Маша хрюкнула. Петр застонал, он больше не мог смеяться. Динка грустно пожаловалась:
—А Томик мне по затылку дала! И сказала, что старой девой уже не останется, мол, поезд ушел. Маш, а куда он ушел, а?
Маша посидела с открытым ртом, не умея объясниться с продвинутым ребенком и радуясь, что своего такого шустрого пока нет. Затем почесала затылок и протянула:
—Это она про крымский. Якобы ее отпуск идет и идет, а она до сих пор в Питере, а не в Керчи любимой, с мамочкой и папочкой.
—Да-а? А если бы Томик уехала в Керчь, она бы осталась старой девой?
—Несомненно,— простонал Петр.— Климат, детка, в Крыму такой, понимаешь?
—Ага,— мрачно буркнула Маша. — Сунешься к морю, и с концами. С девичеством не расстаться. В этом Крыму, Динка, старых дев как песка, ты запомни.
Динка, мечтающая поехать к бабушке с дедушкой в Керчь, сморщила лоб. Раздумывала о своих перспективах остаться в старых девах. Вот только навеки или как?
Через пару минут Динка решила, что бабушкины блинчики и теплое море важнее, и смирилась. Улыбнулась и, вспомнив последний вопрос, радостно сказала:
—А Элик картины ищет!
Маша с Петром почти подпрыгнули и одновременно воскликнули:
—Где?!
—Здесь.
—Да как он смеет рыться в чужих вещах?!— рявкнул покрасневший от гнева Петя.
—У него что, есть санкция на обыск?!— вторила ему возмущенная Маша.
Машу Епифанцеву трясло от злости: вдруг Смуглый раньше нее вычислит воришку?!
Это нечестно! Она почти догадалась, кто украл. Наташка, вот кто! Глиста в корсете наверняка уже вынесла картины из квартиры, ведь остальные еще не выходили из дома. Не считая их с Петром. Но они вне игры.
Во-первых, про себя-то Маша четко знала: она ничего не брала. Во-вторых, рыжий из семейства кроличьих от нее и на шаг не отходил. Даже в туалет не отлучался.
Так что сто процентов — это Наташка! Ведь пригласи Софья Ильинична милицию — кстати, а почему ее до сих пор не пригласили, Левитан же музейная редкость?! — этюды бы наверняка нашли. Не сумасшедший же воришка? Спрятать картины в доме просто невозможно!
Подумав, Маша пришла к выводу, что Софи решила смириться с потерей драгоценных этюдов. Тем более, что все равно они ушли бы к кому-то из присутствующих. Пусть немного позже. Скорее всего, Софи не хочет оскорблять расследованием память своих подруг. Ведь родная кровь.
—Где сейчас этот доморощенный сыщик? — прошипела Маша, внезапно успокаиваясь.
До нее медленно, но дошло: если Наталья вынесла картины, Смуглому их никогда не найти, пусть хоть плинтуса здесь отдирает. И Маше мешать ему никак не следует.
Наоборот, нужно поощрить. Подсказать где искать. Пожелать успеха, чтоб не сомневался в своей дурацкой версии и не путался под ногами.
А Маша тем временем… Проследит за Натальей! Выяснит ее связи! Узнает, в какую аптеку она ходила. Расспросит осторожно продавщиц. Посмотрит, что за дома рядом.
Может, тут Наташины знакомые живут? Наверняка Софи о них что-то знает. Или дурочка в цацках. Или Рыжий. А Томка?!
Как здорово, что Маша здесь!
К сестрам Маша не пошла. Решила для начала проведать Электрона. Раз уж он сейчас, по словам Динки, работал в гостиной. Следовало подбодрить Смуглого: пусть роет носом землю!
Маша внимательно осмотрела себя в зеркало и, поразмыслив, стерла помаду. Чем-то этот Смуглый напоминал Лешку Сазонова. И Лелькиного мужа Серегу. А их отношение к косметике кардинально отличалось от Ванькиного.
Маша фыркнула: это ее любимому муженьку чем больше, тем лучше. Губы — так чтобы за километр в глаза бросались, и — «не экономь помаду, не экономь, не нищая!» И духи французские, чтоб не жалела — пусть пахнет на пару-тройку улиц. Он, Ванька, бабок на свою законную жену не жалеет!
А Смуглый совсем другой, Маша кожей чувствовала. Не лучше Ваньки, нет. Просто другой.
Маша убрала излишки румян, немножко подкрасила ресницы и улыбнулась собственному отражению — красавица! Глаза как изумруды, ни у кого таких зеленых Маша не видела. Ванька, муж любимый, до сих пор цепенеет, когда она злится. Или смеется.
Маша гибко выгнулась и привычно восхитилась своей изумительной фигурой. Расстегнула пару верхних пуговок на блузке, устроила кулон в ложбинке между грудей и, подумав, распустила волосы по плечам.
Неплохо-неплохо!
Интересно, этот Смуглый свободен?
«Тьфу ты, пропасть, мне-то что?! Я — интеллигентная, замужняя дама. Замужняя, да! Иду… иду на дело. И только!»
Маша приостановилась у Петиных дверей и прислушалась. Ничего не услышала и пожала плечами: кролик рыжий рванул туда с такой скоростью, будто подозревал, что его ограбили. Маша думала — вот-вот побежит выяснять со Смуглым отношения.
Однако не пошел. Значит, в его комнате Смуглый еще не шарил. Или решил так же как и Маша — Петька не при чем.
Маша замерла посреди коридора: вот это да! А если воришка как раз этим и воспользовался? Мол, Петька вне подозрений, в его спальне искать не станут, ну и…
А что, неплохая идея! Нужно обязательно осмотреться там. Ну, попозже. Имеет же Маша право напроситься к рыжему в гости? Осчастливить, так сказать, задохлика. Будет тому что вспомнить под старость — ха!
Что Маша ожидала увидеть в гостиной, она и сама не знала. Наверное, полный кавардак. Именно так она представляла обыски по фильмам. И книгам.
Завалы на полу, и мрачного Смуглого, потрошившего очередную книжную полку. Или бельевой шкаф.
Поэтому Маша разочарованно присвистнула, застав гостиную в идеальном порядке. И Смуглого, задумчиво смотревшего в окно.
Что он там высматривает?
На всякий случай Маша подошла и тоже постояла рядом. Низкое небо, влажный асфальт, бегущие одна за другой машины, звенящий трамвай ее ничуть не впечатлили.
Хоть бы солнце выглянуло, что ли!
Ладно, дождя нет.
Маша тоскливо вздохнула: тошнит уже от дождя. Неделю сверху сыпется и сыпется, что в Череповце, что в Питере — тоска. Лето называется!
Смотреть на пасмурный Петербург было скучно, и Маша грубовато подтолкнула Смуглого под локоть. А когда он обернулся, буркнула:
—Динка сказала — ты делом занят.
Смуглый улыбнулся, и Маша раздраженно отметила, что глаза у него ничуть не менее зеленые, чем у нее самой. И дура Томка, если этого не видит. Она-то не замужем, чего зевать? Такой парень пропадает…
Смуглый молчал. Маша подошла к стене, посмотрела на яркие голубые прямоугольники — жаль, она так и не видела картин! — и спросила:
—Ты всю квартиру осмотрел?
—Ты о чем?
—Да ладно притворяться! Динка сказала — ты их ищешь.
—Их — это что?
—Картины, умник!
—Малышка ошиблась.
—Да-а? Ты шаришь по всем комнатам, а Динка, значит, ошиблась?
—Точно. Потому что я ищу не картины.
—А что?
—Присматриваю места, где мог бы их спрятать.
Маша ахнула: ну ничего себе! Этот тип что, признается, что украл их?! Или… или просто пытается угадать таким образом, куда их пристроил воришка?
Маша внимательно осмотрела комнату и вынужденно признала, что Смуглый прав. Перерывать все барахло — жизни не хватит.
Семь комнат! Да еще кухня, коридор, кладовки… Проще вызвать милицию — им за это деньги платят. А вот если угадать…
Но украла Наташка.
И все равно — молодец Смуглый. Хоть и болван, раз такого пустяка не понял. Ведь на поверхности лежит!
С другой стороны, Наташка запросто могла оставить картины пока здесь. Мол, если на нее и подумают — решат, что давно вынесла. Найдут в доме, она вне подозрений.
Умная, зараза!
Маша подергала себя за волосы: ситуация осложнялась. Кстати, если воришка Смуглый — забавно. На глазах у всех подыщет подходящее местечко и спрячет украденное. Цирк!
Нет, лучше не путаться. Наташка так Наташка. У нее единственной шансы припрятать эскизы вне дома. От этого и будем плясать.
Приняв решение, Маша успокоилась. Прикинула размеры эскизов и снова расстроилась: тридцать на сорок, не больше. Вынести и припрятать — нечего делать. Особенно, если вынуть из рам.
Она гений.
Пусть Смуглый ищет картины, а она поищет рамы!
Настроение у Маши улучшилось, она доброжелательно улыбнулась Электрону и поинтересовалась:
—Присмотрел?
Электрон пожал плечами.
—Пусто.
—Ну-ну,— утешила Маша,— не отчаивайся. Ты на верном пути. Я уверена — найдешь. Если они в доме.
—Твоими бы устами…
—Софи сильно расстроилась?
—А ты как считаешь?
—Глупый вопрос, понимаю.
—Дело ведь не только в эскизах,— мрачно сказал Электрон.
—А в чем? — искренне удивилась Маша.
—В нас.
—Почему — в нас? Я, например, не брала!
—Так все говорят.
—Но я действительно не брала!
—Повторяю — так все говорят.
Маша смотрела изумленно. Электрон потрогал пальцем светлое пятно на обоях и угрюмо пояснил:
—Каждый под подозрением. Если ты меня встретишь даже через десять лет, мгновенно вспомнишь эту историю. И будешь думать, не вор ли я. Так же будет думать о тебе… пусть Эльвира.
—Но я…
Электрон сочувственно улыбнулся. Маша сжала кулаки, а затем радостно воскликнула:
—Меня не было здесь, когда картины пропали!
—Да-а? А когда, по-твоему, они пропали?
—Н-не знаю. Я думала, когда мы с Петей ушли.
Электрон отрицательно покачал головой.
—Нет. Мы еще сидели за столом, когда заметили — они исчезли.
—Как… это?
—Так. Думаю, их сняли как раз перед завтраком. Все были дома. Даже ты.
Машино лицо покрылось пятнами: вот это финт! Она тоже под подозрением! И рыжий кролик. Хотя он-то… Смешно!
Маша кругами забегала по комнате. Электрон опять уставился в окно. То ли подыскивал в уме тайник для украденных полотен, то ли вычислял вора.
Маша фыркнула от злости: как он смеет?! Она только приехала, этих дурацких картин еще и не видела, а тут…
Внезапно Машино лицо вспыхнуло, и она радостно закричала:
—Скорее всего их стащили ночью, когда все спали! А мы с Лелькой, чтоб ты знал, приехали утром! Так что нечего валить с больной головы на здоровую!