Дело было сделано. Техника замаскирована, мины заложены, бойцы на позициях – замаскировались, окопались и уже понемногу начали замерзать. Зима, никакие ватники не спасают. А главных действующих лиц намечающейся драмы как не было, так и нет. Задерживаются немцы, какие-то они непунктуальные. Больше всего Хромов опасался, что эта непунктуальность связана с тем, что впереди развернется кто-то более профессиональный, чем простая пехота. Вроде тех умников, что не так давно испортили им жизнь, заставив сорваться с насиженного места. Даже людей своих ему пришлось расположить с учетом подобной опасности, пусть и частично жертвуя эффективностью в намечающемся бою у дороги. Но фрицы не появлялись ни в каком варианте, и это уже изрядно нервировало.
Гул моторов они услышали только часа через полтора, когда Хромов уже вполне серьезно решил, что сегодня им повезло и они успеют спокойно, без драки, отступить. Но – увы и ах, немцы все же приперлись, да еще в составе, который вызвал у Хромова желание как следует выругаться. Поскольку на такую представительную компанию оппонентов он совершенно не рассчитывал.
То, что противник двигался колонной, было вполне предсказуемо. У немцев других вариантов и не было, если вдуматься – кругом лес, достаточно густой, и снег, весьма глубокий. Застрянешь намертво, тут к бабке не ходи, а они торопились. Но вот что колонна окажется столь длинной и разнообразной… В общем, увиденное могло перекрыть самую неуемную фантазию. А Сергей в этом плане самокритично не считал себя чем-то особо выдающимся.
Немцы, похоже, собрали все, что нашлось под рукой. И чему, к слову, место не здесь, а на фронте. Поскольку головным в колонне шла вполне по здешним меркам современная и грозная «четверка», зловеще покачивая на ухабах торчащим из башни «окурком». Смех смехом, а для борьбы с пехотой эта короткоствольная трехдюймовка до сих пор была вполне эффективна, хотя против танковой брони… М-да, не стоит о грустном.
Два «ганомага», шурующие за головным танком, тоже не представляли собой ничего выдающегося или чрезмерно неожиданного. Эти бронированные ослики встречались достаточно часто. А вот за ними… В общем, если бы здесь оказался какой-нибудь бродячий антиквар, он наверняка облизнулся бы от вожделения, поскольку такая древность наверняка могла стать гордостью любого музея. А ведь она не только все еще существовала, но и воевала!
Танки «Рено», может статься, участвовавшие еще в прошлую мировую войну. Реликты с тонкой, почти бесполезной броней и ублюдочного вида гусеницами. Даже ведущие колеса деревянные![8] А уж вооружение… Хромов когда-то читал, что этого барахла немцам досталось при падении Франции море, и они использовали давно ставшие бесполезными на поле боя машины то в качестве тягачей, то для контрпартизанской борьбы. Хотя, может статься, пустить эти гробы в переплавку и наклепать вместо них чего-то посовременнее вышло бы и дешевле и эффективнее, чем заниматься обслуживанием и ремонтом антиквариата. Ну да что с них взять – барахольщики… А теперь французская техника вполне себе бодро катила по русским дорогам, и была их целая куча.
За «Рено» шли грузовики с пехотой. Сколько – понять было сложно, колонна оказалась достаточно длинной, чтобы ее хвост благополучно скрывался за очередным поворотом. Увы, дорога петляла, как змея, и найти за ограниченное время длинный прямой участок оказалось затруднительно. Хреново… Впрочем, задача не вкопать их всех в снег по уши, а всего-навсего остановить. На это же сил даже сейчас хватало.
А самыми первыми, чуть обгоняя все это безобразие, мчались шустрые мотоциклисты. На фронте, как рассказывал Мартынов, от них уже потихоньку отказывались, используя разве что в качестве разъездной техники. Здесь же, фу-ты ну-ты, мчатся, да еще и с пулеметами в колясках. Одна надежда, что противотанковые мины на это чудо враждебной техники не отреагируют. Все же не весящая под двадцать тонн «четверка» и даже не семитонный «Рено». Ибо если рванет, вся идея с засадой окажется качественно подгажена.
Мотоциклисты проскочили, а вот «четверка» нет. Противотанковый фугас, примитивный, но притом действенный, рванул под левой гусеницей и сработал качественно. Брызнули во все стороны сорванные взрывом траки и обломки скрепляющих их пальцев. Эти металлические штыри разлетелись подобно картечи, но, к счастью, никого не зацепили. Гусеница змеей расползлась по дороге. Два передних катка сорвало, и танк резко осел и накренился. Почему его не развернуло, оставалось лишь гадать – возможно, мехвод у немцев обладал хорошей реакцией и успел остановить машину. Впрочем, это была уже не требующая внимания мелочь.
– Ну все, понеслась душа в рай, – Хромов, сидящий в этот раз у прицела, рефлекторно перекрестился, хотя обычно не верил ни в бога, ни в черта, и рявкнул: – Огонь!
И первый, во исполнение своего же приказа, всадил «болванку» аккурат в башню застывшей «четверки». Вряд ли ее экипаж всерьез пострадал, разве что контузило, и орудие танка еще вполне могло доставить неприятности. А потому именно с нее начал Хромов, ставя тем самым точку в грядущих проблемах.
«Болванок», сиречь цельнометаллических бронебойных снарядов, не несущих заряда взрывчатки и поражающих бронированные цели исключительно за счет кинетической энергии, в боекомплекте хватало. Для борьбы с пехотой они не годились в принципе, разве что попугать грохотом выстрела. Но если в схватке с немецкими солдатами ценность их была околонулевой, то броню любого танка разогнавшиеся до запредельных скоростей куски металла прошивали как бумажную. Что сейчас и произошло.
Снаряд ударил в борт немецкой машины аккурат на уровне ходовой части, между и без того развороченными нижними и вполне уцелевшими верхними катками. Из-за специфического расположения «тридцатьчетверки» он шел под небольшим углом снизу вверх, а потому выскочил из другого борта уже над катками, даже не порвав гусеницу. Вот только по дороге снаряд размазал в кровавый фарш немцев, оказавшихся у него на пути, и, главное, зацепил боеукладку. И немецкие снаряды, не выдержав такого надругательства, обиделись и незамедлительно рванули.
О, это было великолепное, незабываемое зрелище! Танк на миг словно бы засветился изнутри, а потом ярко-желтое пламя рванулось наружу изо всех щелей. Башня подпрыгнула и разъехалась на отдельные стальные листы. Только передняя часть с массивной орудийной маской осталась на месте, все остальное будто вывернуло наизнанку. Взлетела почти вертикально командирская башенка, а под ней расцвел яркий клубок огня. И даже на приличной дистанции людям толкнуло по ушам волной спрессованного воздуха.
По «ганомагам» хлестнули пулеметные очереди. С такой дистанции их броню пули брали уверенно. Не все, разумеется, но вполне достаточное количество, чтобы превратить их гробоподобные кузова в дуршлаг. Из бронетранспортеров так никто и не выбрался, их пулеметы тоже остались не у дел. В общем, лепота!
Хромов ухитрился одновременно полюбоваться картиной, отметить, что проскочивших вперед мотоциклистов уже срезал пулемет, и навести орудие на следующую цель. Допотопный силуэт французского трофея буквально заполнил собой прицел. На такой дистанции не промахнулся бы и ребенок. Выстрел! И в первый момент Хромов решил, что совершил-таки невозможное, смазав по столь простой мишени. И лишь через полсекунды сообразил, что же произошло.
Тонкая лобовая броня «Рено» была неспособна оказать летящему на запредельной скорости снаряду даже намека на сопротивление. Проделав в ней маленькую, почти идеально круглую, незаметную со стороны дырку, болванка прошла сквозь танк практически насквозь и завязла лишь в массивном блоке двигателя. Щедро разбрызганное топливо, конечно, загорелось, но не сразу. К тому моменту, как появились первые язычки пламени, Хромов уже подбил третий танк. Экипажу «Рено» пожар был тогда уже до лампочки – их разорвало на куски, еще когда снаряд проходил через потроха машины.
Немцы начали осмысленно реагировать на атаку уже после того, как вспыхнул четвертый танк. Из грузовиков посыпалась на снег пехота. Не вся – пулеметчики Хромова работали старательно и достаточно метко. Одновременно какой-то из «Рено», не было видно, какой именно, пальнул из орудия. В белый свет как в копеечку, скорее, от испуга и желания сделать хоть что-то, а не сидеть, как утка, в ожидании смерти. Бесполезно, однако показательно – эффект внезапности закончился, и дальше бой может принять различные обороты.
Вообще, тактика классической засады предусматривала необходимость поражения замыкающего колонну танка противника. В этом случае остальные просто не смогут эффективно маневрировать и станут удобными мишенями. Увы, хвоста колонны Хромов по-прежнему не видел, а значит, и что именно подбивать, было непонятно. Даже замыкающие танковую группу «Рено» с его позиции достать было непросто. К счастью, ситуацию немного исправлял тот факт, что немецкие грузовики, обработанные пулеметчиками, сработали не хуже пробки. На пробитых скатах, потеряв управление, они сгрудились в беспорядке, качественно перекрыв дорогу. Будь здесь у немцев что-то помощнее, распихать их было бы несложно, однако мелкие, устаревшие, слабосильные французские машины сбросить с дороги грузовики оказались попросту не в состоянии.
К чести своей, немцы сдаваться не собирались, труса не праздновали и вполне серьезно попытались изобразить нечто, весьма похожее на контратаку. Один из их антикварных танков развернулся «на пятке», благо маневренность гусеничных машин при хорошем мехводе всегда была их сильной стороной, и попытался съехать с дороги. Не получилось, естественно. Сел на пузо в глубоком, рыхлом снегу, узкопленочные гусеницы бессильно замолотили, вздымая целые каскады холодной белой пыли. Второй танк, последовавший его примеру, оказался несколько удачливее и ухитрился сохранить ход. На некоторое время. Потом он нарвался на противопехотную мину, и того, что для более современных танков не представляло угрозы, ему вполне хватило. Гусеница распалась, танк развернуло… Экипаж успел выбраться из машины за какие-то секунды до того, как Хромов нанизал ее на тонкую и смертельно опасную трассу снаряда. А потом и застрявшего собрата – ибо нечего тут безобразничать.