверил Гуров. – Невозможно. Скорее небо упадет в Дунай. Однако тянуть дальше некуда. Получается, исчез человек. Нужно брать постановление на обыск квартиры Вольнова.
Крячко махнул рукой:
– Вон квартиру Голубцова обыскали, а что толку? Следователь вообще высказался в том смысле, что мы не там ищем и дело Голубцова нужно выделять в отдельное производство.
– Не так, – возразил Гуров. – Он сказал «возможно». Но это он сгоряча. Это одно и то же дело! Тут тебе и «Северное сияние», и такой же «узи», из которого положили Голубцова, и такой же беспредел. Круг очерчен, по-моему, достаточно жестко. Как сказал философ – не стоит множить сущностей… Однако пора ехать, пока наш Сусанин еще способен соображать.
Опасения Гурова были не совсем напрасны. По дороге таксист, кажется, окончательно потерял желание разговаривать и только мял в руках свою ни в чем не повинную шапку. Впрочем, когда они добрались до Кузьминок, он стал проявлять к окружающему некоторый интерес и вертеть по сторонам головой. Наконец после долгих сомнений и колебаний он начал припоминать детали маршрута и подсказывать Гурову, куда сворачивать. Они еще с полчаса кружили по окраинным улицам, а потом их проводник то ли действительно все вспомнил, то ли ему надоело валять дурака, и он сказал: