Она без особого сожаления попрощалась с миссис Хэйвуд, а когда машина тронулась, вяло помахала рукой столпившейся кучке детей. Когда дом исчез за поворотом, девочка откинулась на сиденье и провела рукой по его мягкой коже.
— Хорошая машина, — прокомментировала она. — Ваша?
— Нанятая. — Пол взглянул на маленькую фигурку, отражавшуюся в зеркале дальнего вида, и его губы слегка изогнулись в улыбке. — А ты многое знаешь о машинах?
— Не о таких, — ответила Уэнди, приняв вопрос за чистую монету. — У папы была старая развалюха. А в Штатах у вас есть машина?
— Две, — подтвердила Робин. — Нет, три, если считать мою.
— Три машины! — В детском голоске звучало глубокое удовлетворение. — Думаю, мне там понравится.
Вскоре после этого, нимало не смущаясь, она проплыла по роскошному холлу отеля и вошла в лифт так, словно делала это всю свою жизнь.
Номер тоже вызвал у нее одобрение. Она вихрем пронеслась по нему, ничего по пути не упустив.
— А почему ваши вещи в одной спальне, а вещи тети Робин — в другой? — спросила она, вернувшись в гостиную и с беспокойством оглядывая взрослых. — Вы поссорились? — Когда не последовало немедленного ответа, на лице Уэнди промелькнула тревога. — Из-за меня?
— Никто не ссорился, — поспешила заверить ее Робин. — Просто нас утомила дорога, и мы не хотели друг другу мешать.
Объяснение вышло неубедительным. Но Уэнди оно, казалось, устроило, и ее лицо вновь прояснилось.
— Наверное, теперь вы захотите занять ту, с большой кроватью. Я перенесу ваши вещи, — добавила она, поворачиваясь к Полу.
Тот остановил Робин, когда она последовала было за девочкой. Лицо его выражало решительность.
— Пускай!
Робин, стиснув зубы, постаралась унять внутреннюю дрожь и только тогда сказала:
— Мы никак не можем спать в одной постели!
— И что ты предлагаешь? — Он говорил тихо, но оттого не менее убедительно. — Рассказать правду — после всего, что наговорила ей там? Хочешь, чтобы она подумала, будто ты лгала ей, изображая неравнодушие?
— Конечно, нет! — воскликнула Робин. — И я не лгала. Она потрясающий ребенок!
— Да. И ребенок с тяжелой душевной травмой. Больше всего она сейчас нуждается в стабильной обстановке. А вот что ей совершенно ни к чему — так это знать, что мы не те, за кого себя выдаем.
— Но ведь когда-то же ей придется узнать правду, — заметила Робин.
Серые глаза вспыхнули.
— Ты обещала мне три месяца.
— Только для того, чтобы состоялось удочерение. Я не рассчитывала, что придется притворяться в чем-то еще.
— Не было никакого притворства в том, что ты чувствовала, когда разбудила меня сегодня днем, — мягко возразил Пол. — С моей стороны — тоже. — Он притянул Робин к себе, не обращая внимания на вялое сопротивление, и обхватил ладонями ее лицо. — Почему мы не можем на время забыть обо всем остальном и просто наслаждаться тем, что есть?
Утонув в глубине серых глаз, чувствуя, как колотится сердце и дрожит тело, Робин испытывала неодолимое желание сказать: пропади все пропадом! Пол прав. Почему бы не насладиться тем, что есть? Три месяца — это много.
Но не вся жизнь, пришла отрезвляющая мысль. А что потом? А как же Шон? Если он уже вернулся, то наверняка прочел ее письмо. Абсолютно платоническое примирение ради ребенка, написано там. Неужели ее слово так мало стоит?
— Я не буду с тобой спать, — процедила Робин сквозь зубы. — Заруби это себе на носу! Если нам придется жить в одной комнате, ты будешь спать в кресле или на полу. Понятно?
Ожидая вспышки негодования, Робин была удивлена и чуть ли не раздосадована тем, что он лишь рассмеялся и отпустил ее.
— Что ж, это твой выбор.
Твоя потеря, имеет он в виду, подумала Робин, отходя от Пола подальше. Она почувствовала облегчение, когда Уэнди вернулась в гостиную.
— Готово! — объявила она и, словно ожидая дальнейших указаний, остановилась посреди комнаты.
— Как бы ты хотела провести остаток дня? — спросила Робин, отвечая на невысказанный вопрос. — Выбор за тобой, — добавила она, тут же пожалев об этом, когда краем глаза заметила усмешку Пола.
— Все что угодно? — с надеждой спросила Уэнди.
— В разумных пределах, — охладил Пол ее пыл. — Правила по-прежнему существуют. Скажи, что у тебя на уме, а там видно будет.
— Сначала «Макдоналдс», потом кино, — ответила она. Смирение росло по мере того, как она наблюдала за сменой выражений на его лице. — Знаю, вам не хочется туда идти.
— Зато я пойду с удовольствием, — вмешалась Робин, прежде чем Пол ответил. — Какой именно фильм ты хочешь посмотреть?
Уэнди покачала головой и вновь посмотрела на дядю, словно признавая, что последнее слово должно быть за ним.
— Я сама свожу ее, если тебя не привлекает такая перспектива, — настаивала Робин, завидуя оказываемому ему предпочтению. — Ты можешь пообедать в отеле.
Пол надменно взглянул на нее.
— Я не говорил, что меня это не привлекает. Рисковать так всем вместе. — Значит, «Макдоналдс», — сказал он племяннице, которая ответила ослепительной улыбкой. — А по пути остановимся у афиши и посмотрим, что где показывают.
— Я бы сначала приняла душ, — заметила Робин. — Я вся потная и липкая.
— Нет времени. — Его тон не допускал возражений. — К тому же ты все равно опять станешь такой же, как только мы выйдем на улицу.
Робин покорилась. Либо остаться без душа — либо они уйдут без нее. В подобном настроении Пол был не склонен к компромиссам.
Вечер оказался довольно приятным во всех смыслах. Выйдя из «Макдоналдса», они отправились смотреть последний фантастический боевик. Выбирала опять Уэнди, но Пол от души приветствовал ее решение, поскольку и сам являлся поклонником этого жанра.
Чего нельзя было сказать о Робин. Однако она мужественно высидела до конца, слушая, как ее спутники восторгаются спецэффектами. Между дядей и племянницей уже установилось полное взаимопонимание. Чему она, честно говоря, завидовала. В жилах обоих текла кровь Темплов, а она была посторонней.
Несмотря на отчаянные усилия доказать обратное, Уэнди буквально валилась с ног, когда они вернулись в отель. И даже не пыталась возражать, когда Пол отправил ее спать.
— Юная леди полагает, что у нее не будет никаких проблем с привыканием к новой жизни, — сухо констатировал Пол, когда девочка ушла. — Боюсь, нам придется забросить все дела, если мы примемся выполнять каждое ее желание!
Робин, сбросив босоножки, с ногами забралась в кресло, как привыкла делать дома. Кондиционер принес желанное облегчение после влажной жары. Хотя то, что она не позволила себе распустить волосы и ополоснуться под душем, мешало ей. Однако Робин не хотела, чтобы Пол подумал, будто ее волнует, как она выглядит в его глазах.
— Уэнди стоит наших усилий, — сказала она. — Только подумай: ей девять лет, а это ее первое посещение кинотеатра!
— Первое посещение на законных основаниях, — поправил ее Пол. — Она рассказывала мне, как с компанией местных ребят проникала, куда ей вздумается. Они делегировали одного из них внутрь, а потом, когда в зале гас свет, он или она открывали дверь пожарного выхода и запускали остальных.
Почувствовав болезненный укол, который можно было определить только как ревность, Робин постаралась задать вопрос спокойно и весело:
— И когда же она тебе это рассказала?
— Мы немного поболтали, когда ты ходила в дамскую комнату. — Весьма чувствительный к колебаниям ее настроения. Пол примирительно добавил: — До нынешнего дня у нее не было особых причин доверять женщинам.
— А я-то думала, что, имея перед глазами пример собственного отца, она скорее не станет доверять мужчинам, — резко заметила Робин.
— Я говорил только о том, что она мне рассказала, а не о том, что она мне доверяет, — возразил Пол. — Пройдет время, прежде чем она убедится, что мы не собираемся вышвырнуть ее, наигравшись точно с куклой! Именно поэтому она кует железо пока горячо.
Он подошел к бару, присел на корточки и, открыв дверцу, исследовал содержимое.
— Хочешь выпить?
Яркий верхний свет играл бликами на густых темных волосах, идеально подстриженных на затылке, и с особой отчетливостью подчеркивал мощь спины, обтянутой белой хлопчатобумажной рубашкой.
Все что угодно, подумала Робин, проглотив болезненный комок в горле, лишь бы оттянуть момент отхода ко сну! Даже если он будет соблюдать дистанцию, одно его присутствие в спальне лишит ее покоя и сна. Если же не будет…
Она резко оборвала течение своих мыслей.
— Я бы выпила апельсинового сока.
Более мелочный мужчина мог бы заметить, что ей это вряд ли удастся, поскольку сока нет. Но Пол не опускался до подобного педантизма. Он просто сделал ей тот же коктейль, что и себе, и, принеся его Робин, уселся напротив нее.
— Твое здоровье!
На самом деле Робин вовсе не хотелось пить. Она отставила бокал после первого же глотка.
— Ты и правда думаешь, что к понедельнику все уладится? — после долгой паузы спросила она.
— Почему бы и нет, — ответил он. — Как сказала миссис Хэйвуд, для не граждан этой страны все проще. А временный паспорт для Уэнди я уже получил, так что с нашей стороны задержек не будет.
— Значит, мы сможем вылететь во вторник?
— Я ведь еще не заказал билеты. Не исключено, что нам придется подождать несколько дней.
Несколько дней — значит, и несколько ночей. Перспектива, о которой Робин не подумала.
— Я должна поставить Шона в известность о том, что происходит, — с нажимом сказала она. — Постараюсь дозвониться до него завтра.
— Не забудь о разнице во времени. — Единственная реакция, которой она добилась.
Вновь воцарилось молчание. На этот раз его нарушил Пол. Допив содержимое своего бокала, он заявил:
— Я готов ко сну. Кто идет первым — я или ты?
— Я, — сказала Робин. — Только дай мне пятнадцать минут.
— Десять, — отрезал он. — Мне тоже нужно в душ.
И ничто его не остановит, если я замешкаюсь, заключила Робин. Она быстро встала, оставив свой коктейль почти нетронутым.