Но Чарли всегда была более открытой с Элис, чем Элис – с нею. Элис всегда была искушеннее Чарли. Наверное, все дело в том, что она выросла в богатой и влиятельной семье. Она часто путешествовала и каждое лето отдыхала на курортах, а Чарли оставалась в Бэгвелле и нянчила детей двоюродной сестры, получая взамен немного денег на карманные расходы и стараясь не думать о последних выходках старших братьев.
Что расскажет о ней Майклу Рэндал Фини? Вряд ли что-то хорошее. Бердены были к ней вполне добры, они снисходительно относились к выходцам из низов. Даже милосердно.
Нет! Чарли покачала головой. Она несправедлива! Крейг Берден и его жена Дайана относились к ней с неподдельной добротой и симпатией.
Во всяком случае, при жизни Элис.
Потом многое переменилось.
Ну, а Рэндал Фини, правая рука Бердена, вряд ли когда-нибудь вообще вспоминал о ней. Он, если верить Элис, близко подружился с Крейгом Берденом и даже Дайаной.
Чарли вспомнила, что Элис недолюбливала Фини. Иногда она называла его подхалимом. Правда, Элис отличалась острым язычком, особенно по отношению к тем, кто гладил ее против шерстки.
Элис настояла на том, что будет учиться в обычной муниципальной школе. Она с детства была своевольной. А ее отцу, как политику, импонировало то, что в нем видят человека из народа, а не очередного «жирного кота». Поэтому он согласился с желанием дочери. Правда, он, наверное, пожалел о своем решении, когда Элис подружилась с Чарли.
Чарли поднялась и направилась в кабинет Майкла, где по-прежнему стоял включенным ее ноутбук. Она проверила рабочий почтовый ящик.
Одно сообщение было озаглавлено: «Чего я жду?» Подписчица досадовала на себя, потому что никак не могла взяться за новую книгу. За несколько дней до того агент отказался принять у нее книгу, которую она рассылала повсюду в надежде на публикацию.
И все же ее положение лучше, чем у Чарли, которая вообще избегала браться за что-то новое. Чарли всегда была выдумщицей. Иногда она выдумывала разные истории, чтобы не попадать в неприятности, или хотела приукрасить свою совсем не идеальную жизнь.
Но она уже давно, очень давно не записывала истории, которые рождались у нее в голове. С тех пор как преподавательница английского в колледже сказала, что ей лучше сосредоточиться на том, чтобы стать техническим писателем – так она вернее найдет себе работу.
Она последовала этому совету – и, надо сказать, добилась неплохих результатов. За последние шесть лет ей удалось стать хорошим техническим писателем.
Но иногда в голове по-прежнему возникали истории, сказки, которые очень хотели, чтобы их услышали.
– «Чего я жду?» – негромко повторила она, глядя на экран ноутбука.
Она вошла в текстовый процессор. Самый последний файл, помимо документов с работы, назывался «Элис».
Она открыла файл и прочла первые строки:
«Моя подруга Элис Берден погибла почти десять лет тому назад, за два дня до Рождества…»
Она дочитала все, что тогда написала, задумалась и застучала по клавиатуре:
«Кто-то испортил мне тормоза. Потом кто-то вломился ко мне в дом и все разгромил. Возможно, это предупреждение: если я и дальше продолжу вспоминать, что произошло в ту ночь, когда погибла Элис, мне придется плохо. А может быть, еще у кого-то есть причина желать мне смерти?»
Но она была уверена: все, что с ней происходит в последнее время, связано со смертью Элис. Чарли занимает не настолько высокое положение в «Орднанс солюшенз», чтобы ее заметил злоумышленник, который, например, желает причинить ущерб компании.
Все возвращалось к Элис и той ночи.
Она стерла последнюю строку и заменила ее новым предложением:
«Единственный способ выяснить, почему кто-то сделал меня мишенью, заключается в том, чтобы вернуться в ту ночь, когда погибла Элис. Теперь я кое-что вспоминаю. Хотя я не могу доказать реальность воспоминаний, они кажутся мне правильными. Они вполне логичны. И в них есть кое-что знакомое, что доказывает, что это правда.
Вот почему сегодня я вернусь на то место, где все началось.
В бар «Хедхантер».
К удивлению Майкла, на пороге избирательного штаба его встретил не Рэндал Фини, а сам кандидат в сенаторы, Крейг Берден. Он выглядел точно так, как на снимках, расклеенных по всему Кентукки: белозубая улыбка, идеально уложенные каштановые волосы, чуть тронутые сединой на висках. Его голубые глаза смотрели прямо; рукопожатие было сухим и твердым.
– Извините, мистер Стронг, что не сразу удалось встретиться с вами… Вы позволите называть вас Майклом?
– Да, конечно. – Следом за Берденом Майкл прошел в помещение поменьше, где на диванчике в углу сидела высокая, стройная женщина с рыжеватыми волосами и проницательными голубыми глазами.
– Майкл, это моя жена Дайана. Дайана, это Майкл Стронг. Он работает в новом агентстве в Кэмпбелл-Коув.
– Приятно познакомиться. – Дайана протянула ему холеную руку с длинными пальцами.
Майкл пожал ей руку, сел на то место, которое указал Берден. Хозяин тем временем закрыл дверь, отсекая шум в приемной избирательного штаба.
– Майкл, как вы, наверное, понимаете, за много лет нам с Дайаной пришлось общаться с самыми разными людьми, которых интересовали эмоциональные последствия гибели моей дочери. Некоторые из них оказались настоящими стервятниками, поэтому я обычно очень избирательно отношусь к тому, с кем соглашаюсь беседовать. – Берден сел за стол и скрестил руки на столешнице. – Но Бекки Кэмерон заверила меня, что вы не из таких, и сказала, что мне следует выслушать вас. Итак, мы слушаем.
– Я думал, что встречусь с Рэндалом Фини, – начал Майкл. – Не ожидал, что буду непосредственно беседовать с вами и вашей женой.
– Какая разница?
– Не хочу оживлять печальные воспоминания.
– Они не умерли, – прямо ответил Берден. – Горе не умирает. Оно остается с тобой, пока не умрешь ты сам.
– Простите. Конечно!
Дайана Берден раздраженно отмахнулась:
– Не думайте, что вам нужно чего-то стесняться. Спрашивайте обо всем, что вам нужно узнать.
– В мою группу в «Академии Кэмпбелл-Коув» записалась некая Шарлотта Уинтерс. – Майкл внимательно смотрел на Крейга, ища признаки перемены.
Его наблюдательность оказалась не напрасной: он заметил, как Берден едва заметно прищурился.
– Любопытно! Чем именно она у вас занимается?
– Самообороной.
Дайана Берден удивленно подняла брови:
– Шарлотта Уинтерс вполне способна сама позаботиться о себе.
– У нее неплохие инстинкты самозащиты, – осторожно согласился Майкл.
– И что же в связи с Шарлоттой направило вас ко мне? – с любопытством спросил Берден. – Она упоминала меня в разговоре с вами?
– Нет. Мы просто проверяем прошлое наших курсантов. Чтобы убедиться в том, что мотивы, по которым они принимают участие в наших программах, именно таковы, как они говорят.
– И всплыло имя нашей дочери. – Берден медленно кивнул. – Элис и Шарлотта были близкими подругами. Наверное, слишком близкими.
– Что вы имеете в виду?
– Шарлотта и наша дочь происходили из разных миров, – напрямик ответила Дайана. – Возможно, я выражаюсь как снобка, но от этого мои слова не становятся неправдой.
– Чарли выросла в бедной семье.
– Не просто в бедной, – сказал Крейг. – Во многих отношениях ее семья была неблагополучной. Отца нет. Необразованная мать с шестью детьми, которых после его смерти ей пришлось поднимать в одиночку. Почти все время дети бегали без присмотра. Естественно, начались проблемы, в первую очередь у двух старших мальчиков. Наверное, вам известно, что два брата Шарлотты в тюрьме?
– Да, она что-то об этом говорила.
– О таком мире нашей дочери ничего не было известно.
– Пока она не познакомилась с Чарли?
– Шарлотта была другой, уверяю вас. Нескладной, но очень сообразительной. Она охотно всем угождала и не боялась тяжелой работы, лишь бы получить то, что ей хотелось.
– Угадываю в ваших словах но, – негромко заметил Майкл.
– Вы правы. Шарлотта отличалась… скажем, своеобразным отношением к правде.
Дайана Берден негромко фыркнула, но, когда Майкл повернулся к ней, ее лицо по-прежнему было невозмутимым.
– Хотите сказать, что она лгунья? – У Майкла внутри все сжалось.
– Не совсем лгунья. Возможно, лучше сказать, что она любит приукрасить действительность, – ответил Крейг. – В ее историях имелось зерно истины, но, похоже, ей всегда хотелось сделать действительность больше и лучше, чем на самом деле. Например, она рассказывала, что ее отец не просто погиб во время несчастного случая на шахте. Он погиб, спасая дюжину товарищей.
– Так и было?
– Если так и было, никто, кроме Шарлотты, об этом не говорил.
– Вполне понятно ее желание видеть в отце героя.
– Разумеется. Но понятная ложь не делает ее правдой.
– Чарли была с вашей дочерью в ту ночь, когда Элис погибла?
– Да. – Берден поджал губы.
– Вы обвиняете ее в смерти дочери? Берден ответил не сразу.
– Я обвиняю в смерти дочери того, кто ее сбил. Полиция заверила меня: нет абсолютно никаких доказательств того, что в той машине сидела Шарлотта. Начнем с того, что в то время у Шарлотты не могло быть машины…
– А если бы была… Как по-вашему, была ли Шарлотта способна сбить вашу дочь и бросить ее умирать?
Верден снова ответил не сразу.
– А по-вашему как? – спросил он наконец.
– Я недостаточно хорошо с ней знаком, – уклончиво ответил Майкл.
– Чутье подсказывает, что нет, – признался Берден. – Пусть Шарлотта и была выдумщицей, пусть иногда она заводила Элис в такие ситуации, которые оказывались плохими для них обеих. Но в том, что она была привязана к нашей дочери, я никогда не сомневался. Нет, не думаю, что Шарлотта бросила бы Элис умирать.
– Насколько я понимаю, Чарли почти ничего не помнит о том, как погибла ваша дочь.
– Похоже, девочки отправились выпить в какой-то бар в Мерсервиле. – Дайана Берден крепко сцепила руки перед собой. – Нам они сказали, что идут в кино.