— Я так и знал, что ты вышла из пены морской, — сказал он, наклоняясь к ее лицу и целуя в губы.
Анна скользнула по его лицу рукой, и, ответив на его ласку, вновь отчего-то засмеялась.
Она думала в тот миг, что все сделала верно, и как тонкая веточка на ветру, начни с тем ветром бороться, то непременно бы сломалась, а следуя по зову природы, не сопротивляясь ураганом, а принимаю путь жизнь покорно и смиренно, оказалось там, где и должна была быть, с тем с кем и суждено, и теперь может пустить здесь корни, и расцвести в свой срок.
И он видя ее счастье, не мог не заразиться им, и чувствуя причастность к этому, и сам чувствовал себя неимоверно счастливым, держа в руках, самое прекрасное и неземное создание в руках. Никогда он не видел женщины прекраснее ее, потому что внешняя красота была в согласии с красотой внутренней.
Анна, прервав его мысли, вдруг неожиданно спросила:
— Дэвид, ты веришь в Бога?
— Оооо, милая Энн, боюсь, это будет твоим первым разочарованием во мне, а может и не первым. Но нет, большего самообмана на земле, чем коммунизм и религия, одно о равенстве людей на земле, другое о равенстве на небе, хотя и то, и это, лишь заблуждение, однако же, бесспорно, приятное для человеческого разума.
— Глупости, — полушутя полусерьезно возразила Анна, и села удобнее, внимательно посмотрев на него.
— Что же тогда свело нас здесь? — не унималась Анна.
— Жизни случай, — спокойно ответил Дэвид.
— И то, что мы так счастливы?
— Счастливый жизни случай, — нисколько не смутившись, уверенно ответил он.
— И пусть, — не стала спорить Анна, и словно, потеряв интерес к этой теме, вновь посмотрела вперед, словно стремясь как и он заглянуть за горизонт, где спряталось их будущее.
Неожиданно она нахмурилась, а на лице ее появилась печальная тень.
— Я бы никогда не покинула Россию, если бы все кто был мне дорог, родители… и…, — ее голос дрогнул, она запнулась и замолчала, но преодолев волнение все же продолжила: — были живы, и если бы их не забрала испанка, я бы никогда не оставила их. Но жизнь там превратилась в одно лишь сожаление, и так случилось, что я покинула свою землю, стремясь убежать… И потеряв так много, вопреки всему, я оказалась здесь так счастлива, что порой, мне так бывает грустно, будто я не имею право на счастье, когда все кого я знала…, — голос Анны сорвался и она замолчала.
Дэвид притянул ее к себе и поцеловал мягко в висок.
— Не стоит усложнять Энн, в жизни все и без того слишком сложно, и если счастье, то будь счастлив, а если горе, погорюй, но лишь недолго, не утопая в бедах и сожалениях, что было, то день вчерашний, будь счастлива сейчас, без сожаления, поверь. Ведь все так быстротечно и так недолговечно.
Она вздохнула, словно отпуская сожаления, и прильнула щекой к его плечу.
Он думал о том, как так случилось, что прожив такую сложную, полную бед и разочарований жизнь, когда люди ей принесли столько горестей, она сохранила несмотря ни на что чистоту сердца, будто все события, лишь прошли вскользь, не очернив ее кристального сердца. Она все еще верит в людей, верит в доброе в них, и ее физическое совершенство оттого восхищает, что всего лишь продолжение совершенства ее души.
И вместе с тем, все же она полна житейской мудрости, порой она инфантильное наивное дитя, но порой, в уголках ее глаз сетка глубоких морщин, и он с ней, и рыцарь, и влюбленный мальчишка. И их сложные и такие противоречивые отношения так хрупки и вместе с тем так крепки, что почти вечны.
Он пропустил прядь ее темных волос как песок сквозь пальцы, скользнув по нежной кожи щеки, словно боялся нарушить ее покой, и видя как доверчиво и самозабвенно она прильнула к нему тихо вздохнул.
И волны глубоко вздыхали, в такт дыхания влюбленных.
Элен все поняла еще в холле отеля. Все встало на свои места, и его отрешенность, и их перекрестный взгляд, и его испуг, и пусть умелая, но все же игра после. Она была уверена, это и есть та Анна, о которой он невзначай упомянул в тот вечер в де ля Жете. Впрочем, она всегда чувствовала, будто их трое в паре, ее дух витал где-то рядом, в его мыслях и воспоминаниях, и только сейчас обрел свое физическое воплощение.
О, как соперница была красива! Из ревности Элен хотела бы найти в ней изъяны, и высмеять и обесценить, тогда ей стало бы легче. Но она их не нашла и от этого ей становилось так горько и так обидно, из чувства обреченности и бессилия, потому как никто и никогда не выигрывал схватку с истинной красотой природы.
Все говорят, что красота не имеет значение, какая сладкая и все же ложь. Есть лебедь, и все за ним бегут, и зовут, и, затаив дыхание ловят каждый взмах крыла этого прекрасного божественного создания, а есть ворона, и каждый норовит крикнуть «Кыш», или ткнуть палкой, и уж тем более никто не остановится полюбоваться, как та скачет с ветки на ветку.
Так что теперь, увидев, как красива до того момента незримая соперница, Элен поняла, что проиграла. И злость и обида и ярость, все вскипело в ней от этой несправедливости. Именно она была с Дэвидом, когда он так нуждался в заботе, именно она исцелила и помогла ему в трудную минуту, именно она вложила столько сил и чувств и эмоций в эти отношения. А что сделала та? Лишь появилась.
Нет, она не смириться с этой потерей, не отдаст недостойной сопернице то, что по праву принадлежит ей.
Когда сегодня Дэвид сказал, что на весь день отправится по делам, она все поняла без слов. Он отправился к ней. Жгучая ревность, как пожар от стопки сухого хвороста полыхнула внутри. Все же Элен не подала вида, она мило улыбнулась, и отпустив его без лишних расспросов, взяла машину, и отправилась тотчас вслед за ним.
Она держалась вдали, как если бы всю жизнь занималась этим, настолько искусно и ловко, впрочем, стой она перед его носом, пожалуй, и тогда он не заметил бы ее, так сильно он был увлечен своей дамой сердца.
Вот Дэвид подъехал к дому, где, по всей видимости, жила Анна. Догадка оказалась верна. Вот она вышла, вот они сели в авто и понеслись по затейливому серпантину в Теуль-сюр-мер, не смотря по сторонам и не оглядываясь назад.
Элен не знала, куда они едут, предполагая, что у их поездки нет точного маршрута. Может они пожелают остановиться в прибрежном отеле, чтобы предаться любви, а может цель лишь насладиться красотой природы, попутно, наслаждаясь обществом друг друга. Но ей не нужны были догадки, она хотела доподлинно выяснить, куда они отправятся и где остановятся. Элен и сама не могла бы сказать, зачем ей это надо, все итак было ясно, и исход был также ясен, как то, что они вместе. Тот факт, что он еще не сказал ей, что между ними все кончено, было лишь вопросом времени. Она чувствовала это, и чувствовала уже давно, может уже тогда, когда сидя в ресторане, он по ошибке назвал ее Энн. Тот день был крахом любви, которую она испытывала к нему всем своим истосковавшимся и одиноким сердцем.
Они остановились напротив въезда на виллу. Дэвид галантно помог выйти из автомобиля своей возлюбленной, затем неловко и суетливо открыл ворота. Ах, как он смотрел на нее в тот миг, как изголодавшийся бездомный пес, ловя ее взгляд как милостыню. А ее скромный взор из-под длинных густых черных ресниц. Лишь ложь и притворство охотницы за деньгами. О-о-о-о, как же она ненавидела ее в тот момент. Нет сильнее ненависти на свете, чем та, которую женщина испытывает к своей сопернице. Пожалуй, и враги на войне, по разные стороны баррикад ненавидят друг друга меньше, чем женщина ненавидит другую женщину, когда та посягает на ее счастье и будущее.
И вилла! Как она просила, как она умоляла его снять виллу для них! Как ей хотелось остаться с ним наедине, в их романтичном, уединенном гнездышке. А он, он придумал сто один предлог, почему в отеле будет лучше. Что ж, мужчина требует свободы, лишь тогда, когда не любит, когда же любит, он и не свободе рад. Лжец и обманщик! Но больше всего она ненавидела ее, ведь мужчина, что дитя неразумное, а значит, каждый может его на свою сторону переманить. Стало быть, только она и есть причина ее бед. И не появись она, они с Дэвидом были бы счастливы, и пусть не сейчас, но со временем, он бы полюбил ее, она бы стала ему нужной, заполнив все его сознание и быт, до той степени необходимости, когда бы он уже не мог обходиться без нее, и, поняв свою несостоятельность, привязался бы так сильно и так крепко, что и жизни без нее не смог бы представить.
— Что ж, наслаждайтесь друг другом! — крикнула про себя Элен. — Ведь это будет так недолго, — и с визгом колес унеслась обратно в Ниццу.
Вечером они должны были поужинать вместе, но Элен уже знала, о чем будет разговор, и что он хочет сказать ей, а потому, была готова. Она, во что бы то ни стало, решила избежать этой тяжелой беседы, отсрочить, а дальше она уже придумала, что предпринять…
Вот только, Дэвид, по всей видимости, был не намерен затягивать решение этого вопроса. А потому, как только он вошел в комнату Элен, причем без стука, что почти не случалось с ним, тут же с порога заявил:
— Нам стоит поужинать чуть раньше. Я буду ждать тебя в фойе.
— Что-нибудь случилось? — невинно спросила Элен, сидя за дамским столиком и монотонно расчесывая волосы, как если бы это было занятия первой степени важности. Она повернула голову чуть вправо, и посмотрела на Дэвида в отражении зеркала, словно оно могло стать надежной преградой, не позволяющий прочесть ни его, ни ее чувств во взгляде. И все же, она могла видеть его так живо и так четко, чтобы уловить каждую его эмоцию, и замешательство и нерешительность, такие редкие и оттого такие живые чувства на его мужественном и суровом лице. Как она любила и ненавидела его в тот миг, глядя из полуприкрытых век, как он переминается с ноги на ногу, как вертится и кружится, пытаясь устроить все деликатнейшим образом, уйти к любовницу, оставшись добрым другом с ней. Наивный негодяй, разве ж так бывает?
— Нет, все хорошо, Элен, просто нам надо кое-что обсудить, — уклончиво ответил он.