– Разрешите?
Дверь открыла Лариса и ждала вся из себя решительная, преисполненная долга. Петрич скосил глаза на Виталия, но тот сделал вид, будто дремлет, не отреагировал на появление невесты. Почему? Поссорились? Ну, бывает. Петрич кивнул, разрешая ей войти, она вмиг очутилась у стола, взволнованно спросила:
– Скажите, что случилось с Валентиной?
– Случилось? – Он снова покосился на Виталия, но нет, тот унесся в нирвану, кажется. – Ее ищут родители, она не отвечает на звонки.
– Да, да, – подхватила Лариса, – и я звонила ей несколько раз… Так, значит, она пропала. Вы думаете, это он… да?
Скоропалительные выводы не метод, и Петрич без слов, одним жестом ладони указал Ларисе на дверь, а она не уходила. Андрей Павлович собрался словами задать ей направление, но раздался звонок.
– Слушаю?.. Да, это я. Будьте добры, расскажите теперь мне, куда и зачем отправилась Валя… Угу. Я сейчас приеду. Виталий, поехали?
– А мне… мне можно с вами? – подалась к нему Лариса.
– Нет, – отрезал Петрич, идя к выходу.
– Но почему? – кинулась за ним Лариса. – Вы же сами упрекали нас в инертности…
Еще в бездарности упрекал, он много чего наговорил ей и Руслану, сейчас повторяться не стал, не в его это правилах. Заметив нежелание Виталия брать ее с собой, Петрич от нее отделался:
– А ты предоставь распечатку звонков, поступивших на сотовый телефон Валентины. За последние сутки. И кому она звонила. Действуй.
Очутившись во дворе и идя к машине, Виталий позволил себе задать вопрос, который задавала Лариса:
– Андрей Павлович, вы думаете, это он?
– Многого вы от меня хотите, – огрызнулся Петрич. – А что я должен думать? Год назад убита и сожжена целая семья, у вас у всех с этой семьей был тесный контакт. Теперь кто-то косит людей. Грубо говоря, там клан был, здесь тоже вроде как клан из подростков. Что объединяет две группы?
– Способ убийства, – ответил Виталий, открывая машину.
Он выехал со двора, проехал пару километров, только после этого Петрич произнес, согласившись с ним:
– Да, способ. И целенаправленность. Он убивает одну группу людей. Случайных жертв нет. В этом смысле, думаю, Валентина стоит в стороне, если только…
– Что – если только?
– Если только с нее не началась ликвидация третьей группы.
– А если она сейчас у друга спит сном младенца?
– Дай-то бог, чтоб это было так.
Когда тебе семнадцать, усидеть дома крайне сложно. Там, за панельными стенами и пластиковыми окнами, столько разнообразия, развлечений! Да элементарно там – свобода, много места, иди – куда захочешь. Там друзья, тусовки и все, чем живут юноши типа Алешки. А здесь – десятый этаж, четыре комнаты, скука смертная, самое большое развлечение – Интернет, компьютерные игрушки и мобила. В принципе немало. Алеше раньше казалось, будь он свободен от родительского глаза, зависал бы в Рунете сутками, не ел бы и не спал.
Но когда сидишь взаперти, когда тебе разрешено делать все, о чем раньше мечтал, и не ограничивают во времени, только при одном условии: из дома ни ногой даже на лестничную клетку, это напрягает! Надоедает зависать в Рунете, болтать по мобиле, побеждать виртуальных врагов. Требуется, оказывается, живое общение. Хочется свежего воздуха, размяться, потусоваться. Алеша нашел частичную замену компу: он часто подходил к окнам и смотрел вниз, на суету людей, похожих на букашек. И думал, что, наверное, Богу люди видятся еще меньшими букашками, что их ничтожные букашечьи проблемы ему совсем неинтересны, как неинтересны Алеше люди внизу, а ведь он не бог.
Потом снова возвращался к компу, днем занимал себя игрушками, вечером общался с друзьями по аське и скайпу, но очень недолго. Выяснилось, что друзья много времени отдают учебе и часами болтать не могут. Раньше он этого не замечал, потому что и его время было занято, как сейчас занято у других.
Так настал вечер десятого дня. Десять дней под арестом – это круто, натуральная тюрьма в домашних условиях. А сегодняшний день Алеша провел в полном одиночестве. Родители и сестра уехали к заболевшей бабушке на два-три дня – на дольше оставить Алешку боятся, но и к бабушке нельзя было не поехать. Без них совсем тоска. И строго-настрого наказали… в общем, тоска.
Послонявшись по квартире, он засел за комп и вдруг увидел два запроса – некий «друг» напрашивался в друзья, а как раз в друзьях паренек испытывал недостаток. Он, конечно, дал согласие, в аське сразу же появился аватар – скелет в черном капюшоне с косой. Странный друг. С черным юморком.
«Hi», – написал новый друг.
– Привет, – шевелил губами Алеша, стуча по клаве. – Ты кто?
«Разве ты меня не узнал? Я твоя смерть, Смайл».
Смайл – его кличка. Рыжий и невысокий Алеша с кудрявыми волосами, задорно вздернутым носом и круглыми голубыми глазами вовсе не похож на юношу. Он смотрится подростком, которому лет четырнадцать, а то и меньше. Паренек эмоциональный, эмоции выражал бурно, в основном позитивные, отсюда и кличка Смайл, по-английски «улыбка». Но Алеше уже много дней невесело, а сейчас так совсем нехорошо стало, внутри все захолонуло.
– Неудачная шутка, – озвучивая себя, написал он.
«Посмотри на меня, разве я умею шутить? Ты должен умереть. И ты умрешь».
У Алеши часто-часто забилось сердце, мгновенно он взмок, даже футболка прилипла к спине, это ощутил, когда пошевелил плечами. А пальцы мелко задрожали – так ведь страшно стало, очень страшно. Он понял: это тот самый. И он что-то писал.
Алеша ждал. Во рту пересохло. Раньше не верилось, когда читал в книгах, что от ужаса пересыхает во рту. А тот, кто назвался другом, написал:
«Думаешь, спрятался? Думаешь, я тебя не достану? Глупый, маленький Смайлик, десятый этаж…»
Алешка бросился в прихожую – фух, дверь закрыта. А ему показалось, этот гад уже проник в квартиру. Но вдруг это возможно? Юноша проверил надежность замков, в один вставил ключ, повернул его, чтоб с площадки нельзя было выбить. Оба замка поставил на предохранители, потом цепочку… И отошел от двери, зрительно проверяя надежность своей работы. Однако никто не ломился в квартиру, а как еще проверить – Смайл не знал, потому продолжал волноваться. Ему представлялось, все меры предосторожности напрасны, этот урод пройдет сквозь стены…
Смайл пробежался по всем комнатам, подергал шпингалеты – они были надежно закрыты, как и балконная дверь. Вообще-то, через окно вряд ли войдешь, все же десятый этаж.
– А что он написал про десятый этаж? – вспомнил Алеша, кинулся в свою комнату, согнулся у компьютера, повозил мышкой…
«Глупый, маленький Смайлик, десятый этаж – это иллюзия защиты. Я иду за тобой… Я уже рядом… Жди».
– Да пошел ты! – закричал Алеша. Его пальцы пробежались по клавиатуре. – Ты сдохнешь первым, урод!
Получил ответ – смайлик, который хохотал, широко открывая свой мультяшный рот. Затем пришел кулак и большой палец, направленный вниз – в Древнем Риме так приговаривали поверженных, но еще живых гладиаторов. Алеша читал про римлян, он обожает читать историю человечества, решил стать историком… а ему прислали смерть.
– Не буду спать, – отходил от стола Алеша. – И не подойду к компу.
Юноша сбегал на кухню, нашел топорик для мяса, с ним пришел в гостиную, забрался на диван и прислушивался к звукам в квартире. Он чувствовал себя одиноким, беспомощным. Алеше чудилось, что «друг» каким-то нереальным образом пробирается в квартиру, чего, конечно, быть не может. В такие минуты почему-то побеждает страх, который шепчет, смеясь: может… все может быть…
23
Мать Валюши можно принять за старшую сестру, но эта ночь не пошла ей на пользу. Собственно, переживания никого не красят, возникли они не на пустом месте: Валя по дороге в прокуратуру пропала. И женщина осунулась, враз подурнев, дрожала, без слез говорить не могла:
– Ей позвонили…
– Это я слышал, – перебил Петрич. – Точное время звонка?..
Она беспомощно шевельнула плечами, развела руками и заплакала. Ее обнял муж, похлопывая по спине, сказал бархатистым голосом:
– Я скажу. Без… десяти или восьми. Я смотрел на часы, так как ждал новостную передачу по телевизору.
Отец Вали мужчина заметный, ну так! Артист оперетты, а не абы что (или кто). В героях числится, Петрича пару раз жена водила, он видел его на сцене во всем блеске. Надо сказать, в ролях графов папа выглядел уверенней, чем рядом с отчаявшейся женой. Однако хоронить дочь рано, это и попытался внушить им Петрич:
– Что вы в панику ударились? Она могла где-то застрять, села в машину к знакомым, по дороге сломались, вокруг никого…
– Куда ж они поехали, если вокруг никого? – нашелся контраргумент у мамы, кстати, логичный.
– Откуда я знаю! – не терялся Петрич. – В гости… на дачу… просто покататься… Молодые люди!
– Кататься? Гости? В десять вечера? Валя обязательно позвонила бы нам, если бы поменяла планы.
– А трубка села?
Конечно, его слова полный бред, но главное – твердость в интонациях и умение убеждать. Сработало. Мать Вали отстранилась от мужа, проверила, насколько искренен Петрич, глядя прямо в его глаза. Ей очень хотелось верить, очень. А не верилось. И фразу выговорила она без веры, без надежды, видимо, рассчитывала, что Петрич переубедит ее:
– Человек не может же пропасть бесследно?
– Конечно, – солгал он. – А кто звонил, Валя говорила?
– Нет, – ответила мама. – Мы никогда не спрашиваем.
– А можно посмотреть ее комнату?
– Пожалуйста, – пригласил отец девушки жестом.
Петрич вошел один. Комната типична для девочки, на полках всякая всячина от кукол до парфюмерии в разнообразных флаконах, опрятно. Только на кровати небрежно брошены домашний халат и вязаные вручную носки из пушистой белой пряжи. Петрич подошел к столу с большим монитором, бегло просмотрел учебники, тетради, выдвинул верхний ящик – о, там полно девичьих мелочей и беспорядок. Он передвигал пальцем эти мелочи, да задел сложенный лист бумаги на дне.