Дежуривший в машине радист сообщил о приближении колонны Боймера. Что ж, удачно – риттмайстер успел использовать подходящее время суток и погоду. Штиглер представил, как мог гнать ночью этот старый кавалерист, и чуть улыбнулся. Наверняка еще и спешит на помощь своим обозникам. Всем известно, что Боймер всегда старается их выслать вперед прежде всего еще и в качестве квартирьеров. Вот вчера они и поцапались крепко с пехотинцами за уцелевшие в деревне хаты. Небось успели нажаловаться по радио в роту своему папочке Боймеру. Впрочем, экипажу «пантеры» отвели отличное место для постоя, за что им большое спасибо. А пехотинцы еще и оказались баварцами. Повезло с соседями, нечего сказать…
Штиглер вышел на крыльцо в расстегнутой танковой блузе. Посмотрел на пасмурное августовское небо. Вероятно, сегодня здесь опять будет дождь. Впрочем, вон там, на два часа, виднеется у горизонта синяя полоска. Даже красиво…
Тут все и произошло. Уже после Штиглер не переставал удивляться дерзости и находчивости этого русского. Пристроиться в хвост немецкой танковой колонне! Тут и Боймера не обвинишь! Поскольку марш предстоял форсированный, но по своим же тылам, вот он и не взял панцергренадеров на броню. Хотя, конечно, стоило оставить хотя бы мотоциклетное сопровождение. Сколько уже было споров обо всех этих вспомогательных частях, забивавших и без того отвратительные дороги. Да и Штиглеру было себя не в чем упрекнуть. Сразу же по прибытии он исправно известил и пехотных, и артиллерийских, и саперных командиров участка о возможности выхода к ним со стороны немецкого тыла русского танка. Те отметили невероятность самой по себе подобной истории. И только из вежливости, видимо, ответили, что мимо них и мышь не проскочит. Теперь вот расхлебывай все это…
По тревоге «пантера» была приведена в боевую готовность молниеносно. Взяв наводчика с водителем, гауптман пришел на командный пункт пехотного батальона. С Боймером они разминулись – оказалось, он вышел из блиндажа только что. Говорят, был мрачнее тучи, не проронил ни слова. Н-да, так подмочить репутацию старику!
Велев подчиненным ждать его снаружи, Штиглер вошел в блиндаж. Заслушал доклад дежурного обер-лейтенанта, внутренне скривившись от его мюнхенского выговора. Впрочем, внешне он оставался совершенно бесстрастным. Вкратце получил информацию о происшедшем и о принятых мерах.
– Die Verfolgung führt Lieutenant Bleumentritt[11], – добавил под конец дежурный.
– Es scheint in der Eile er vergessen die Gehirne![12] – проворчал Штиглер.
– Ich bitte um den Ausdrück zu wählen, Herr Hauptmann! – вскинулся обер-лейтенант. – Es ist ein Offizier des Reiches[13].
– Das ist ein bayerische Hirsch! – жестко отчеканил Штиглер. – Wohin kletterte er ohne Panzertechniksicherung?[14]
Обер-лейтенант, насупившись, уставился на гауптмана недобрым взглядом.
– Was sehen Sie mich so an, als zum Duell fordern wollen? Wenn Sie wünschen ein Loch im Kopf, die Sie gerne tun die Russen. Habe ich nicht Recht?[15]– тем же тоном осведомился танкист.
Обер-лейтенант потупился и опустил глаза:
– Geben Sie die Fortgeschrittenkarte![16]
С картой в руках Штиглер вышел из блиндажа. На вопросительный взгляд наводчика проронил только одно слово:
– Bayern…[17]
Тот вместе с водителем понимающе кивнул. Не далее как вчера вечером после ссоры с пехотинцами из-за места для ночлега наводчик цитировал в их узком кругу слова канцлера Бисмарка о том, что баварец – это нечто среднее между австрийцем и человеком. Весь экипаж «пантеры» происходил из земли Бранденбург. У них было собственное мнение об иерархии представителей различных немецких земель. Впрочем, это к делу не относилось.
Ознакомившись с картой, все трое быстро зашагали к своей машине. Экономя время, детали предстоящей задачи обговаривали по дороге.
…Спасти группу лейтенанта Блюментрита они не успели. Жаль. Повели пехотинцы себя, конечно, как остолопы, но все-таки свои. Хоть и баварцы. «Пантера» мягко остановилась на опушке леса, когда с холмов раздалась последняя очередь русского пулемета. Затем наступила тишина. Укрываясь за ветвями, Штиглер рассматривал в бинокль возвышенность на берегу реки. Отличная цейсовская оптика приблизила полевую дорогу со следами от гусениц «тридцатьчетверки» настолько, что казалось, можно было потрогать их рукой. Но самого танка не было. Гауптман, однако, был уверен, что он рядом. Перевел окуляры чуть дальше: у подножия холма в различных позах замертво лежали солдаты, отправившиеся в преследование. А на холме, на краю неглубокой воронки, сидел русский в вылинявшей до белизны гимнастерке рядом со своим ручным пулеметом. Такое нельзя было оставлять безнаказанным, и Штиглер отдал команду…
Почти бесшумно «пантера» выкатилась на несколько метров из-за деревьев. Русский успел спокойно посмотреть в их сторону, перед тем как наводчик нажал кнопку электропуска. Разорвавшийся снаряд снес пригорок и все, что было на нем.
Еще только-только рассеялся дым от их выстрела, как вдруг чуть правее, из того места, где дорога спускалась к реке и пропадала из вида, появился столб пыли. Он быстро приближался, и через несколько секунд прямо в их сектор обстрела выскочила «тридцатьчетверка».
«Это он!» – в следующую секунду и понял, и одновременно почувствовал гауптман.
Танк перед ними дернулся у холма, качнулся и резко остановился. Башня его, однако, не двигалась. Штиглер еще успел до выстрела отметить странность в действиях русского. Орудие «пантеры» было заряжено. Наводчик видел цель и ждал приказа. Как всегда, приказ последовал четко и быстро. И так же четко и быстро был выполнен. Штиглер успел своими глазами удостовериться в попадании. Сомнений быть не могло – обратно подбитая «тридцатьчетверка» скатилась просто по инерции. Дело было сделано, точка во всей этой истории поставлена. Гауптман приказал возвращаться.
…В их хате сидел риттмайстер Боймер и пил водку. Поднял на вошедшего Штиглера расстроенный взгляд:
– Sag mir, Kurt, was zum Teufel…[18]
– Nicht so aufregen, Paul, – с ходу оборвал его Штиглер, бросая на стол снятые перчатки. – Die Frage mit diesem Russen ist geschlossen[19].
– Ach so…[20]
Боймер задумчиво посмотрел на гауптмана сквозь налитую рюмку. Произнес отвлеченно:
– Und der polnische Wodka ist ein Miststück…[21]
Заранее поморщился и выпил до дна.
Штиглер усмехнулся, положил на стол снятый ремень с кобурой, расстегнул танковую блузу и сел на лавку рядом с товарищем.
18
– Ну что, товарищ Терцев… Видите, с каким мы к вам доверием. Сразу – «товарищ»!
Майор из особого отдела затянулся папиросой, откинулся на спинку стула и, выпустив длинную струйку дыма в потолок, внимательно посмотрел на собеседника.
– А кто я вам, волк тамбовский, что ли? – исподлобья глянув на собеседника, угрюмо проронил Терцев.
– Ладно-ладно, не кипятитесь, капитан, – примирительно произнес второй особист. Он был в том же звании, что и танкист.
– Тамбов, Тамбов… Мятеж Антонова, крестьянские… к-хе, кулацкие банды, – моментально подхватил майор. – Хотите что-то рассказать из того периода вашей жизни? Вы же примерно из тех мест родом?
Теперь откинулся назад Терцев, насколько это было возможно сделать, сидя на табуретке. Посмотрел на некогда беленный, а ныне закопченный потолок хаты. По потолку шла большая извилистая трещина. Мысленно отметил – до чего же у нас готовы цепляться за каждое слово. Хорошо хоть про их приключения в Варшаве благоразумно промолчал. Об этом они заранее условились с Ветлугиным сразу после прорыва из города…
– Не воспринимайте все всерьез, – словно угадал его мысли капитан-особист и позволил себе чуть улыбнуться. – Работа у нас такая. Вам же тогда лет десять было. Да и жили вы все-таки несколько южнее.
Терцев только пожал плечами – дескать, зачем отвечать, если они и так все про него знают.
– Подождите за дверью, капитан, – резко изменив тон, коротко и серьезно распорядился майор. И громко крикнул в сторону двери: – Конвой!
Явился боец с автоматом наперевес. Вопросительно поглядел на свое начальство. Уловив легкий кивок, указал Терцеву на выход. Автоматом, впрочем, в спину не толкал.
– Ну, что скажешь? – щелкнув ногтем по исписанным мелким почерком собственноручным показаниям Терцева, поинтересовался у напарника майор.
Капитан взял со стола бумагу из другой пачки. Выборочно и неторопливо принялся зачитывать вслух:
– «Коломейцев Виктор Федотович, уроженец города Гатчины, 1920 года рождения, лейтенант, беспартийный…» Участник Финской кампании, имеет боевые награды, на советско-германском фронте с июня 1941-го… С самого начала воюет. Таких почти не осталось.
– Беспартийный! – назидательно поднял палец майор. – Дай-ка…
Забрав у капитана другие показания, принялся бегло их просматривать, бросая вслух лишь короткие реплики:
– Был в окружении, происходит из неблагонадежной семьи, родители находились в оккупации…
– Оба брата погибли на фронте смертью храбрых, – заметил капитан. – А он сам захотел бы, из окружения не вышел. Ты ведь помнишь, что тогда творилось в самом начале. Да и не только…
Майор молча покивал в задумчивости. Отбросил бумагу на стол.