—Да-а?
—Ты, главное, слушай! Так вот — просчитать все настолько точно мог лишь медицинский работник, я уверена.
—А в-пятых?—ехидно перебила Тамара.
—Молчи, мышь серая!
—Я не мышь!!!
—А кто? Моль? Я тебя просто не хотела лишний раз унижать, мышь все-таки теплокровная, и вообще…
—Ах ты…
—Девочки, прекратите!— вмешалась Лелька. — Маш, продолжай.
—Сами мешаете, а потом — «Маш, продолжай»,— негодующе проворчала Епифанцева. — Ну ладно, на чем там я… Ага, вспомнила. Итак — отравить могла только Вобла.
Увидев, что Тамара раскрыла рот, Маша закричала:
—Ну, с большей вероятностью!
Тамара рот закрыла.
—В-пятых, именно Вобла сразу же предположила — дело в давлении, вспомните. Откуда знала, а? Мало ли с чего человек в обморок бухнулся? Может, перепил? Или… перетрахался? Ой, я не то хотела сказать,— смутилась Маша, проклиная свой язык — стань с таким интеллигентной девицей! — Я имела в виду — устал, переутомился, ну всякое такое…
—Ясно нам, что ты имела в виду,— ядовито заметила Тамара.— Можешь не уточнять.
—Ага,— предпочла не услышать ее реплики Маша. — Так о чем я? А-а-а… Теперь о Левитане! — Маша убежденно воскликнула: — Вобла запросто могла его свистнуть! Такие как она наверняка страдают бессонницей. Им проснуться часом раньше, чтобы стыбрить шедевр — раз плюнуть. И потом — только она бегала в аптеку, когда Софи стало плохо, и это уже: в-шестых.
Маша торжествующе покосилась на Тамару. Та скептически улыбнулась.
—Получается, Вобла не только имела возможность умыкнуть картины, но и спрятать их!
Все ошеломленно молчали. Маша снова потерла руки и пояснила:
—То, что Софи станет плохо, мог предвидеть любой, это правда. Все-таки украли любимые эскизы. Но вот кому это принесло пользу? Правильно — Вобле. Именно она, как медицинский работник, могла удрать из квартиры по уважительной причине. — Маша немного подумала и поставила точку: — Кстати, бестрепетно вырезать полотна из рамы — это какую точную руку нужно иметь? А Вобла — сто процентов — орудовала скальпелем!
Маша взяла стул и села с чувством выполненного долга. Тамара беззвучно шевелила губами и загибала пальцы: проверяла Машины выкладки. Динка дремала в обнимку с Крысом, они не выдержали долгих Машиных рассуждений. Лелька невозмутимо констатировала:
—Понятно. Ты считаешь виновным или Электрона, или Наталью.
—Точно,— выдохнула Маша.
—А в чем именно?
—Как «в чем»?— изумилась Маша.— Во всем! —И уточнила: — В этих… в покушениях — раз. И в краже картин — два.
—А как быть с разбитыми китайской вазой и пастушкой?— вкрадчиво поинтересовалась Лелька.
—А… до одной кучи все!— фыркнула Маша.
Лелька смотрела вопросительно. Маша снисходительно разжевала для непонятливых:
—Вначале преступник работал по мелочи, думал только о подарках, поэтому Томку это… дик… дискредитировал, вот! А потом он вырос морально и умственно. Понял — нечего размениваться на пустяки. Главное — наследство. И нужно убрать старуху.
Собственная версия показалась вдруг Маше очень точной. Глаза ее радостно вспыхнули. Она громогласно закончила:
—А когда с домработницей не вышло — кто ж знал, что Томка, мышь серая, будет путаться под ногами, и все покушения накроются медным тазом? Вот бедняга и решил удовольствоваться малым — картинами.
Тамара, которую опять обозвали серой мышью, заскрипела зубами, но скандалить с бессовестной Епифанцевой не решилась. По опыту знала — бесполезно. Последнее слово все равно останется за Машкой.
А если Епифанцеву сильно прижать, она может окончательно распоясаться. Еще и в драку полезет. С Машки станется.
Здорово Лелька выбирает подруг!
Тамарины безрадостные мысли оборвала старшая сестра. Толкнула в плечо и спросила:
—А ты что думаешь?
—Я?
—Ну да.
—А ни о чем.
—Не мышиное это дело,— ехидно заметила Маша.
Тамара разъяренно посмотрела на нее и неохотно буркнула:
—Я считаю — Наталья.
—Почему?
—Ну…— Тамара помялась и через силу процедила: — Просто… просто Машкины шесть пунктов все играют, разве нет? И… и взгляд у Натальи хищный — бррр. Такая за хорошие деньги любого зарежет, не дрогнет. И потом — она первая вошла в комнату, когда я уронила пастушку. Значит — могла запросто дернуть за леску из коридора.
—Это уже «в-седьмых»,— удовлетворенно крякнула Маша.
—Но она же не сразу вошла,— возразила Лелька.— Преступник сто раз мог сбежать со своей леской, а она просто пришла накрывать на стол.
Тамара хлопнула в ладоши и хохотнула:
—Точно! Ты права. Первой Элька вошла. Кажется. Так что твое, Машенька, «в-седьмых» накрылось!
—Ничего, с меня и шести фактов хватит,— недовольно проворчала Маша. — Или у тебя на кого-нибудь больше припасено?
Тамара отрицательно покачала головой. Маша выразительно хмыкнула. И словно по команде обе девушки уставились на Лельку. Та смущенно поежилась и призналась:
—Не знаю пока. Мне подумать нужно.
—А ты что — еще и не думала?! — ахнула Маша.
—Думала,— вздохнула Лелька.
—И что надумала?
—Пока ничего. Ну, почти.
—Перестань темнить!
—Точно, Лелька, завтра уже суббота, в воскресенье уезжать, времени совсем нет…
—Но я действительно еще ни к чему не пришла.
—Колись, я же по честному играла!
Маша от возмущения даже привстала со стула. Лелька пожала плечами.
—Уверена в одном — картины еще здесь.
—Почему?
—Так.
—Нет — почему?!
—Если бы их украла я, ни за что бы не рискнула вынести. А вдруг Софи все же позвонила в милицию? И за домом следят? Меня могли обыскать, едва я переступлю порог!
—Но… Но как же… как же потом?
—Потом проще. Когда все уляжется. И когда все будут думать — картины спрятаны, они далеко.
Тамара с Машей переглянулись. Лелька задумчиво протянула:
—И знаете что?
—Что?— хором выдохнули они.
—Кража наверняка спасла жизнь Вере Антоновне.
—Это… пуркуа? — изумленно гаркнула Маша.
Лелька поморщилась.
—Случись что, Софи теперь наверняка вызовет милицию. Уж слишком много всего произошло. Подозрительно. А если свалить все в одну кучу… Тут уже не удастся списать смерть Веры Антоновны как естественную. Начнут расследование. Это опасно. Ведь все покушения, вспомните, выглядели скорее несчастными случаями.
Маша зашептала, по-детски загибая пальцы:
—Короткое замыкание, мясорубка, низкое давление… Пожалуй.
Лелька улыбнулась.
—К тому же я думаю: убийца и вор — разные люди.
Чем повергла Машу с Тамарой в ступор. Они-то были уверены в обратном. Зачем все осложнять?
Ох уж эта Лелька!
Вечно все запутает.
Здорово получилось. Больше времени на план ушло, чем на само дело. На эскизы — полторы минуты, как в аптеке.
Я теперь человек обеспеченный.
Кажется.
Если ничего не сорвется.
До сих пор руки дрожат, как вспомню. Но я гений! Рассчитано все точно. Буквально до секунд. Наблюдательность всегда меня выручала.
Приятно вспомнить!
Утро. Старая грымза бродит по квартире, вытирая пыль. Вот она уже на кухне, возится с овощами. Это надолго, проверено.
Софи выползает из своей спальни около семи. По счастью, она всегда встает в одно и то же время. И ведет себя стандартно.
Для начала идет в гостиную, минут на пять. Зачем-то трогает всякие безделушки на полках, подолгу стоит у картин — сентиментальна. Годы!
Затем Софи торопится в ванную. Гостиная свободна почти во восьми часов. По моим наблюдениям, старая грымза начинает сновать туда с подносом не раньше начала девятого.
Бессонница — неплохая вещь. Даже если причина — нечистая совесть. Впрочем, всего два этюда из пяти — мелочь. Крошечная гарантия — я не останусь без ценного сувенира на память.
В конце концов, нас для этого сюда и приглашали!
Смешно, но я не схожу с ума от угрызений совести. Мало того — я собой горжусь. Лишь бы ничего не сорвалось.
Не должно.
Да, Софи обещала выйти к столу уже утром. Все-таки последний день. В воскресенье мы все разъедемся.
Интересно, она сделает вид, что ничего не произошло?
Наверняка.
И милицию Софи все-таки не вызвала. Даже здесь никакой ошибки. Не захотела портить нам жизнь.
Или не нам? Просто легче не знать — кто именно вор. Мы связаны с ее молодостью, с ближайшими друзьями, вывалить все в грязи из-за двух эскизов…
Любопытно, Софи кого-нибудь подозревает?
Не меня!
ГЛАВА 14
Тамаре снилось, что она забыла выключить музыкальный центр. И теперь страдала: какие-то голоса все бубнили и бубнили у нее над ухом, мешая полностью отключиться.
Причем звук самый противный — едва слышный. Так и тянуло прислушаться. Еще хотелось добраться до кнопки. Или хотя бы выдернуть шнур.
Тамара слепо пошарила слева от себя. Но наткнулась не на тумбу с центром, а на стул и ушибла пальцы.
Откуда он тут взялся?!
Тамара зашипела как кошка, подула на пострадавшую кисть и настороженно замерла: что-то не так.
Голоса не те. Тон не тот. Не «Русское радио» и не «Ретро» явно.
Что же тогда?!
Тамара приоткрыла глаза и коротко простонала: за что? За что ей такое? Чем она прогневала Бога, что ее опять будят ни свет ни заря?
Нужно срочно сматываться из Питера. Это не ее город.
Тамара села в постели и раздраженно уставилась на окно: так и есть. Теперь к племяннице прибавилась еще и родная сестрица. Будут пакостить вдвойне. На пару!
Глупая Машка зря на Лельку надеется. Считает — Лелька спать не будет, пока не вычислит вора. Мол, ей на один зуб. Разбежалась!
Тамара хмыкнула: вообще-то Епифанцева на пятьдесят процентов угадала. Лелька не спит. Вот только занята совсем не тем.
«Кстати, что она делает на моем подоконнике?!»
И это — мать!
У Тамары была причина беситься. И уважительная. Потому что сегодня на подоконнике животом вниз лежала не одна Динка. И не одна пара круглых розовых пяток болталась в воздухе.