Аллегорию из будущего никто, естественно, не опознал, но смысл поняли и задумались. После чего Селиверстов неуверенно предложил разрушить мост огнем корабельных орудий. На сей раз идею расклевали всей толпой. Как доходчиво объяснил Ильвес (сказывалось артиллерийско-курсантское прошлое), снаряды трехдюймовок смертельно опасны для танка, могут доставить кучу неприятностей пехоте, но железобетонные опоры ими можно разве что поцарапать. Разумеется, приятного все равно мало, но и не смертельно. Можно, конечно, разрушить какую-нибудь ферму, но это тоже лечится и времени займет немало. Немцы успеют поднять тревогу, а их группе вовсе не улыбалось героически погибнуть. Мартынов всегда говорил, что задача диверсантов нанести максимум ущерба и свалить, быстро и желательно в полном составе. Правоту командира оспаривать никому не хотелось. Да и опыт прошлого рейда говорил: встреча с крупными силами немцев смерти подобна.
Мозговой штурм не дал ничего. Даже карта, расстеленная на специально вытащенной крышке от снарядного ящика, положения не изменила. Ровно до тех пор, когда Ильвес, наиболее грамотный в этом отношении, не предложил разжиться взрывчаткой у немцев. И даже показал, где именно.
Вот после этого словоблудие кончилось и началось реальное обдумывание раскладов. Идея бывшего курсанта была сколь проста, столь и неожиданна. И, на первый взгляд, реализуема. Практически рядом, буквально километрах в тридцати, располагался город. Причем, в отличие от предыдущего, вполне себе приличных размеров, с хорошим железнодорожным трафиком. Станция не узловая, конечно, однако все равно немаленькая и, похоже, служащая для отстоя поездов в ночное время. Видимо, двигаться в темное время суток посреди враждебной территории немцы все-таки опасались. Во всяком случае, ночью была тишина, зато почти сразу, как рассвело, по мосту загрохотали составы. А значит, в городе наверняка имеются склады всего, что только можно. И если запчасти и прочие радости жизни интересовали разведчиков мало, то вот найти там взрывчатку шанс был вполне реальный. Конечно, процесс займет немало времени, но и они никуда не торопятся. Хотя бы потому, что никто их пока не ловит. Вряд ли немцы смогут быстро понять, что маршрут отступления проложен по воде. В такой ситуации риск не выглядел запредельным.
Что же, день потратили на отдых, а ночью Хромов и Селиверстов, оставив едва стоящего на ногах от усталости Ильвеса на хозяйстве, с четыремя бойцами выдвинулись к железной дороге. А потом Сергею довелось в очередной раз убедиться, что последние полгода изменили его куда сильнее, чем предыдущие десять. Во всяком случае, скажи ему, что он будет способен без особых проблем преодолеть ночью три десятка километров по пересеченной местности – он бы не поверил. Для современного, избалованного комфортом человека иногда подняться на пятый этаж без лифта – уже подвиг, а тут зимний лес, едва подсвеченный луной, и «железка» в качестве ориентира. Причем желательно к ней не приближаться и из леса не выходить – будет ли снегопад, неизвестно, а следы бдительный обходчик обнаружит запросто.
И все же, к окончанию марш-броска все его участники вымотались страшно. А впереди был еще дневной отдых в лесу и снегу, который напоминал пески элитных курортов разве что цветом. Но зато и искать место для наблюдения за железнодорожной станцией пришлось недолго.
Сменяя друг друга в перерывах между сном, они ухитрились-таки немного отдохнуть и сделать некоторые выводы. Не слишком утешительные. Во-первых, поезда немцы гнали в бешеном темпе – очень похоже, дела на фронте шли не то чтобы здорово, и логистические цепочки дрожали от перегрузки в тщетных попытках исправить положение. Во-вторых, склады тут были, но, как и весь вокзал, охранялись они серьезно. И не исключено, подумал Хромов, что из-за их недавних геройствований. Наверняка фрицы уже разобрались, как плохо кончил их гарнизон, и не сильно жаждут повторения. С одной стороны, можно гордиться таким отвлечением сил от куда более насущных задач, с другой же – конкретно сейчас это здорово мешало.
Солдат было не то чтобы много, но сновали они туда-сюда активно, не засиживаясь. И даже перетаскивая что-то, с карабинами не расставались. Две батареи зениток тоже производили впечатление – по четыре «ахт-ахт», сиречь восемьдесят восемь миллиметров. Хромова они, правда, не слишком впечатлили. Да, характеристики этих орудий по праву стали легендарными, но группе диверсантов, чье главное оружие – скрытность, они не слишком опасны. Пусть они хоть сто раз универсальны и способны работать по любым целям, но ты попробуй, наведись по тому, чего не видишь. Боевое охранение – это уже серьезнее, но сами по себе зенитки неинтересны, приближаться к ним никто не собирается.
А вот довесок к тяжелым орудиям, по три двадцатимиллиметровых зенитных автомата, смотрелся куда хуже. Скорострелки, разумеется, не обладают столь впечатляющей мощью единичного снаряда, зато способны буквально засыпать окрестности градом стали и взрывчатки. В такой ситуации станция и город и впрямь могли считаться надежно прикрытыми. Весело…
– А ну, руки вверх!
Голос прозвучал столь неожиданно, что Сергей едва не подпрыгнул из положения «лежа». Ч-черт! Увлекся, потерял контроль над ситуацией. Дебил! Медленно повернулся и обнаружил перед собой парнишку лет шестнадцати, худого, в потрепанном пальто, такой же потрепанной шапке-ушанке и здоровенных, подходящих разве что слону, валенках. Но, главное, он был вооружен, и Хромова, успевшего побывать в самых разных ситуациях, увиденное не радовало. Равно как и суженные зрачки парня.
К слову, оружие в его руках производило впечатление. Правда, нельзя сказать, что хорошее. Вроде бы винтовка, но громоздкая, непривычного вида и совершенно неприличного калибра. Такой Хромов еще не видел. Создавалось впечатление, что ее сделали в сельской кузнице, а приклад вытесали топором, но при этом выглядело оружие невероятно ухоженным.
– Убери карамультук, – ровным, почти ласковым голосом сказал Хромов, старательно не делая резких движений. А то еще испугается, пальцем дернет… Судя по бледному лицу парня, он был к такому действию весьма близок. Трусит страшно и все равно рискнул наехать на лучше вооруженного и экипированного противника. В иной ситуации за это можно было бы и похвалить. Но только если не видишь перед собой здоровенный, как медвежья задница, ствол. – Руки!
Хромов скрипнул зубами. Ставшая за это время уже практически родной СВТ лежит рядом, а толку? На успеешь даже руку протянуть, как этот малолетний гадис выстрелит. А и успеешь – что с того? Развернуть длинную и тяжелую автоматическую винтовку не так-то просто. А вот пистолет…
Маузер остался на базе, все же громоздкий и тяжелый пистолет для дальнего рейда отнюдь не лучший выбор. А вот аккуратный вальтер был на боку, в кобуре. Второй – за пазухой, незаметно хрен вытащишь, но как раз из кобуры попробовать можно. Лежал Сергей на правом боку, и, соответственно, правая рука скрыта от противника. Надо только осторожно скинуть рукавицы и, благо снег рыхлый, извлечь оружие. А там посмотрим, у кого яйца круче.
Все это промелькнуло в мозгу стремительно, как молния. И Хромов уже начал реализовывать свой план, однако в следующий миг ситуация изменилась кардинально. И не в пользу гостя.
– Слушай, орел, – Селиверстов выбрался из-под качественно заметенной снегом коряги. Парнишка нервно дернулся – сразу видно, не заметил он второго разведчика. Ну, его проблемы. – Ты вот о чем подумай. Здесь до немцев метров двести. Пальнешь – услышат и сбегутся. Подумал? Значит, опусти свой дробовик и бегом отсюда. Не мешай серьезным людям работать.
– Молчать…
– Сам заткнись. Винтовку опустил, ну!
– Слушай, что у него за антиквариат? – поинтересовался Хромов, на всякий случай готовясь броситься в сторону. Ватник был достаточно легким и не стеснял движения, а вот тяжелые валенки… Но не ждать же, пока тебя застрелят.
– Берданка. Я с такой в детстве на охоту пару раз ходил. Не знаю только, ствол родной или под дробовик переделан. Слышь, парень, все, не дури. И впрямь переполошишь фрицев.
Незваный гость злобно переводил взгляд с одного на другого, и непонятно, что его больше убедило – доводы разума или ствол автомата, глядящий ему точно в лоб. Селиверстов понятия не имел о бессмертном и шедевральном «Крестном отце», но истину о добром слове и пистолете чувствовал на инстинктивном уровне. Так что плюнул мальчишка себе под ноги, закинул свою берданку на плечо и зашагал прочь, глубоко проваливаясь в снег.
– Фух! – Хромов сел наконец, зачерпнул пальцами снег и протер лоб. Хотя был ощутимый минус, ему вдруг стало очень жарко, да и пальцы ощутимо подрагивали. – Спасибо.
– Нормально, старшой. Еще сочтемся. Мне вот интересно только, где наше боевое охранение?
Вопрос и впрямь звучал интересно. Четверо бойцов занимают позиции, а этот олух проходит мимо них, аки дух бестелесный. Что за бред?
Все прояснилось практически мгновенно. Как оказалось, трое безмятежно дрыхли, а четвертый расположился в стороне, противоположной направлению, с которого явился герой с берданкой. И в результате опрофанившиеся (да, устали, но и сам Хромов устал не меньше – тем не менее, наблюдая за станцией, оставался в ясном уме и твердой памяти, равно как и Селиверстов) герои узнали о себе много нового, интересного и поучительного. И еще больше узнали бы, но им помешали.
На сей раз появление гостей обнаружили мгновенно, когда они находились еще метрах в тридцати. Для леса расстояние более чем значительное, но, несмотря на собственное рычание, Хромов легко различил скрип снега под чужими ногами. И, когда пришедшие вышли к месту действия, все были уже готовы к бою. Сергей даже не удивился, когда увидел все того же парня с берданкой. А вот его спутник – тот был поколоритнее.
Высокий, мощный – то ли на самом деле, то ли полушубок добавлял габаритов. Одет не то что с иголочки, но добротно и опрятно. Немного портили вид очки с круглыми стеклами в тонкой оправе, но, как ни странно, с обликом в диссонанс они не входили и лицо с удивительно правильными чертами совершенно не портили. Шел он открыто и – это почему-то бросилось в глаза в самую последнюю очередь – был вооружен автоматом, трофейным, таким же, как и у Селиверстова.