— Сейчас я в туалет тогда сбегаю, — я уж было повернулась на выход, но девушка меня остановила.
— Да здесь застирывай, ты бегать дольше будешь, — ворчит секретарь. — Потом утюгом высушим. А вообще надо иметь запасную, — делает замечание девушка, и я с ней согласна. Просто я даже не думала, что со мной может случиться такой конфуз. — На будущее: у тебя всегда должны быть запасные чулки, черные и телесные. Мало ли какие случаи будут. Запасной комплект одежды и обуви. И что-то, что ты можешь надеть, если вдруг нужно будет ехать в ресторан на встречу, — Наташа подходит к шкафчику и, отрыв отодвигает в сторону пальто, показывая два чехла с одеждой и две обувные коробки.
— Столько суеты, — я удивленно смотрела на содержимое шкафа.
— В таких фирмах, как эта, вся эта суета и дресс-код оправдываются хорошей зарплатой, — многозначно кивает Наташа. — Так что я лучше запасные туфли буду иметь в шкафу и блузку, чем буду получать копеечную зарплату.
Пока Наташа рассуждает о зарплате и запасной одежде, я бегом сняла блузку и пытаюсь застирать пятно в раковине. Неловко стоять в одном белье, но делать нечего.
— Все, я пошла. Пожелай мне удачи, — Наташа схватила кофе, бумаги, за которыми бегала, и, выдохнув, словно нырять собралась, направилась в кабинет шефа.
Я лишь перекрестила воздух ей вслед, прям как мама моя делала, когда я уходила на какое-то ответственное мероприятие. А вот сегодня она так не сделала, а жаль. Блузка не желает отстирываться, и пятно, вместо того чтобы исчезнуть, просто расползается еще сильнее.
— Я что, тебя звал⁈ — из кабинета начальника раздался такой крик, что я даже инстинктивно чуть присела и замерла.
Из кабинета словно пробка выскакивает Наташа и смотрит на меня испуганными глазами.
— Иди к нему, — и девушка судорожно сглатывает, — иначе он меня сейчас уволит, — Наташа, подскочив, начинает хватать меня за руку и тащить в сторону двери в кабинет начальника. А мне после таких воплей, истории с кофе и вообще после всеобщего ужаса и паники как-то не хочется идти в логово монстра. — Умоляю тебя, иди к нему в кабинет, он тебя хочет, — слова прозвучали двусмысленно, но в том состоянии, в котором сейчас была секретарь, ей это простительно.
— Да ты с ума сошла! — и я смотрю на свой белый лифчик. Слава богу, я хотя бы послушалась маму и надела закрытый, с поролоном, чтобы он не сильно выделялся под шелковой блузкой.
— Надень пиджак, — и Наташа начала стягивать с себя пиджак. — Прошу, быстрее, — она осталась в довольно открытом топе. Но, видимо, девушке, испуганной угрозой увольнения, было все равно на такие мелочи. Она старательно натягивала на меня свой пиджак, а тот не спешил налазить. Я хоть и не отличалась крупной комплекцией, но была побольше Наташи. Особенно в районе груди. Без блузки, даже с застегнутыми пуговицами, у меня был довольно откровенный вид. Декольте было таким, что я покраснела, увидев свое отражение в зеркале.
— Так нельзя идти, — я порываюсь снять пиджак, но у Наташи уже слезы на глазах.
— Прикроешься блокнотом, — уговаривает меня секретарь. — Ну, Катюша, с меня эклеры. Пожалуйста!
— Хорошо, — соглашаюсь. И нет, я не на эклеры позарилась, а просто стало очень жаль Наташу. Она отнеслась ко мне очень хорошо. Спокойно объясняла все и даже не по разу, если я что-то не понимала или не могла запомнить. Я слова грубого не услышала за всю неделю, что длилась моя практика. И сейчас, видимо, появление шефа после долгого отсутствия выбило ее из колеи, и она стала похожа на неврастеничку в период сезонного обострения.
— Спасибо, спасибо, спасибо, — затараторила девушка и подтолкнула меня в сторону кабинета Белова. По дороге она мне всучила в руки блокнот и ручку и, открыв дверь, практически втолкнула в него. А я, чуть не споткнувшись высокими каблуками о ковер, сделала пару шагов вперед. И, чтобы не упасть, выставила руки вперед и поймала саму себя, уперевшись в стол, стоящий перпендикулярно столу начальника. Я стою, уперевшись в стол, и радуюсь, что не расстелилась перед боссом на полу. Медленно поднимаю взгляд на начальника. Мужчина смотрит на меня, я — на него. И губы мужчины кривит усмешка.
— Смело. Далеко пойдете, — произносит мужчина, и тут-то я понимаю, что он смотрит в вырез пиджака, на мою грудь, так удачно прижатую полами пиджака.
— Простите, — я краснею, одновременно выпрямляюсь. Но, сделав все это слишком быстро, покачнулась на каблуках и полетела назад, размахивая руками в воздухе. Приземление было болезненным. У меня даже в глазах потемнело, а когда прояснилось, то рядом со мной сидел босс и с беспокойством всматривался в мое лицо.
— Вы целы? — мужчина присел передо мной на корточки и пытался придержать за плечи, и получается, что он словно обнимает меня. А я залипаю на его глазах. Когда мужчина не изображает айсберг, то они у него не льдинки, а словно васильки. И пахнет от него чем-то свежим, но с какими-то нежными нотками. Все, как я люблю. У меня даже голова закружилась от этих гипнотических глаз. Хотя, может, это все же от падения. Непонятно.
— Не знаю, — бормочу еле слышно и все же отвожу взгляд. Он гипнотизер, что ли? Смотрю на себя, и в ужасе глаза расширяются. Теперь я могу посоревноваться с Наташей в размерах глаз. Небольшой разрез, что был у меня на юбке, на бедре, разошелся до неприличного размера. Пуговка на пиджаке, на которой, можно сказать, держалось все это безобразие, отлетела куда-то в сторону, и пиджак распахнулся. И все мое богатство в белом лифчике было на всеобщем обозрении. И вишенкой на торте стали сломанные шпильки. Хотя нет, последним штрихом стала стрелка на чулке, что появилась неизвестно откуда.
Вместе со мной мой внешний вид осмотрел и Белов. И, похоже, впечатлился. Как и я.
Слезы, как следствие перенесенного нервного напряжения, хлынули из глаз, и вдобавок к растрепанному виду добавилась еще и расплывшаяся под глазами тушь.
— Ты что ревешь? Повредила что-то? Сломала? — мужчина встал и одним движение поднял и меня на ноги. Туфли слетели с ног, и я оказалась босая. Отметила, что Белов меня выше больше чем на голову, и я просто крошка рядом с ним.
— Да, — еле удается произнести слова, так как все мои попытки успокоиться не увенчались успехом.
— Что повредила? Ногу? — и мужчина присел, ощупывая мне лодыжки. А я, пораженная, замираю, даже забыв, что только что ревела.
— Гордость, — еле слышно произношу. — Вы меня теперь уволите, — даже не спрашиваю, а просто голошу, так как первый шок прошел, и Госпожа Истерика изволила вернуться.
— Фу ты! Испугала, — мужчина выпрямляется, все же проводит рукой мне по ноге: от лодыжки до самого бедра. А я испуганно расширила глаза. Это что он делает такое? — Садись, — командует мужчина и, придерживая за руку, усаживает на диванчик, что оказался как нельзя кстати. Я сажусь, попутно пытаясь запахнуть на себе одной рукой пиджак, а другой — стянуть края разошедшейся юбки, но пока безрезультатно. Белов отошел от меня, вернулся со стаканом воды и заставил его выпить. Только после этого я смогла хотя бы внятно разговаривать и прекратила икать и истерить. — Да, Катюша Маслова, умеешь ты удивить.
— Меня Екатерина Сергеевна зовут, — попытка приосаниться, в сложившейся ситуации лишь вызвала улыбку на лице начальства.
— Нет уж, ты теперь пожизненно Катюша Маслова, — усмехнулся мужчина, а в его глазах промелькнули искорки смеха. Я решила не спорить. Не в том я положении сейчас. — И что мне с тобой делать, Катюша Маслова? — и мужчина озадаченно постучал себе по подбородку пальцем, поглядывая на меня. — Уволить?
— Нет, пожалуйста, — и я с мольбой посмотрела на мужчину. — Если вы меня выгоните с практики, то мне ее не зачтут и я завалю сессию. А у меня выпуск на носу.
— Хорошо, — вдруг подозрительно легко соглашается Белов. — Не выгоню, — у него словно появилась идея какая-то, и он даже довольно усмехнулся. — Но у меня одно условие, — усмехается мужчина. — Ты будешь в полном моем распоряжении.
— Что это значит? — я испуганно посмотрела на мужчину.
— Не пугайся, Катюша, ничего предосудительного, — мужчина присел передо мной. — На время просто сыграешь роль моей невесты перед родителями.
— Но почему я? — кажется, я сегодня побила рекорд по расширению глаз, если, конечно, существует такой.
— Потому что они тебя не знают, ни разу не видели. И ты вполне в моем вкусе. Только надо добавить тебе немного лоска. Но это быстро решается, — перечисляет Белов доводы, а мне запомнилась лишь часть фразы. «Я в его вкусе». Это как? Я что, ему нравлюсь? Где-то в душе шевельнулось какое-то радостное чувство, но я тут же попыталась себя одернуть. Но, похоже, сделала слишком поздно, так как мужчина посмотрел на меня хмуро. — Только смотри, не влюбись в меня. Мне обуза в виде семьи и детей не нужна. Так что не вздумай ничего себе там нафантазировать, — от слов мужчины флер романтики, что начал витать в кабинете, моментально развеялся.
— Я и не думала ничего подобного, — хмурюсь, задетая его словами.
— Ну вот и здорово! Тогда по рукам? — мужчина довольно улыбнулся и протянул мне руку. — Вам практика и приятна премия по окончании, мне — возможность отделаться от родителей, которых надо убедить, что я влюблен в тебя по уши.
— А потом что? — я растерянно смотрю на мужчину.
— Когда потом? — немного удивляется босс.
— Потом, по окончании практики, — я вопросительно смотрю на Белова.
— Потом я скажу, что ты меня бросила, я в горе, печали и о женитьбе и думать не могу, — Максим Валерьевич махнул руками, словно это что-то незначительное.
— Но почему вы не скажете, что просто не хотите жениться? — я не понимала сути аферы.
— Потому что я слишком люблю свою маму, — пожал плечами Белов. — А ее хватит удар, если я так скажу. Ну так что, договорились?
Я на мгновение задумалась. У меня безвыходное положение. Не пройду практику — значит, завалю сессию, а я этого себе позволить могу.
— Хорошо, по рукам, — я протягиваю руку, и пиджак распахнулся, а на лице мужчины появилась странная улыбка.