Ази снова рассмеялся, желая проверить догадку, и тотчас заметил, что брат выглядит так, будто проглотил стекляшку — но его лицо светилось надеждой.
— Не обошлось без вируса, — пояснил он Джастину. И широко ухмыльнулся, увидев, как лицо брата в ужасе скривилось.
— Ты совсем свихнулся!
Грант захохотал громче прежнего. И снова боль напомнила о себе, однако на душе у него все равно стало радостно. Тотчас он попытался пошевелить ногами, но попытка не удалась.
— Проклятие, — выругался юноша, — как считаешь: они могут освободить мне ноги?
— Как только ты окончательно придешь в себя.
Грант вздохнул, чувствуя, как напряжение начинает спадать. Откинувшись на спинку кровати, он смерил брата более доброжелательным, чем полагалось в соответствии с обучающей лентой, взглядом. Но боль еще не прошла. И мышцы были напряжены. «Наверное, растяжение», — подумал юноша. Оставалось только гадать, что он сотворил с собой — или что сотворили с ним. «Достал я тебя, да?» — улыбнулся он.
— Если и дальше будешь так себя вести…
— Хотелось бы. Все как в тумане. Наверное, отдельные эпизоды останутся в памяти. И изгладятся не сразу. Если ты больше не навестишь меня, мне будет очень плохо. Всем заправляет доктор Иванов, насколько я понял…
— Он осуществляет надзор за тобой. Ты ведь ему доверяешь?
— Доверяю, когда он не пляшет под дудку Ари. Мне страшно. Очень страшно. Если бы ты все время был рядом!
— Я поужинаю с тобой. И вернусь наутро к завтраку; постараюсь проводить с тобой каждую свободную минутку, пока не надоем врачам. Переговорю с Ивановым. Почему бы тебе не попытаться уснуть, пока я здесь? Посижу у кровати, а ты отдыхай…
Глаза больного закрывались сами собой. Внезапно Грант понял, до чего хочет спать, но попытался побороть сонливость.
— Не уходи, — попросил он. — Тебе придется разбудить меня.
— Дам тебе поспать полчаса. Скоро ужин. Ты обязательно должен что-нибудь съесть, слышишь? Хватит отказываться от еды.
— М-м-м-м-м, — пробормотал Грант, закрывая глаза. И тотчас погрузился в другой мир, оставив неприятности далеко позади. Сквозь сон он услышал, как Джастин поднялся, сел на стул. На мгновение больной открыл глаза и, удостоверившись, что брат по-прежнему рядом, позволил себе предаться долгожданному спокойному отдыху.
В голове прояснилось. Грант даже ощущал себя с каждой минутой в большей безопасности. Он всегда знал: если мир стоит того, чтобы жить в нем, то Джастин или Джордан обязательно вернут его в этот мир. Вернут любым путем… И коль скоро судьбе угодно проверить его готовность к этой жизни, так тому и быть — в противном случае лучше вообще ни во что не верить и не возвращаться из путешествия, в которое он пустился.
2
Сообщения поступали одно за другим, и Жиро Най, покусывая авторучку, напряженно глядел на экран монитора.
Выпуски новостей наперебой сообщали о похищении экстремистами ази из Ресиона, передавали подробности проведенной объединенными силами полиции и ресионской службы безопасности операции на далекой станции очистки воздуха в горах под Биг-Блу, сопровождая все множеством леденящих душу кадров, сделанных полицией: ази, забрызганный кровью своих похитителей, лежит на носилках, загружаемых в полицейский транспорт. Операцию спланировали блестяще — специально экипированные стрелки пробрались на станцию, через боковую дверь вломились в гараж, где держали пленника, и, одолев лестницу, совершили молниеносный бросок к цели. Из участников штурма ранен лишь один офицер. Трое изоляционистов-радикалов убито на месте — камеры охотно показывали окровавленные трупы. Подробное информационное освещение вкупе с доказательствами сделали свое дело, так что у Янни Мерино и изоляционистов-центристов не нашлось оснований поднимать шум и созывать заседание Совета: Мерино во всеуслышание отмежевался от случившегося. Роше забрасывал Министерство информации требованиями создать условия для проведения пресс-конференции, но ничего не добился. Это означало, что полиция следит за каждым шагом Роше — в последний раз, когда он заявил о себе, кто-то развернул в новгородском метро огромное знамя Полного Изоляционизма и нарушил движение поездов, что, разумеется, не могло пройти мимо средств массовой информации.
Ясное дело, благодарности пассажиров подземки Роше не снискал. Однако сочувствующие ему все-таки находились, а даже небольшая демонстрация собственных возможностей сулила прибыль в виде притока новых кадров.
Господин Най решил, что настало время вплотную заняться Роше и де Форте. До сих пор оба представляли собой для Кореина и Мерино удобный фактор, ибо дискредитировали центристов. Но Роше переступил границу дозволенного и стал неугоден всем.
Особенно удобно, рассуждал Жиро, если злоумышленники нанесли Гранту серьезный ущерб. В распоряжение информационных служб предоставили рекламные ролики, в которых Грант был снят до и после пленения, что должно было показать звериный оскал изоляционизма. Обыватели никогда не видели очистку разума в действии. Хотя бы даже в неумелом исполнении. Жаль, что они не рискнули полностью перепрофилировать ази или даже уничтожить его. Ведь он — альфа, да к тому же продукт от Уоррика, и оставалось тюолько гадать, каковы результаты применения обучающих лент Роше: Гранту наверняка ничто не грозит, сказал Жиро Ариане.
«Вовсе нет, — возразила она. — О чем ты только думаешь? Во-первых, он — инструмент в наших руках. Во-вторых, его можно использовать как свидетеля для окончательного устранения Роше. А потому пальцем его не тронь!»
«Интересно, инструмент против кого? — с недовольством думал Жиро. — Ари развлекалась ночами с молодым Джастином, все время доводила до бешенства Джейн Штрассен планами переоборудования первой лаборатории и переводом на новые места восьми студентов-исследователей да к тому же была так поглощена проектом «Рубин», что находила время только для своих ази да Джастина Уоррика.
Пытается вернуться в прошлое. Обрести утраченную юность и все такое прочее.
Развлекается, а меня заставляет разгребать новгородские завалы. Ишь, «не трогай Мерильда и Кругерса!» Не стоит заставлять врага маскироваться еще хитрее. Договоримся и с Кореиным, ведь это нетрудно, да?»
Черт возьми!
Зазвонил телефон. На проводе был Уоррик-старший. Требовал освобождения Гранта под его ответственность.
— Джорди, это зависит не от меня.
— Проклятие, никто за него не отвечает! Мне нужно вытащить парня оттуда.
— Джорди, послушай…
— Плевать, кто виноват.
— Джорди, тебе бы радоваться, что никто не собирается привлечь парня к ответственности. В конце концов, он сам виноват, а ты кричишь на меня…
— Петрос говорит, что выписать Гранта могут только по твоему указанию.
— Но ведь все зависит от врачей. Я не вмешиваюсь в лечение. Если парень тебе действительно дорог, советую не мешать Петросу работать и…
— Джерри, он кивает на тебя. И Деннис тоже. Речь идет не о накладке с обучающей лентой, а о перепуганном ребенке.
— Еще недельку…
— К черту недельку! Можешь для начала хотя бы выдать мне пропуск в госпиталь и приказать Петросу отвечать на мои звонки.
— Послушай, твой сын лежит именно в госпитале. С ним все в порядке. О нем позаботятся.
На другом конце провода стало тихо.
— Послушай, Джорди, они просят всего неделю. В крайнем случае две.
— Но ведь у Джастина есть пропуск.
— Да, сейчас он как раз с Грантом. Так что все в порядке. Поверь мне. Успокоительные парню больше не требуются. Джастина пропускают свободно, и я рассмотрю твои пожелания, договорились?
— Я хочу, чтобы парня выписали.
— В таком случае договорились. Я потолкую с Петросом. Устроит? Пока пусть с Грантом повозится твой сын — возможно, для того это будет лучшее лекарство. Дай мне несколько часов. Я предоставлю тебе возможность ознакомиться с медицинскими заключениями. Этого достаточно?
— Я зайду к тебе.
— Хорошо, я у себя.
— Спасибо, — донеслось из трубки.
— Не за что, — пробормотал Жиро, и на том конце провода повесили трубку. «Ни капли терпения!» — недовольно бросил Най, вновь принимаясь за набросок беседы, в ходе которой собирался обсудить с Кореиным кое-какие проблемы. А потом отвлекся, дабы связаться с отделом доктора Иванова и попросить послать Джордану Уоррику медицинские отчеты о состоянии Гранта. И, подумав, добавил к приказу код УСБ — «учитывая соображения безопасности», — ибо не знал, что за данные содержались в отчетах и какие распоряжения на их счет отдала сама Ари.
3
Новый сепаратор работал вовсю. Остальное оборудование подлежало проверке. Ари делала заметки от руки, в основном из-за того, что работала над самой системой, а планшет для записей использовался ею на особый манер: кое в чем требовалась подлинная виртуозность. Но когда дело доходило до обычных заметок, госпожа Эмори предпочитала пользоваться ручкой и Переводом, используя особый вид стенографии, причем ресионская База данных автоматически, без постороннего вмешательства направляла заметки в архив, ибо распознавала почерк Арианы. То была устаревшая обучающая лента, однако она представляла существенное препятствие для любителей чужих секретов. База данных сама расшифровывала, приводила в порядок и архивировала сделанные заметки, реагируя на ключевые слова и почерк хозяйки, поскольку, прежде чем приступить к составлению очередной порции заметок, доктор Эмори вводила в систему ключевое слово.
Сегодня Ариана занималась не секретной работой, а обычной, лабораторной. Работой познавательного характера. Конечно, столь примитивную работу можно было поручить любому ази, однако Ари желала проделать ее сама, тряхнуть стариной. Женщина часами просиживала на деревянных сиденьях в первой лаборатории, оснащенной таким оборудованием, на фоне которого даже безнадежно устаревший сепаратор казался последним достижением техники.
Госпожа Эмори не собиралась ничего менять в этом уголке Ресиона. Пока она только хотела громко заявить о себе в задуманном проекте. Хотела застолбить отрасль за собой и лично отработала мельчайшие детали, начиная с самой задумки «Я с самого начала делала все тонко… Я подготовила емкость…»