умаю, что она с этим справится.
Окрестности Мандринова
– На этих потащим? – кивнул на трех лошадей верзила в камуфляже.
– Пока на них, – отозвался плотный бородач. – Дорогами не пройти, на спинах нести умотаемся…
– Понятное дело, – кивнул верзила. – Хотя если припечет, схватите и рысью поскачете. Грузите. А сами, значит, пехом. Мы дней пятнадцать топать будем. Хотя получим очень прилично. Ты бывал в тех краях?
– Двое из моих там бродили. Почти пусто. Населенных пунктов очень мало, они в основном выше. Ну, точнее сказать, севернее. Правда, там сопок почти нет, тундра, поэтому придется идти зигзагами, по сопкам и между ними. В общем, по местам, где есть растительность. А в тундре срисуют сразу. Оленеводы в основном с ментами связь поддерживают. Вот и придется…
– Ладно, – перебил его верзила. – Как лучше, так и пойдем. А к бою твои парни готовы?
– Конечно, готовы.
– Только поаккуратнее. А то если кто увидит, сразу сообщит ментам.
– Все путем! Сюда никто незамеченным не пройдет. А если кто-то и сумеет, отсюда не выйдет. – Бородач рассмеялся.
– Слишком весело ты это говоришь, – покачал головой верзила. – А к делу надо относиться серьезно.
– Да уж серьезнее некуда. Все-таки груз опасный.
Глубинка
– А где мужик твой? – спросил мужчина в охотничьих сапогах.
– У тетки, – сердито ответила Алина. – Приболела, вот он и нянчится с ней. Меня просил, а у меня что, делов дома мало? Пусть нянчится. А тебе зачем Юрка понадобился?
– На ручьях парни разодрались с оленеводами и подрезали одного чукчу. Они вроде собираются на поселок с оружием идти. Меня и послали, а то ведь быть беде. Чукчи, коли перепьются, палить начнут. А его остерегаются.
– Так иди к тете Паше, там он. И скажи, пусть домой зайдет. Сашка все отца зовет.
– Ладно, – кивнул мужик, – скажу.
Мальчик лет шести сосредоточенно пытался согнуть кривоватый сук стланика, чтобы набросить на другой конец петлю нейлоновой веревки.
– Лук делаешь? – услышал он.
Повернувшись, увидел подходившего узкоглазого парня с карабином в руках.
– Да, – вздохнул мальчик. – Но не получается. Папа делал, а сейчас он у бабы Паши, заболела она.
– Дай-ка натяну. – Поставив карабин у камня, чукча взял сук. Посмотрел по сторонам и коротко свистнул. Схватив мальчика, зажал ему рот. Из кустарника выскочили двое парней, взяли мальчишку, заклеили ему рот полоской скотча и быстро унесли. Чукча поднял упавшую с ноги мальчика тапку и, внимательно осмотревшись, пошел следом.
– Стойте! – сбегая к ручью с пригорка, закричал Юрий.
Несколько оленеводов с оружием, увидев его, остановились.
– Одурели! – спросил он, подбежав. – Вы что…
– Ольчу порезали, – шагнул к нему оленевод с пятизарядным карабином. – Приехали шестеро и начали олешек брать. Избили двух пастухов и одного ножом ударили. Где же ты был в это время? Почему позволил? Чукотка наша…
– А вот этого не надо, – сказал Юрий, – наша, ваша. Это Россия. Короче, вот что – напишите заявление и топайте назад. Я обещаю, виновные будут наказаны.
– Ты сначала с хунхузами разберись! – крикнул кто-то.
– Вы, значит, парней резать идете, – усмехнулся участковый, – а бандитов боитесь? Значит, простых хулиганов наказать решили, а вот…
– Ты власть, – перебил его тот же голос, – и должен нас защищать. А мы за это время в перегоне стада потеряли десять голов.
– Отдали или потеряли? – усмехнулся Юрий. – Сейчас собрались, герои, даже о том, что Чукотка ваша, вспомнили. И лозунг есть: русских стреляй! Чем не ваххабиты чукотские. Хунхузы есть, а сейчас и…
– Перестань, старлей, – перебил его коренастый чукча в темных очках, – мне в Чечне глаз выбили, так что не путай хрен с гусиной шеей. Мы просто…
– Если бы просто, – зло прервал его Юрий, – вы бы ко мне пришли, а не собирались вооруженной бандой и не шли на поселок. Вы как, всех жечь хотели или частично?
– Хватит тебе, старлей, – махнул рукой воевавший в Чечне.
– Назад, – сказал Юрий, – или я вам устрою крупные неприятности. Напишите заявление и…
– Уходим, – кивнул оленевод с пятизарядным карабином. – Заявления не будет, сам все выяснишь. Да, мы погорячились. Больше такого не будет. И извини за «нашу Чукотку».
– Если разобраться, – усмехнулся Юрий, – то она действительно наша… в отличие от Аляски, которую продали американцам. Однако без заявления я не смогу привлечь…
– И не надо, – сказал бригадир. – Извини, старший лейтенант.
Юрий пошел назад, к поселку.
– Рубанов! – услышал он крик.
– Что еще? – Он взбежал на пригорок и увидел мечущуюся пожилую женщину. – Что вы, теть Паш?
– Господи, Юра! – Она бросилась к нему. – Сашеньку твоего уволок кто-то!
– Что?! – Юрий схватил ее за плечи.
– Алина твоя по поселку мечется, – услышал он голос стажера. – Сына, кричит, украли. Я пытался с ней поговорить, но…
– Убью сучку! – Юрий вырвал из кобуры пистолет и бросился к крайним домам. Антон рванулся следом.
– Господи, – перекрестилась тетя Паша, – пронеси беду, Господи!
– Да кому же мальчонка понадобился? – сокрушенно говорила одна из стоявших возле дома участкового женщин. – Какой же лиходей его уволок-то?
– Юрка вон бежит, – сказала другая. Женщины поспешно освободили проход к крыльцу.
– Старлей! – догнав Юрия, крикнул Антон. – Остановись! Надо сначала узнать!
Юрий, увидев людей, перешел на быстрый шаг.
– Закаменел весь, батюшки… – послышался шепот. – А глазищи-то бешеные!..
– Прибьет он ее.
– Господи, ребенка-то за что забрали, ироды!..
– Да это хунхузы нашенские.
Рубанов прошел в дом. За ним вплотную двигался Полин.
– Где Сашка? – войдя в комнату, чуть слышно спросил лежавшую ничком на кровати жену Юрий.
– Явился? – Порывисто поднявшись, она ожгла его взглядом заплаканных глаз. – Нет сына. Слушай! – кивнула она на автоответчик.
Он включил аппарат.
– Даешь адрес бабы, – услышал он негромкий мужской голос, – получишь сынка. У тебя времени сутки. Затем пришлем пальчик, к вечеру – другой. А потом и головушку Сашеньки своего получишь. Думай, мент, кто тебе дороже. Если обратишься за помощью к своим, пацаненка убьем сразу.
Юрий обессиленно опустился на табурет и закрыл глаза.
– Как ты могла? – тихо спросил он. – Ведь он наш сын. Как ты…
– И снова я виновата! – зарыдала Алина. – Да это ты…
– Не знаю я, где та девушка, – покачал головой Юрий. – Я знал, что ты свяжешься с кем-то из них, потому и сказал тебе, что поеду в Бараниху. Если Сашки не будет через два часа, я убью тебя и… – Не договорив, он посмотрел на пистолет в своей руке. Подняв голову, немигающим взглядом уставился на испуганную жену. – Запомни, у вас два часа.
– Вы слышите?! – Завизжав, Алина бросилась к двери. – Люди! Он хочет убить меня! Он думает, что я помогла украсть сына! Спасите! – Выскочив на улицу, она подбежала к женщинам.
Стоявшие в стороне мужчины, хмуро переглядываясь, словно по команде достали курево.
– Вы все слышали?! – продолжала кричать Рубанова. – Он обвиняет меня…
– А так все думают, – услышала Алина мужской голос. – Ты ж братцу своему мужнину форму давала, а мы на него мыслили, – кивнул на дом сгорбленный старик с палкой. – А теперича и пацаненка уволокли. Может, Юрок и прав. Ты ж с Плотником-старшим видалася, а мы
на Юрия грешили. Мыслили, что он купленный Плотником. А что касаемо слов, так мы ничего не
слыхали, да и не было тут никого. Верно я говорю, народ?
– Да вы что?! – закричала Алина. – Как вы можете говорить такое?! У меня сына украли, а вы…
– А что-то ты, красавица, не о сыне народу говоришь, – перебил ее чукча в камуфляже, – а про мужа всем рассказываешь. Сына-то, видно, тебе и не жаль.
– Пошли по домам, люди, – сказал старик с палкой. Народ начал расходиться.
– А ты, красавица, поторопись, – чукча взглянул на Алину, – время уходит. Отец за сына убьет.
– Ты обязан меня защитить! – Алина подскочила к курившему на крыльце Антону. – Ты же слышал…
– Слушай, ты, – процедил стажер, – я знаю, что ты кому-то звонила и сообщала про Бараниху. Но это не доказать, и поэтому я просто уйду. Время уходит, – посмотрев на часы, повторил он слова чукчи. – Торопись, удержать я его не смогу, да и не хочу…
Юрий угрюмо смотрел в пол. Пистолет он по-прежнему держал в руке.
– Старлей, – заглянул в комнату Полин, – ты как?
– А как можно чувствовать себя, если жена предала и тебя, и сына? Прошу тебя, Полин, уходи. Я пристрелю ее, а если смогу, то и Плотника, и…
– А ты о сыне подумал? Его же наверняка убьют. Ты сначала найди сына, отдай его в надежные руки, а уж потом устраивай самосуд. Да черт с ней, с женой, ты о сыне думай!..
– Я не знаю, что делать, – простонал Юрий, – понимаешь? Не знаю…
– Позвони, и пусть Алина скажет правду. Хотя, если честно, не верю я, что Сашку вернут. Они будут от тебя требовать еще и еще. А что делать сейчас, не знаю. Правда, пусть все-таки она позвонит и скажет, что…
– Сам ей скажи, я видеть ее не могу. Убью скорее всего…
– Скажу… – Антон вышел и сразу вернулся. – Ее нет, умотала стерва.
– Может, пошла за Сашкой? – с надеждой проговорил Юрий.
– Верните его, – услышал Вамп плачущий голос Алины. – Юрка не знает, где та баба. Он просто…
– Слушай, шкура, – усмехнулся он, – приходи к Оленьим Рогам, там тебя встретят. Будь на месте через час.
– Хорошо, – всхлипнула Алина. – Я приду. Он убьет меня. Мне Петр Андреевич обещал, что с Сашкой ничего не случится, а мне дадут денег и отправят…
– Так и будет, – тая усмешку, кивнул Вамп. – Будь у Оленьих Рогов через час.
Отключив мобильник, он покачал головой:
– Трогать ее нельзя. Все-таки Плотник с ней несколько раз…
– И что? – усмехнулся Кровосос. – Думаешь, она одна такая? Ништяк было бы, если б ее муж замочил, убрали бы козла отсюда и…