– Конечно.
Она наклонилась, чтобы взять бумаги, но Флинн накрыл ее руку своей:
– Оставьте их здесь, Эдди. Я о них позабочусь. Пожав плечами, она отдернула руку, надеясь, что Флинн не заметил, как участилось ее дыхание при их физическом контакте.
– Да, вот еще что, Эдди, – донеслось до нее, когда она уже была у двери.
– Я вас слушаю, – ответила она, повернувшись.
– Наденьте свой красный костюм.
– Хорошо.
Боже, как же ей не нравится работа личной помощницы! Еще немного, и она ее возненавидит.
Глава 8
Когда они вошли в кабинет господина Мюллера, тот сидел за большим письменным столом. Он, как обычно, походил на доброго Санта-Клауса. Когда он жестом пригласил их сесть, Флинн сделал это, и Эдди последовала его примеру.
– Что вас сюда привело, друзья мои?
В ответ Флинн щелкнул пальцами перед Эдди.
Это ее возмутило. Она что, собака? Почему нельзя было сказать: «Аделаида, передайте, пожалуйста, документы»? Очевидно, он хотел продемонстрировать Мюллеру свое могущество, свою власть над людьми.
Стиснув зубы, Эдди передала ему папку с бумагами. Он ее не поблагодарил. Более того, даже не взглянул в ее сторону!
Флинн молча достал бумаги из папки. Это были фотокопии документа, который Эдди принесла ему ранее.
– Это принесли вчера моей помощнице, – сказал он, положив бумаги на стол перед господином Мюллером. – Вы без труда можете понять, что это финансовый отчет из бара в Брисбене, которым вы с моим отцом владели в начале девяностых.
Джордж Мюллер не сказал ни слова, не побледнел, даже не пошевелился. Его взгляд был прикован к лицу Флинна. В нем не было враждебности. Эдди увидела в нем сочувствие, может, даже сожаление.
У нее появилось предчувствие, что это встреча пройдет не так хорошо, как надеялся Флинн. Что он не выйдет отсюда победителем.
– Эти записи являются неопровержимым доказательством того, что вы обворовывали бар. – Откинувшись на спинку стула, Флинн зловеще заулыбался. – Этих улик достаточно, чтобы начать судебное разбирательство, господин Мюллер. Именно это я и собираюсь сделать. Я вас разорю и отправлю за решетку.
Сердце Эдди бешено стучало. Почему это не одна из тех скучных встреч, на которых она может думать об искусственном осеменении или ирригационных системах?
Господин Мюллер соединил пальцы пирамидкой и встретился взглядом с Флинном:
– Твой отец был удивительным человеком. Жизнерадостным, энергичным.
Флинн сжал одну руку в кулак:
– Пока вы не сломали его.
– Я любил твоего отца как близкого друга, Флинн, но не смог препятствовать его саморазрушению. Если бы мой отец внезапно не заболел, я бы остался и попытался помочь тебе и твоей матери, но мне пришлось вернуться в Германию.
Эдди внезапно узнала чувство, которое было во взгляде господина Мюллера, обращенном на Флинна. У нее пересохло во рту.
Это была глубокая симпатия.
– Вы устроили все таким образом, чтобы покинуть страну до того, как против вас смогли бы выдвинуть обвинения. Не пытайтесь оправдываться сыновним долгом.
– Существует договор об экстрадиции между нашими странами, Флинн. Если бы твой отец захотел обвинить меня в краже, он бы смог это сделать.
– Вы сделали все для того, чтобы он не смог доказать вашу вину. Вы отняли у него все, уничтожили его. Но эти записи по счастливой случайности сохранились, и они помогут мне восстановить справедливость.
– Твой отец очень тебя любил, Флинн. Я помню, как ты его уважал, как брал с него пример. Любовь, однако, не всегда делает нас сильными. Твой отец не хотел бы, чтобы ты плохо о нем думал.
Господин Мюллер перевел взгляд на Эдди:
– Это я отправил вам эти документы, фрейлейн Рамси. – Он снова посмотрел на Флинна. – Те деньги растратил не я, Флинн. Это сделал твой отец.
Флинн резко вскочил на ноги:
– Это грязная ложь!
– Сынок, ты даже представить себе не можешь, как бы я хотел, чтобы это было ложью.
– Вы пытаетесь переложить вину на давно умершего человека. Я этого не допущу. Мы уходим, Аделаида.
Эдди поднялась со стула. Господин Мюллер собрал бумаги и протянул ей. Взяв их дрожащими руками, она встретилась с ним взглядом и увидела в его глазах то же беспокойство за Флинна, которое испытывала сама.
– Auf Wiedersehen, – прошептала она.
– Желаю вам хорошего дня, фрейлейн Рамси.
Она повернулась и покинула кабинет вслед за Флинном.
– Не хотите зайти куда-нибудь выпить кофе? – предложила она своему боссу, когда они вышли из здания.
– Нет, – отрезал Флинн, остановил проезжающее мимо такси, и они забрались в него.
Всю дорогу он молчал. Его лицо было мрачнее тучи.
Когда они приехали в отель и поднялись на свой этаж, Эдди, вместо того чтобы пойти к себе, проследовала за Флинном в его номер. Она увидела, как пальто Флинна упало на диван. Затем к нему присоединились пиджак и галстук.
Наконец он повернулся, заметил ее и прорычал:
– Что вы здесь делаете?
– Жду дальнейших распоряжений.
– Уходите!
– В сложившейся ситуации нет моей вины, поэтому какое вы имеете право так со мной разговаривать? – Бросив свой портфель на диван, она подошла ближе к Флинну. – И не смейте больше щелкать передо мной пальцами. Я вам не собака, поняли?
Он моргнул.
– Я знаю, вы сейчас испытываете стресс, но это не дает вам права обращаться с другими как со слугами. Вы всегда так обращаетесь со своими сотрудниками, Флинн? Знайте: я ни за какие деньги не буду мириться с подобным отношением к себе.
Он внимательно посмотрел на нее, и его напряженные плечи слегка расслабились.
– Я все понял, Аделаида. Вы правы. Простите.
Эдди сердито уставилась на него.
– Что? – спросил он, разведя руки в стороны.
– Вы должны добавить, что это больше никогда не повторится.
Уголки его губ дрогнули в улыбке, и ее пульс участился.
– Обещаю, что это никогда больше не повторится. Эдди обнаружила, что улыбается.
– Спасибо.
Покачав головой, Флинн плюхнулся в кресло:
– Знаете, вы не созданы для того, чтобы быть подчиненной.
Признаться, она и сама уже это поняла.
– Я знаю, вы мне не поверите, но Мюллер лжет.
Отодвинув его одежду, Эдди села на край дивана.
– Но как?..
– Как я могу доказать, что Мюллер подделал отчет? – Флинн запустил пальцы в волосы. – В этом-то вся загвоздка.
Эдди покачала головой:
– Нет, я не это имела в виду. Как вы можете быть уверены в том, что господин Мюллер лжет? – Она подняла руку, чтобы Флинн позволил ей договорить. – Я вовсе не пытаюсь бросить вам вызов, Флинн. Вы мне нравитесь. Вы умный и трудолюбивый. Вы еще и великодушный, поскольку предложили мне щедрый бонус в награду за то, что я останусь на два года в Лорна-Лиз. Это говорит о том, что в целом вы хорошо относитесь к людям. Я уже начала считать вас своим другом.
– Эдди…
– Нет, Флинн, позвольте мне закончить. Я чувствую, что вам нужно это услышать. Знайте: какое бы хорошее впечатление ни сложилось у меня о господине Мюллере, я буду на вашей стороне. Но если вы по-прежнему собираетесь уничтожить этого человека, вы должны быть абсолютно уверены в своей правоте. Что бы вы почувствовали, если бы спустя, скажем, пять лет узнали, что ошиблись? Какие у вас есть доказательства, Флинн? Слова, которые вам сказал ваш отец, когда вам было двенадцать лет? Что мы знаем о наших родителях, будучи детьми и подростками? Мы просто бескорыстно их любим, полностью от них зависим и не можем быть объективными.
Флинн вскочил на ноги и принялся расхаживать взад-вперед по комнате.
– Мой отец был хорошим человеком.
– Я вам верю. Но иногда хорошие люди принимают плохие решения.
– Если мой отец украл те деньги, почему Мюллер не заявил на него в полицию?
– Он сказал, что любил вашего отца.
Флинн презрительно фыркнул.
– У меня есть еще один вопрос.
– Всего один? – пробурчал он, снова опускаясь в кресло.
– Когда ваша бывшая жена Анжела вас предала, вы сделали так, чтобы она за это заплатила?
Он еле заметно покачал головой.
– Почему вы ей не отомстили? Чем, по-вашему, эта ситуация отличается от ситуации с господином Мюллером?
Флинн подался вперед, и черты его лица исказились.
– Он убил моего отца.
– Нет, Флинн, он этого не делал. Ваш отец совершил самоубийство.
– Его до этого довел Мюллер.
– Может, да, может, нет. Неужели вы действительно хотите совершить поступок, о котором, возможно, будете жалеть всю оставшуюся жизнь?
– Вы, кажется, сказали, что вы на моей стороне. – Его губы искривились в циничной усмешке. – Или мне нужно больше вам платить за вашу преданность?
Эдди это проигнорировала. На самом деле он так не думал, а просто хотел ее позлить.
– Знаете, что я думаю?
– Мне не терпится это услышать, – пробурчал Флинн.
– Ваша ненависть к Мюллеру послужила вам стимулом для того, чтобы преуспеть. Достичь того положения, в котором сможете заставить его заплатить. Но вы уверены, что злитесь именно на него?
Он снова вскочил с кресла. Его глаза засверкали, пальцы сжались в кулаки, и Эдди едва удержалась от того, чтобы не вжаться в спинку дивана.
– Я представлю вам необходимые доказательства. Мой отец не был вором!
– Мне не нужны доказательства. Они нужны вам, Флинн. То, что вы пережили в двенадцать лет, было ужасно, но вам следует помнить о том, что вам больше не двенадцать. Что никто не в силах поставить вас в уязвимое положение, в котором вы оказались тогда.
Флинн смотрел на нее так, словно не знал, что сказать.
Она тяжело сглотнула и поднялась:
– Вы бы хотели, чтобы я сейчас ушла?
– Думаю, так было бы лучше.
Взяв свой портфель, Эдди удалилась к себе в номер, упала на кровать и расплакалась.
Раздался стук в дверь. Флинн сразу понял, что это Эдди. Она два дня подряд приходила к нему ровно в девять утра, но оба раза он говорил ей, что она может устроить себе выходной.