Во-вторых, муниципальные и государственные служащие лишались права совмещать свою работу с депутатством. Значит, партия власти лишалась своего прямого представительства в депутатском корпусе. Ей пришлось искать новые формы представительства, искать подходящих ставленников, чтобы и люди были приличные, и можно было бы их потом уверенно контролировать.
Решение было найдено. В депутаты были отряжены (иногда буквально по указанию «руководства») крупные предприниматели и промышленники, представители вузовской науки и других зависящих от власти сфер. Таким образом было создано новое качество представительной власти на региональном уровне. Одна из польз — призванные под депутатское ружье состоятельные люди, озаботившись проблемами избирателей, волей-неволей сократили социальную дистанцию между собой и народом. Наметившаяся тогда мода на участие бизнеса в выборах привела к довольно ощутимой социализации капитала — предприниматели разного масштаба стали больше тратить денег на людей. И это хорошо.
Вряд ли можно считать выступление оппозиции на мартовских выборах в Законодательное Собрание победой левых сил. Но партия власти потерпела поражение, которое может стать очевидным на следующих выборах. Подставив в качестве своих представителей известных хозяйственников, технологически и организационно партия власти более-менее удержала контроль над ситуацией. Но политические позиции власть утрачивает.
Осенью в Ростове говорили о перспективах спикерства для лидера донских коммунистов Л. Иванченко. Для этого левым надо было получить 20–22 мандата в Собрании. И это были тревожные прогнозы. Потом прогнозы сулили коммунистам около 15 мандатов. В итоге оппозиция получила 10. Вроде бы это меньше, чем ожидалось. Но когда десять мандатов левой оппозиции стали реальностью, ростовские власти все-таки испытали легкое потрясение.
Сенсация получилась меньше ожидаемой, но эффект обеспечен тем, что впервые оппозиция в Ростове получила столь серьезное представительство в региональных органах власти. Если раньше она была митинговым призраком, бродившим за пределами властных кабинетов, и стены администрации защищали столоначальников, то теперь оппозиция проникла во власть. Такое большое инородное тело уж точно поднимет температуру организма.
Раньше «наветы» оппозиции в донских коридорах власти сходу отметались. Теперь местной партии власти придется перестраивать даже психологический стиль общения с оппозицией. Не говоря уже о том, что многие проекты партии власти не будут отныне проводиться через законодательный орган столь бесшумно.
Осознанно или нет, но партия власти, лишившаяся возможности непосредственного представительства в Законодательном Собрании, нашла хороший технологический ход. Ставка была сделана на хозяйственников, ярких предпринимателей, крупных ведомственных начальников. В краткосрочной перспективе ставка оправдала себя: решающее большинство нового Собрания — люди, лояльные партии власти.
Однако в некоторых округах хозяйственникам не помогла даже поддержка власти — они проиграли левым.
Вообще, необходимо признать, что хозяйственники, ставшие депутатами, победили не потому, что их поддержала партия власти, а потому, что они сами яркие, интересные личности или занимают видное место в общественной иерархии. Голосуя за них, народ поддержал персонально их, а не абстрактный политический курс, проводимый властью.
Иными словами, за политический курс властей никто не проголосовал.
Можно сделать вывод о том, что власть теряет политическую опору в обществе. У власти нет идеологии, у власти нет политических задач, которым народ поверил бы. Остались только кнут и пряник.
Власть уже начинает проигрывать политическую борьбу оппозиции, потому что хозяйственники — последняя опора нынешних властей — это не политическая опора. Союз, основанный на кнуте и прянике, неискренен и ненадежен. Даже лояльные властям хозяйственники, вступив в политику, будут искать прогрессивные, убедительные политические ориентиры. А власть их предоставить не может, потому что не имеет.
Чтобы понять ситуацию, надо проследить ее развитие в динамике.
Нынешняя власть стала таковой на волне политической энергии демократически настроенных народных масс. Нынешняя власть легитимна не пресловутым «голосуй, или проиграешь», а искренним народным волением начала 1990-х. Тогда народ поверил демократическим глашатаям первой волны, стряхнул коммунистов и посадил на царство демократов. При всех их недостатках, при всем их коммунистическом происхождении новые начальники говорили и действовали как демократы.
Про генезис современной партии власти, про чинушество и лицемерие новой номенклатуры сказано много. Результатом развития современной партии власти стала утрата ею политической поддержки демократической части населения.
В прагматическом демократическом Ростове коммунисты никогда не имели особого успеха. Первый звоночек был на довыборах в Госдуму, когда победил коммунист Коломейцев. Тогда были «смягчающие обстоятельства», Коломейцеву помог невнятный посланник Москвы Меликьян. Но на последних выборах в Ростове коммунисты победили в трех округах (еще в одном округе идет разбирательство) безо всяких «смягчающих обстоятельств».
Даже в центре города коммунисты получают перевес в голосах. Интеллигенция либо полевела, либо, что вероятней, отвернулась от б. демократической власти, стала голосовать по протестному варианту, а то и вообще перестала ходить на выборы.
У партии власти нет больше политического курса, нет сколько-нибудь весомой политической поддержки, остались только лидеры, пока еще способные контролировать ситуацию сугубо административными методами.
Почему партия власти утратила поддержку населения? Ответ на этот вопрос может дать избранный народом и свергнутый избиркомом несостоявшийся мэр Нижнего Новгорода Климентьев. У него криминальное прошлое и настоящее. Но насколько он реалистичен и даже симпатичен в своих выступлениях! Это поразительный феномен: заведомо питая к нему антипатию (криминал лезет во власть), ощущаешь, что он говорит так, как не умеют сказать нынешние правители, формально к криминалу не причисленные, а наоборот, поставленные служить народу.
Народ убежден, что большинство руководящих чиновников — ворюги. Но когда выступает человек с очевидной и доказанной криминальной биографией, народ верит ему и голосует за него. Потому что Климентьев реалистичен.
На этих выборах в Ростове всплыл знаменательный факт: лифт в одной девятиэтажке не работал три года. Когда наконец начальство наслало ремонтников, те согнули какую-то железку, и лифт поехал. А люди три года ходили пешком. Не потому, что нет денег в бюджете или высокая инфляция, а потому, что начальству на самом деле нет дела до забот простых граждан. Нравственное качество человеческого материала власти очень невысоко.
Климентьев не бегает от народа, он идет к народу, пусть и с популистскими обещаниями, он понимает долг управителя не как заглушение народных стонов разными способами, а как предложение: власть должна что-то предлагать народу. Неизвестно, что делал бы Климентьев с бюджетом и другими народными богатствами, но он наверняка сделал бы нижегородцам и дешевые магазины, и все прочее, что обещал. Там ведь нужны очень несложные хозяйственные решения, была бы политическая воля. И люди ему поверили.
Нынешняя власть реагирует на запросы народа, когда допекает. В другое время власть бегает от народа. Если кем-то делается что-то хорошее, власть приватизирует успех. Делая что-то для себя, власть морщит лоб в показных заботах о народе.
В общем, банально, но власть не служит народу. Климентьев согласен был послужить народу в обмен на достижение каких-то своих целей. Народ это почувствовал и пошел на сомнительный компромисс.
Но дело не в сомнительности компромисса, а в том, что народ не чувствует желания власти служить народу. А вот фальшь и выхолощенную, двойную мораль чувствует.
Коммунисты говорят, что режим антинародный. Но он не антинародный, он вообще какой-то вненародный. Глядя на иных правителей, думаешь, что они вообще пребывают в космосе. Длительное время.
В Ростовской области наверняка будут оргвыводы. Лидеры партии власти еще в силе и ситуацию контролируют. Но оргвыводами положение не исправить. Если не восстановить хорошего, искреннего отношения хотя бы части населения, то власть окончательно окажется без почвы под ногами. На следующих выборах это воплотится в конкретные результаты. В еще более конкретных, чем 29 марта этого года.
Конечно, как это не раз бывало в ответ на газетные публикации, власть может убедительно ответить на критику и организовать доказательства народной поддержки. Не надо. Доказательства, может быть, и будут, а поддержки нет — это если по-честному, а не для отчета.
Симптоматично, что на прошедших выборах ни один кандидат не выступал публично с поддержкой курса власти, от имени власти. Если судить не по административным, а по политическим параметрам, то правящая партия формально не выставила ни одного своего кандидата, который шел бы именно как кандидат от власти. Интуитивно даже ставленники власти понимали, что выступать с поддержкой правящего курса — это проигрышный ход. Никто не хочет политически отождествлять себя с властью. Какие еще нужны аргументы?
И вроде бы весь прошлый год на Дону предпринимались решительные попытки и аппарат власти почистить, и общественную консолидацию организовать. Но что-то не получается. Незатронутыми оказываются какие-то тонкие материи, какие-то нравственные критерии, которые политологически не опишешь, но народ их чувствует.
Чиновникам нужна какая-то внутренняя работа, чтобы выправить имидж властей и вернуть поддержку хотя бы части населения. Насильственно сформировать общественную поддержку, тем более административными средствами, вряд ли удастся. Надо формировать благоприятный политический имидж властей, иначе здоровые общественные силы останутся без точки приложения. А радикальная оппозиция получит карт-бланш. Не потому, что у нее есть моральные преимущества (их нет), а потом