– Ну не совсем встала и не совсем в ружье… Время было другое…
– А мне кажется, сейчас ничуть не проще, чем тогда. И мы должны все силы отдать служению Родине именно в этот, столь сложный для нее, период…
Девица бросалась высокими словами, но – Дарья Александровна понимала это по ее взгляду – не лукавила и не занималась фарисейством. Она правда думала ровно то, что говорила. Патриотизм пропитал ее маленькое тело насквозь, сделав невозможным существование в отрыве от Родины. Видя такой трепет, старушка решила помочь ей советом.
– Упрямая ты. Ничего с тобой не поделаешь. Я ведь тоже такой была когда– то.
– Вот видите, – улыбнулась Дашутка.
– Да и тезка ты мне. Неслучайна наша встреча, ох, неслучайна. Ну да слушай совет. Если уж так тебе неймется, то ты тоже можешь принять участие в поднятии боевого духа солдат.
– Как?! Кто ж меня пустит на передовую?
– А необязательно тебе на передовую– то отправляться. Наше летное училище знаешь?
– Конечно.
– Так вот. Оттуда выпускников послезавтра отправляют в Сирию. Вот поди к ним и… подними боевой дух. Уж способам тебя учить не буду – вы нынче в этом деле поумнее нас будете…
Даша вняла совету своей наставницы и уже вечером того же дня явилась на проходную летного училища имени Гастелло, которое уже много лет выпускало военных летчиков и штурманов, пополнявших кадровый резерв армии. Она, правда, не знала, что теперь они воюют в Сирии – ей и не положено было это знать, ведь для всего мира отправка туда российского контингента была пока тайной за семью печатями, вот и нечего особенно об этом распространяться ни в тылу, ни на периферии. Ну да спасибо бабушке Даше, посвятила в секрет. А ведь это посвящение так много значило для Дашутки – вызывающе наряжаясь в короткую юбку, заплетая хвостики и засовывая в рот розовый леденец, она правда думала, что идет чуть ли не на ратный подвиг во имя Родины, и это подвиг заложит основу ее героического будущего. Что ж, как знать, как знать…
Появившись на КПП училища, Даша начала стрелять глазами в голодных курсантов, снующих взад– вперед по территории училища. Брошенный ею вызов обществу молодых солдат не заставил долго ждать ответа – уже вскоре юный курсантик по имени Сережа завел ее в общежитие, соврав на проходной, что это к нему приехала девушка. Пока шли до его комнаты, даже словом не обмолвились – настолько понятно было по виду девушки, зачем она пришла, и по действиям юноши, что пришлась она явно ко двору. Пару минут спустя Даша уже отдавала долг Родине на скрипучей курсантской кровати, стоная в голос и получая истинное удовольствие от его глубоких и страстных проникновений. Правда, хватило изголодавшегося по женскому телу парня ненадолго. Не беда – на ее стоны, так зазывно и бесстыдно звучащие по всей общаге, вскоре слетелась стайка молодцов с игривыми глазами и сильными руками. Даша поняла, что «удачно зашла»…
Домой она вернулась под утро, когда пора было уже собираться в школу. Все тело болело от жадных ласк ненасытных парней, а места наиболее сильной любви с ними болели и саднили. Идти было тяжело, а рот практически не закрывался, все время глотая слюну и хватая воздух, которого так предательски не хватало. Не спавшая всю ночь мать встречала дочь с округлившимися глазами:
– Ты где была? Ты как выглядишь?
– Долг Родине отдавала, – цинично бросила Дарья, не глядя на мать и шагая в сторону ванной. – А выгляжу как защитница Родины. Не того ты разве хотела для дочери?
– Ты о чем?
– О новом примере для подражания. Поздравляю, урок дошел до адресата.
Как ни парадоксально, совет Дашиной матери сыграл с ней же самой злую шутку. Чего нельзя было сказать о самой девушке – добрые и, как выяснилось, умные слова ветерана оказались донельзя проницательными и спасительными. Хотя Даша и не рассказывала ей о своих затруднениях на любовном фронте, ища у нее поддержки именно в плане некоего переключения с одного на другое, более важное и полезное занятие, а все же благодаря ей удалось убить одним выстрелом двух зайцев. Во– первых, после животного соития с курсантами летного училища она чувствовала себя нужной и полезной обществу, буквально пронизанному идеями войны. А во– вторых, Валера, как по мановению волшебной палочки, изменил вдруг к ней свое отношение.
Недаром говорят: «Хороший левак укрепляет брак». В объятиях любовника замужняя женщина, уставшая от быта и недолюбленная супругом, ищет былой страсти, что возрождает внутри нее мысль о том, что она Женщина. Она начинает иначе смотреть на вещи и выглядеть тоже иначе – отныне она уже не замученная хлопотами домохозяйка, а пышущая страстью и желанная кокетка, которая привлекает взгляды и становится таковой и для супруга, являющегося частью мужского общества.
То же случилось и с Дашей. Поняв свою нужность и осознав женскую сущность в руках десятка голодных солдат, она стала иначе смотреть на вещи и – незаметно для себя – иначе выглядеть. Привлекая чужие взгляды, привлекла она и взгляд Валерия, возраст которого располагал к шатаниям от одной девушки к другой. И вот – снова забыта Катя, и на уме у него только Дарья, и брошенная соперница зло курит с подругами в углублении школьной стены, обсуждая, как эта «стерва» вдруг стала интересна парню после того, что – по слухам, а слухи в маленьком городке распространялись очень быстро, – ее «пользовала» целая орава парней.
Катя не была такой умной как Даша, но какие– то чисто женские хитрости были присущи ей не в меньшей степени. Что ж, решила она, коль его заводят доступные женщины, то и я стану такой. Она была активным пользователем Интернета, знавшим, что в преддверии майских праздников вся страна с ума сходит от антуража тех лет и переодевания в аналоги старой военной формы РККА. Несколько фривольных штрихов к такому обмундированию – типа нарочито укороченной юбки или гимнастерки, завязанной на пупке и открывающей всем обольстительное белое тело девушки, – и ты уже притче во языцех всех местных мужиков.
Расчет Катерины оправдался. Придя в таком виде на репетицию школьного праздника по случаю Парада Победы, она вызвала столько же нареканий учителей, сколько и внимания старшеклассников. Пожираемая их голодными взглядами, она забыла о Валере и совершенно не обращала на него никакого внимания. А он злился, стараясь все больше знаков внимания оказывать Даше. Противостояние под названием «Любовный треугольник» вступило в свою решающую фазу.
Не могло оно обойтись без открытого конфликта. По старой традиции, между девочками. Зревший быстрыми темпами волдырь лопнул несколько дней спустя в женском туалете, где Даша и Катя сошлись, что называется, не на жизнь, а на смерть. Вот только Валеру почему– то это не порадовало. Быть может, потому что он сам еще не мог решить, кто ему больше нравится. А может, потому что за эту стычку ему пришлось пережить неприятный разговор с 11– классником Витюковым, который больше всех оказывал знаки внимания Кате, и решил возложить вину за эту драку на Валеру. Вместо того, чтобы решиться мордобоем, как это обычно бывает в драках мужских, проблема только еще больше разрослась.
Всю дорогу до дома школьник старался отгонять от себя неприятные мысли, а придя домой, решил рассказать о встрече с его боевой подругой прадеду – подумал, что эта новость порадует старика, а разговор отвлечет его от собственных проблем. Он воевал, а сейчас жил с ними по настоянию родителей. Квартира была большая, так что особого неудобства, как в советское время, от такого соседства никто не испытывал. Валера с уважением относился к прадеду, хотя, в силу расхождений в системах ценностей, считал его своего рода троглодитом, смотря на него – особенно в детстве – как на музейный экспонат. Взрослея, он морально сближался с ним, поскольку те серьезные и умные вещи, что говорил мудрый старик обретали в глазах юноши смысл. Прадед радовался их беседам, которые становились все чаще, так как помнил вечную истину: молодость – вторая жизнь. Если она рядом с тобой, значит, ты практически бессмертен.
– Слушай, дед, – с порога закричал Валера в соседнюю комнату, где пращур по обыкновению сидел в кресле с газетой в руках. – К нам ведь на днях ветеран приходил!
– Да ты что? – обрадовался Никита Иванович. – Хорошая традиция, знатная. Давно нашего брата не зовут в школы – да и кого звать, одни инвалиды да покойники остались… А раньше, бывало, я тоже уроки посещал. Воспоминаниями делился, жизненными наблюдениями. Слушали… А кто приходил?
– Одна женщина. Дарья Александровна… фамилию не помню…
– Хм… Не припомню что– то такую среди нашего общества ветеранов. А где служила?
– Скорее, не где, а кем.
– Не понял?
– Она была ППЖ.
– Тьфу, бесстыжая. И хватило ж совести явиться и рассказывать подобное?..
– А что?! Наши на ура ее встретили.
– Да уж вам– то, охальникам, только скажи сальность какую, так со смеху зайдетесь! А она бы головой могла подумать, прежде, чем такое рассказывать…
– Да что же в этом постыдного? – не унимался внук. – Быть может, от ее действий во многом исход сражений зависел! Вот не сходит к ней какой– нибудь комполка, так тот в отступление. А сходит, вернется довольный, и соединение показывает невиданные боевые успехи!.. – повторил слова сегодняшней лекторши Валера.
– Ну да. От потаскух, господи, прости, исход сражений зависел! Да ты думаешь, что ты говоришь?! А от военной смекалки ничего не зависело? От точных тактических размышлений Ставки, включая Жукова и Сталина, тоже ничего не зависело? От погодных условий и просчетов немецкого командования?
– А у Жукова тоже ППЖ была, – хохотнул парень.
– Да. Только и законная жена была тоже. И, если бы он не думал о ней и своих дочерях, которые были в тылу, если бы думал только о бабах, что к нему на передовую таскались, то ничего бы у нас в войну не получилось.
– Так зачем же она нам такое говорила?
– Раньше это называлось популизм. А сейчас вы слово такое мудреное придумали. В газетах вот то и дело пишут. То ли хай, то ли пхай…