– Дурные вести из Москвы.
– А что там? Кажется, на твоем месте Абакумов теперь…
– Именно о нем и речь.
– Тут я с тобой согласен. Дерзкий и мерзкий тип. Явился давеча без доклада, попытался арестовать нескольких генералов и полковников без согласования со мной. Ну да я его отправил восвояси самого едва ли не под конвоем. Будет знать, как сюда соваться!
– Что ж, здесь вы его урезонили. А в Москве, видать, некому…
– А что такое?
– Шахурин арестован. Вы же знаете, что мы с ним давно были в приятельских отношениях…
– Шахурин?! – вскинулся маршал, для которого эта новость была сродни разорвавшейся бомбе.
– Именно. А кто его правая рука? Правильно, Новиков. Его арест готовится со дня на день. Он, кажется, друг ваш?..
– Правильно кажется. Но ведь Новиков…
– Дело не только в Новикове. Им уже подготовлены материалы на арест других ваших друзей – певицы Руслановой и ее мужа, генерала Крюкова.
– А они чем виноваты?
– Думаю, что близость к вам сейчас скорее недостаток, чем достоинство. Отец народов боится вашей власти, вашего авторитета, и потому жаждет как можно скорее избавиться от вас. Вас самого, быть может, и не рискнут арестовать, но дискредитировать с тем, чтобы сделать ручным – постараются. Берия через Серова дружит с вами давно, практически всю войну если не плечом к плечу, то всегда на прямом проводе. Значит, через него действовать не вариант. Остается Абакумов – он давно, еще со времен СМЕРШа, на вас зуб точит. Власть ваша и образованность ему – несостоявшемуся полководцу – покоя не дают. Меня он давно мечтал подсидеть, давно ненавидел, и потому наша с вами дружба, которой, как вы помните, скоро 10 лет, для него дополнительный фактор как против вас, так и против меня.
– И куда же это мы с тобой, друг ситный, пританцуем таким макаром?
– Даже и думать страшно.
– Думать надо не об этом. А о том, кто нам сейчас помочь может. Берии разве позвонить? Пусть урезонит зама своего.
– Не думаю, что это выход. Хотя он ближе, чем кажется.
– Где это?
– В вас.
– Во мне?! Я– то сейчас как, отсюда, всю эту катавасию остановлю?
– А я уже про это подумал. Для этого мы Берию используем, Лаврентия Павловича. Я ему как бы между делом расскажу, что здесь в вашем распоряжении десятки генералов, которые на совещаниях хватают каждое ваше слово и готовы в любую минуту двинуть по вашему приказу танки на Москву. Конечно, такой приказ невозможен, но если абстрагироваться, предположить… Они же все вам погонами обязаны! Лаврентий такие слухи любит – а если ваш друг и его подчиненный Серов ему их с вашей подачи подтвердит, то совсем хорошо. Тогда он вас точно в Москву отзовет. И на должность не ниже замминистра.
– Или расстреляет!
– Пока он слишком слаб против вас и будет заискивать как может, а значит, постарается к себе приблизить. Вот тут– то вы и сделаете все как для безопасности своих друзей, так, простите, и для своей собственной…
Меркулов был прав. Собственно, эти люди мало волновали Жукова – но их уголовное преследование могло вывести следствие и на него. Он опасался такого поворота и потому обратился за помощью к Вышинскому, авторитет которого позволял еще решать вопросы в союзной прокуратуре – но просчитался. Решать вопрос такого масштаба теперь надо было напрямую со Сталиным. И Сталин, как предсказывал Всеволод Николаевич, простил Жукова – то ли за страх, то ли за совесть, непонятно. Но все же пожурил немного – направил командовать Одесским военным округом. Такое назначение досталось Жукову неслучайно – в Одессе наблюдался колоссальный рост преступности, с которым маршалу предстояло справиться. Конечно, можно было направить туда спеца вроде Игнатьева или Круглова, но не было у них – даже при их интеллекте и опыте – того авторитета, коим обладал маршал Победы.
В первый же день своего назначения вызвал он к себе начальника одесской криминальной милиции.
– Понимаете, товарищ маршал, после войны такая волна преступности на наш город нахлынула, что просто хоть караул кричи, – оправдываясь, разводил руками милиционер.
– А раньше, что, не было ее? Бросьте вы мне сказки рассказывать – портовый город, Одесса– мама, и не было преступников.
– Нет, были, но все мелкие, которых мы в лицо знали. Бывало, кому и простишь какую мелочь – а он тебе за это какого– нибудь крупного залетного фазана сдаст. В общем, жили как– то. А как война закончилась, так полезли со всех щелей убийцы, грабители, мародеры, воры всех мастей. Прямо спасу нет! И главное – никакого, даже воровского, закона, никакой морали нету. Ветеранов грабят и убивают, женщин, стариков, детей…
– Дело в экономике. Маркса читал? Бытие определяет сознание. Экономика – основа жизни общества, а право – надстройка, – процитировал слова своего друга Вышинского в меру образованный маршал. – Как живет народ? Плохо. А вся эта мразь, о которой ты говоришь, она на теле общества как раз паразитирует. В здоровом организме паразиты заводятся? Никогда. Только в том, который уже подбит заразой какой– нибудь, это я тебе как скорняк говорю. Вошь, она всегда чует – кто слабее, к тому и прибьется. Противостоять– то ему нечем. И начнет шкуру портить, да так, что потом никаким нафталином не выведешь…
– И еще, Георгий Константинович. Есть у нас большая проблема – война забрала огромное количество спецов НКВД. Тех, кто до войны учился и толк понимал в вопросах борьбы с преступностью. Пришлось набирать из отставных фронтовиков, а у них что за знания?
– Знания чего? – не понял Жуков.
– Закона.
– Какого еще закона?
Милиционер улыбнулся:
– Товарищ маршал, война прошла. Законы военного времени канули в Лету. Теперь иные законы – Уголовный и Уголовно– процессуальный кодексы. По ним, чтобы грамотно арестовать того же бандита, даже если мы, допустим, знаем, что он, к примеру, украл или убил, надо разрешение получить, доказательства закрепить и оформить, правильно составить протокол. А знают про это не все. Потому и приходится, когда дело доходит до следствия или суда, многих отпускать. Жулик– то нынче хитрый пошел, образованный. Он все эти штуки знает, его на войне не убили, как того, кто вчера его сажал – он и не был там вовсе. А сыщик там остался. И пришел ему на смену юнец желторотый, которого этому выжиге вокруг пальца обвести как… простите…
– Ну и дела! Жулик против целого города с оружием в руках, а мы с ним цацкаться должны?!
– Не мы эти правила выдумали, товарищ маршал.
– Понимаю, – снова крысиная рожа Вышинского вырисовалась в его мозгу. Правда, в этот момент ему захотелось – во имя благополучия народа – пристрелить своего приятеля. – Только мы их обойдем.
– Как это?
– А очень просто. Обстановка– то у вас тут чрезвычайная, а в чрезвычайных обстоятельствах мы имеем права принимать чрезвычайные меры. Так? Так. Значит, завтра собирай весь личный состав у меня в гарнизоне. Всем раздам оружие, плюс дам тебе в распоряжение полк солдат. Будете их отстреливать. Без закона, в рамках чрезвычайных полномочий, которыми я, как командующим военным округом, вправе тебя наделить.
– Как отстреливать? – опешил милиционер.
– Из пистолета. Стрелять умеешь?
– Так точно. Но как быть с возможными перегибами? Вдруг, кого не того пуля шальная заденет?..
– Лес рубят – щепки летят. В 37– ом тоже много кого… – начал было маршал, но осекся. – В общем, все понял?
– Вот и славно. Людям твоим и своим я сам все объясню. Задачу понял? Завтра в 8 утра весь личный состав в гарнизоне. Скажи им, лафа кончилась. Хватит от работы отлынивать под предлогом незнания сложных законов, пора за дело браться, да не просто браться, а засучив рукава до трусов. Расслабились тут, понимаешь…
Возвращаясь к себе из кабинета командующего, майор долго еще с улыбкой вспоминал слова Жукова. Они воодушевили его. Появилась надежда, которая всегда шагала впереди маршала Победы – и на войне, и в мирной жизни.
Правда, вскоре эта победа обернулась чем– то иным. При помощи Жукова с преступностью справились быстро, но очень скоро забилась городская канализация – трупы преступников милиционеры, солдаты да и простые граждане, вооружившиеся, с подачи Жукова, трофейным оружием, стали сбрасывать в коллекторные колодцы, которые обеспечивали работу водостока. И ладно бы только это – началась настоящая «охота на ведьм». Теперь преступники стали бояться граждан, а не наоборот. Ведь преступником по закону «облихования», как в средневековой Европе и на Руси, могли признать любого, у кого не было при себе документов. А за этим неизбежно следовал суд Линча…
Донесения полетели в Москву – Сталин ахнул. Опять на месте Жуков создал себе, как и в Германии, ореол освободителя, народного героя и фактического хозяина Одессы, опять он власти хапнул больше положенного. Срочно его назад, в Москву! Пока заместителем министра обороны, а там посмотрим… Только вот посмотреть особо Сталин и не успел– умер.
Около месяца спустя после смерти вождя секретарь ЦК Никита Хрущев, знакомый Жукову еще по обороне Москвы (он был тогда первым секретарем Московского комитета) пригласил маршала к себе.
– Плохие новости, Георгий Константинович.
– Что такое?
– Берия хочет захватить власть.
– Так и вы с Маленковым того же самого хотите, разве нет? – улыбнулся Жуков. – После смерти Иосифа Виссарионовича многовластие образовалось, а оно никогда до добра не доводило – так история учит. Что творилось в стране после смерти Ивана Грозного и Петра Первого? Разброд и шатание. А потом тот, у кого оказывалась наиболее сильная рука, брал в нее власть. Разве не так?
– Так, но он планирует арестовать весь Президиум ЦК.
– Лихо замахнулся! Но как такое возможно?
– Через неделю в Большом дают премьеру оперы «Жизнь за царя». Туда он пригласил всех членов Президиума. Там всех махом и арестует, объявит предателями и всех к стенке, как уже при усатом не раз делал. Странно, что ты, его друг и приятель Серова, об этом не знаешь…