— Не может быть, — я попятилась к двери, а Наташа наступала на меня.
— Может, дорогая моя, может. Так что, считай, ты еще легко отделалась. Вовремя успела от него свалить, — слова как пощечины. Максим заставил Наташу сделать аборт? Я инстинктивно прижала руку к животу. Я не хотела делать аборт, я хотела и любила этого малыша. Пусть он появился в моей жизни так незапланированно. Надо было бежать отсюда, пока нет Максима, и мне не нужно с ним объясняться. Я сорвалась и убежала, а документы, где была нужна подпись Белова, передала через мамину подругу, которая подписала их и вернула при первой же возможности.
Сейчас
— Я был в командировке тогда, — Максим выслушал мои воспоминания. — А Наташа и в самом деле была беременна от меня, вот только это не я заставил ее сделать аборт, а она явилась ко мне с требованием денег на аборт и отступных, которые я и заплатил.
— Но тогда я не захотела выяснять, кто прав был, а кто виноват, — я верила Максиму.
— Кстати, это Наташа тогда подстроила твою аллергию, — добавил собеседник. — Эта дура похвасталась кому-то из коллег, как можно ловко устранить соперницу. А мне донесли, и я сопоставил факты. Когда я припер ее к стенке, она и не отпиралась. Написала заявление, и я ее больше не видел с тех пор, — Максим смотрел на Варю, и я видела в его взгляде теплоту и нежность. — А как твоя мама отнеслась к твоей беременности? Что сказала?
Пять лет назад, разговор с мамой.
— Мам, нам надо серьезно поговорить, — я набралась храбрости и приготовилась к серьезному разговору, но все равно ладошки потели.
— Что-то случилось? — мама изменилась в лице и даже побледнела. — Тебя отчисляют?
— Нет, к учебе это не имеет никакого отношения, — я села напротив матери на кресло. — Хотя если вдуматься, то, конечно, на учебе это может отразиться.
— Ну, говори же, — мама обеспокоенно вглядывалась в мое лицо. — Ты замуж выходишь?
— Нет, — от предположения мамочки стало как-то горько на душе, но я собрала всю решимость в кулак и наконец-то сказала: — Я беременна.
Наступила тишина. Мама смотрела на меня не моргая, будто пытаясь понять, правду ли она услышала. Комната наполнилась тягучим напряжением, которое можно было резать ножом. Я чувствовала, как сердце колотится в груди, готовое выскочить. Вдруг мама резко поднялась и вышла из комнаты, не сказав ни слова.
Я осталась сидеть в кресле, оглушенная ее реакцией. Куда она ушла? Что сейчас будет? В голове крутились обрывки фраз и страхов. Я боялась её осуждения, боялась разочаровать её. Ведь мама всегда мечтала о моем успешном будущем, о карьере, а не о пеленках и распашонках.
Через несколько минут мама вернулась с чашкой чая в руках. Она протянула её мне, а сама села рядом. В её глазах больше не было испуга, а лишь какая-то глубокая задумчивость.
— Расскажи мне всё, — тихо произнесла она, глядя прямо в мои глаза. И я начала говорить, выливая ей всю правду, все свои страхи и надежды.
Голос дрожал, когда я рассказывала о своих сомнениях, о неуверенности в правильности принятого решения. О том, как сильно боюсь перемен и одновременно мечтаю о маленьком чуде. Я не стала вдаваться в подробности нашей с Максимом ситуации, я не называла имен, лишь в очень обтекаемых фразах объяснила суть ситуации, и все. Мама слушала молча, лишь иногда кивая головой, давая понять, что она рядом и слышит меня.
Когда я закончила, в комнате снова повисла пауза, но на этот раз она не давила, а ощущалась как понимание и поддержка. Мама взяла мою руку в свою, её пальцы были теплыми и успокаивающими.
— Милая моя, — проговорила она, — твоё счастье — это самое главное для меня. Если ты чувствуешь, что это правильный путь для тебя, я буду рядом. Карьера — это важно, но ребенок — это бесценно. Не бойся ничего, я помогу тебе во всем.
Слёзы облегчения покатились по моим щекам. Я крепко обняла маму, чувствуя благодарность и любовь, которые наполняли меня до краёв. Теперь я знала, что не одна, и это придавало сил двигаться дальше.
Сейчас
— Мне надо сказать твоей маме спасибо, что она поддержала тебя и не дала совершить непоправимых глупостей, — я видела, что Максим судорожно сглотнул, и мне показалось, что на его глазах заблестели слезы. Но он быстро встал и отошел к окну.
Варя закряхтела и заворочалась, пытаясь рукой сдернуть капельницу. Я подсела к ней, убирая детские ручки, слегка прижимая их к маленькому тельцу.
Максим подошел к нам и присел передо мной, а потом и вовсе встал на колени.
— Катя, прости меня, — мужчина уронил голову мне на колени. — Прости, что я был таким дураком. Прости, что Варя росла без меня и я не видел ее первой улыбки и первого шага. Прости, что не был с вами все эти годы.
Я молча гладила его по волосам, чувствуя, как мои собственные глаза наполняются слезами. Слова застряли комом в горле, я не могла выдавить из себя ни звука. Все эти годы, вся боль и обида, казалось, испарились, оставив лишь пустоту и странное щемящее чувство облегчения.
Варя тихонько засопела, и я поцеловала ее в макушку. Максим поднял голову, его лицо было красным и опухшим от слез. Он посмотрел на меня с такой мольбой, с такой искренней надеждой, что я не смогла отвести взгляд.
— Я хочу быть с вами, Катя. Я хочу быть отцом Варе. Я знаю, что не заслуживаю прощения. Но я буду стараться каждый день, чтобы доказать вам, что я изменился. Дай мне шанс.
Я протянула руку и коснулась его щеки. — У тебя есть этот шанс, Максим. У нас есть этот шанс.
Мы сидели так, обнявшись, долгое время под тихий шепот Вари во сне. Тишина казалась оглушительной после бури эмоций, бушевавшей во мне. Слова Максима еще звенели в ушах, как эхо далекого грома. Я не знала, что ждет нас впереди, какие испытания уготованы судьбой, но страх уже не парализовал меня.
Я чувствовала твердость в своем решении, силу, которая, казалось, проснулась во мне вместе с прощением. Впереди долгий путь, путь доверия и исцеления. Путь, который мы пройдем вместе, если нам суждено быть семьей.
Поднявшись, он взял Варю за руку, бережно, словно хрупкий цветок. В его глазах плескалась неподдельная нежность, отцовская забота.
— Спасибо, — прошептал он, и я поверила в искренность этих слов.
Эпилог
Я нервно вертелась перед зеркалом, разглядывая свое платье. Неловкость перед предстоящей встречей с родителями Максима давила на меня.
— Может, стоило сначала встретиться с ними, — бормотала я, — а не устраивать этот внезапный семейный ужин? — Максим подошёл сзади, обнял меня, и я взглянула на наше отражение в зеркале. Я вся сжавшаяся от волнения, и он, излучающий спокойствие и уверенность.
— Во-первых, — сказал он, — никакого ошарашивания не будет. Я всё рассказал своим родителям, и они очень хотят познакомиться с Варей.
Но чувство вины меня не покидало.
— Я чувствую себя лгуньей, — призналась я, повернувшись к нему. Он нежно поцеловал меня в нос.
— Перестань, — прошептал Максим, прижимая меня к себе. — Мои родители замечательные, они всё поймут и полюбят Варю. Ее невозможно не полюбить.
Я засмеялась, отстранившись немного.
— Ты снова нюхаешь мои волосы, — заметила я. — Варю ты, кстати, тоже все время нюхаешь. Это странновато, ты так не думаешь? — я понимаю, что это у Максима происходит неосознанно. Это что-то инстинктивное, животное.
— Не могу надышаться тобой, — ответил он, его голос был полон нежности. И тут он перешел на более серьезный тон. — А если серьёзно, я был таким дураком. Надо было сразу ехать к тебе, вернуть тебя, а не лелеять свою раненую гордость, да еще и столько лет. Я ведь полюбил тебя еще тогда.
Моё сердце затрепетало.
— А я влюбилась с первого взгляда, — призналась я, — хотя ты по утрам страшен.
Он рассмеялся.
— Я исправлюсь, — пообещал он, нежно целуя меня в уголок губ.
— У тебя нет выбора, — парировала я, вспоминая утро после нашего переезда в его квартиру, когда Варя заявилась к нам и потребовала, чтобы мы вставали.
Максим всё ещё держал меня в объятиях.
— Кстати, — продолжил он, — я выяснил причину своего дурного настроения по утрам, — я прижалась к нему ещё сильнее.
— И что же это за причина? — спросила я, наслаждаясь его теплом. Он склонился ко мне, его дыхание коснулось моего уха.
— Это были дни, когда я просыпался без тебя, — прошептал он. И тут он ловко расстегнул молнию на моём платье, его прикосновение вызвало дрожь по всему моему телу. Этот жест был настолько естественным и нежным, что все мои опасения рассеялись.
Мы стояли перед зеркалом, где отражались не только наши внешние образы, но и глубина наших чувств. Платье, которое ещё минуту назад вызывало у меня столько волнения, вдруг перестало иметь значение. Главное было здесь и сейчас — его объятия, его любовь, его уверенность в нас. Его слова о том, что он понял свою ошибку, что он дорожит нашими отношениями, развеяли все мои сомнения.
Я думала о предстоящем ужине, о встрече с его родителями. Конечно, я волновалась. Новая семья, новые отношения — это всегда шаг в неизвестность. Но теперь, в объятиях любимого человека, чувствуя его поддержку и уверенность в себе, я уже не боялась. Его любовь была моим щитом, его уверенность — моим якорем.
Мысленно я перебирала в голове возможные варианты развития событий. Что, если его родители будут на меня в обиде? А что, если Варя не понравится им? Конечно, возникали такие мысли. Однако любовь Максима, его искренность и честность, его признание собственных ошибок — всё это придавало мне сил. Я понимала, что независимо от того, как пройдёт вечер, наша любовь останется неизменной, нашей опорой и надеждой. И пусть платье немного жмёт, и пусть я всё ещё немного волнуюсь, но главное — мы вместе. И это перевешивает все остальные переживания. А еще я наконец-то поняла, что платье мне действительно идёт — оно идеально подчеркивает мою счастливую улыбку.