Судя по докладам часовых, расклады были не идеальными, но и далеко не критичными. Во-первых, хоть погода вроде и была летная, низкие тучи и тянущаяся по земле хмарь сильно ограничили возможности немецкой авиации. К тому же, несмотря на усталость, технику они успели замаскировать. Самолет над деревней пролетал один-единственный раз, и, судя по тому, что виражей не закладывал, ничего внимания летчика не привлекло. Да и вряд ли немцы вообще искали их так далеко от места боя. Они все же жуткие формалисты и чрезмерно опираются на ранее полученный опыт. Вот известно им, что любые, даже танковые и механизированные части Красной армии перемещаются со скоростью пехоты, и хоть ты наизнанку вывернись. И в голову им не приходит, что если у русских под рукой куча техники, они в мобильности вермахту не уступают, а то и превосходят.
Что же, это радовало. Немцы, конечно, не оставят безнаказанной такую наглость, как разгром крупного соединения и похищение группы офицеров, но вначале им придется восстановить командно-штабную вертикаль, получить новую технику, а главное, найти, куда же делись беглецы. Это у русских какой-нибудь молодой и талантливый командир, наплевав на субординацию и пользуясь тем, что вышестоящего начальства в пределах видимости не наблюдается, мог начать действовать на свой страх и риск. Немцы же, в особенности после жестокого урока, преподанного им Ильвесом, предпочтут дождаться указаний сверху. И – здравствуй, родной устав, который, разумеется, штука хорошая и нужная, но приводит к потере темпа. А значит, и у Хромова со товарищи было время отдохнуть и хоть немного прийти в себя.
Первым делом Сергей осмотрел технику, но его люди были слишком хорошо вышколены, чтобы пустить дело на самотек. Все проверено, заправлено, хоть сейчас заводи да езжай. И это радовало – люди не только усвоили, что от состояния транспорта часто зависит их жизнь, но и неплохо натаскались в обслуживании тех же грузовиков. Мелкие «косяки», разумеется, могут попадаться, но без них в реальной жизни никуда. В целом же все было в норме, а потому осмотр так и остался простым осмотром, без разносов и оргвыводов.
С ранеными дела обстояли хуже. За ночь никто не умер, но и путешествие в тряских кузовах для людей просто так не прошло. Им бы отлежаться, хотя бы недельку. И к ним врачей, которых взять было неоткуда – деревня слишком мала для организации в ней хотя бы простенького фельдшерского пункта, ресурсы советской власти в довоенный период отнюдь не безграничны. Оставалось надеяться на врожденную крепость организмов – те, кто слабей или чьи раны опаснее, давно умерли сами либо добиты немцами, не желающими возиться с «руссиш швайне». Так или иначе, изменить хоть что-то Сергей сейчас не мог, а потому ограничился получением информации о раскладах.
Ну а потом он, вместе с Мартыновым, занялся пленными. Полковник немного оклемался, хотя по-прежнему выглядел бледным и ходил с осторожностью. Да и голова у него, похоже, здорово болела. Хоть он и не жаловался, все равно было заметно. Ну да ничего, злее будет, подумал Хромов, приказав привести самого главного фрица. Ну, в самом деле, не фельдфебеля-шофера же допрашивать…
Первым приволокли того полковника, что получил по морде лица пистолетом. Выглядел истинный ариец шикарно. Рожа, во всяком случае, заплыла качественно. Немец после незапланированных приключений изрядно сдулся, хотя и пытался этого не показывать, демонстрируя окружающим несгибаемый тевтонский дух и презрение высшего существа по отношению к недочеловекам. Не слишком умное поведение в его ситуации, но каждый выбирает по себе. В конце концов, никто не мешал Хромову ответить немцу той же монетой, с чувством зарядив ему для начала кулаком в живот.
– Герр полковник, – дождавшись, когда взгляд пленного вновь станет осмысленным, заговорил Хромов. Спокойно, не торопясь, дабы звучало весомее, и переводчик за ним успевал. – Рекомендую забыть все, чему учил вас фюрер. Помните только одно: или мы с вами плодотворно сотрудничаем, или мои люди безо всяких изысков затопчут вас сапогами. Ваших коллег мы захватили кучу, и в любом случае у меня останется еще достаточно материала для работы.
Неизвестно, что подействовало на полковника больше – еще пара хороших, полновесных ударов или осознание того, что его тушку и впрямь можно заменить на более сговорчивую. В любом случае на сотрудничество он пошел, но, увы, особого толку от этого не было – так, подтверждение ранее имеющихся предположений. Действительно, гонялся он за Доватором, преследовал кавалеристов и на Мартынова нарвался буквально по их следам. Хромов, услышав это, многообещающе посмотрел на отца-командира и решил, что при случае отплатит генералу от всей широты души. Специально гоняться за ним с претензиями не было смысла, но вот если сложится, то морду набить стоит. Судя по лицам товарищей, они такой ход мыслей вполне разделяли.
Информацию о силах и средствах своего подразделения полковник хоть со скрипом, но выдал. Как и предполагал Хромов, после вчерашнего разгрома немцы, даже если очень захотят, мало что в состоянии будут сделать. За, так сказать, отсутствием возможностей – бронетехнику у них выбили начисто, большую часть автотранспорта тоже, а имея в качестве поддержки только буксируемую артиллерию, воевать – это, простите, несерьезно. Да, пехоты достаточно, но сама по себе она может немногое. А главное, что быстро пополнить силы просто неоткуда – до ближайшего пункта, где имеются средства усиления, не менее пяти дней ходу. Да и, будем говорить честно, возможности здесь и сейчас у немцев более чем скромные. Основные силы у них затыкают дыры на прогибающемся под ударами Красной армии фронте. Для охоты за Доватором и так выскребли все тыловые гарнизоны.
Наиболее ценной оказалась информация о том, куда делись ремонтное подразделение Мартынова, госпиталь и прочие вспомогательные службы. Их, как оказалось, отделили и отослали в соседний город, к железной дороге. Зачем? Ну, тут все просто. Механиков повесят за предательство. Тот факт, что их взяли в плен, ничего не значил – не имели они права сотрудничать с русскими даже под угрозой расстрела на месте. Подход, в принципе, логичный и понятный. Единственно, как у немцев положено, требовалось соблюсти формальности вроде военно-полевого суда.
А вот зачем туда погнали остальных, полковник банально не интересовался. Это дело начальника штаба, пусть у него голова и болит. И Хромов даже не удивился, когда узнал, что сейчас предстоит разговор с тем самым русскоговорящим фрицем.
За время пребывания в плену немец малость сдулся и утратил часть апломба. Тем не менее смотрел он на русских гордо и даже с некоторым вызовом. Такого парой ударов в зубы к сотрудничеству не склонишь. Это полковник банально не привык, чтобы его били, начальник штаба же, судя по моторике (а уж в этом Хромов, благодаря тесному знакомству с контактными видами спорта, разбирался неплохо), занимался в жизни чем угодно, кроме просиживания штанов.
– Ну что, майор, может, представитесь для начала?
Немец покосился на стоящего рядом Селиверстова, оценил пудовые кулаки красноармейца и безразлично пожал плечами:
– Фридрих Манштейн.
– Случайно не родственник…
– Очень дальний, – скривился немец. – Как у вас говорят, седьмая вода на киселе, – фраза, прозвучавшая на одном дыхании, была явно выученной. – И прошу не задавать мне подобных вопросов – мне это на службе успело надоесть. Имя я вам сообщил, звание вы и так знаете, больше ничего говорить я не имею права.
Хромов пожал плечами. Не хочешь – твое право. По-настоящему серьезных побоев все равно никто не выдержит. Мартынов же едва заметно усмехнулся и спросил:
– А родом вы, случайно, не из Прибалтики?
– Да, я родился в Ревеле, – похоже, фриц не имел особых табу поболтать на отвлеченные темы.
– Ревель? – недоуменно приподнял брови Хромов.
– Таллин, – пояснил Мартынов. – Он был частью империи.
– Понятно, – кивнул Сергей. – Родились в России, судя по тому, как владеете языком, прожили в ней немалую часть жизни. Что же вас в Германию-то занесло?
Немец пожал плечами:
– В моем роду было принято так: старший служит Германии, младший – России. Мой отец был офицером хохзеефлотте[16]. Дядя же был офицером русской армии.
Сказать, что Хромов удивился, значило ничего не сказать. Но Мартынов, сделав ему знак рукой, негромко пояснил, что офицеров с фамилией Манштейн, да и вообще с немецкими фамилиями, в Красной армии хватает. Даже Гитлеры встречаются[17].
– В таком разе, что ж вы пришли к нам с войной?
– Мы несем свет цивилизации. Без нас русские скатываются в варварство, и…
– Ну и дурак. Сам-то в это веришь? Нашлись учителя. Не тем, кого наши предки учили строить туалеты, нести нам цивилизацию. Па-адумаешь, истинные арийцы. Аристократия помойки, блин. Наши люди, в отличие от всяких королевских мушкетеров, не гадили в кустиках под окнами дворца. Это у вас до сих пор привычка бздеть по поводу и без.
Немец малость оторопел от такого напора, да и Мартынов тоже явно не ожидал столь радикального наезда. Но мешать не стал, лишь придержал Хромова за локоть, чтобы тот, раздухарившись не начал бить пленному морду раньше времени. Но Сергей успокоился почти мгновенно – с его нынешней работой уметь справляться с эмоциями было жизненно необходимо. Поморщившись, он махнул рукой:
– В общем, чудик, слушай меня внимательно. Куда ты отправил наш госпиталь, я знаю. И механиков, кстати, тоже. Они, конечно, немцы, но ведь, как ни крути, наши люди. Сейчас ты скажешь мне, сколько у нас есть времени, чтобы их вытащить. Или не скажешь, и тебя просто расстреляю.
Немец вновь меланхолично пожал плечами и сказал, что он солдат, а значит, всегда был готов умереть. Конечно, жаль, что придется погибнуть, да еще от рук недочеловека, но он готов к этому. И, насколько могли судить и Хромов, и полковник, фриц не рисовался – он действительно был готов к тому, что считал неизбежным.