— Ничего такого. Только апельсины… — смутилась Влада. — Не до завтрака было, если честно. Вроде, отпустило. Не волнуйтесь.
— Только апельсины?! — всплеснула руками Юлечка. — Это кто же вас надоумил? Запомните, цитрусовые ни в коем случае нельзя есть натощак. И соки пить, и копчености есть, и…
— Ну все, Юль! — Глеб вошел на кухню. Гошка висел у него спереди, держась за шею. — Это я виноват. Килограмм скормил. Каюсь!
Юля покачала головой и стала выставлять стулья, сердито приговаривая:
— Учу, учу вас, бестолковых, а вы, знай, по-своему делаете… Садитесь быстрее. Давайте без реверансов — берите ложки и в путь!
Пока Глеб усаживал Гошу, она разлила по тарелкам ярко-красный борщ.
— Эх, Юлечка, а какой борщ Влада варит! — Глеб закатил глаза, вызвав у Влады новый приступ смущенного румянца.
— Оу, — произнесла Юля и поиграла бровями.
Гошка увлеченно возил ложкой в тарелке, куда перед этим накидал куски хлеба.
— Очень вкусно! — искренне сказала Влада.
— Так в чем же ваш секрет? — спросила Юля.
— Я картошку разминаю и кладу много помидоров. Зимой, например, маринованных, а летом, конечно, только свежих. А бабушка моя еще фасоль обязательно клала. Это, кажется, борщ по-украински. Но ее мама родилась в Киеве, так что… — Она не закончила, услышав какой-то стук. Остальные его не заметили или сделали вид, что ничего не случилось.
— Кстати, Гоша, а расскажи, понравилась ли тебе машина, которую тебе Влада подарила, — попросил Глеб.
— Очень, — с полным ртом ответил мальчик.
— Так, ты его не тереби, пусть прожует! — продолжала строжничать Юля. — И вообще, когда я ем…
— Ешь, ешь, Юлек! А мы по старой аристократической привычке — пообщаемся за обедом.
— Мне брат батарейки вставил, — уточнил Гоша. — Только я играю дома. По снегу машина не поедет.
Снова послышался шум. Влада вздрогнула и отложила ложку. Глеб вытер губы и посмотрел на нее.
— У меня еще пюре с сардельками есть, — Юлечка встала, подошла к плите, откинула полотенце, которым была укутана одна из кастрюлек.
Влада почувствовала, как у нее застучало в висках.
— Глеб, — обратилась она к парню. — Возможно, я сейчас скажу или сделаю глупость, и вы выгоните меня из дома… Юля, — она перевела взгляд на его мачеху, — мне кажется, нам надо сейчас серьезно…
— А хочешь, я тебе свою комнату покажу? — Гоша отодвинул от себя тарелку. — И свои игрушки. И еще Маню, и Клепу…
— А давай, вместе покажем, кто у нас еще здесь живет? — Глеб встал и подхватил Гошку.
— Э, ребят, еще не доели… — Юля попробовала остановить их, но только махнула рукой. — Не дали человеку толком пообедать…
— Мы вернемся через пару минут, Юльчик. Пойдем, Влада.
Они дошли до одной из комнат, и Глеб распахнул дверь:
— Это кабинет Гоши.
Влада увидела кровать, шкаф, огромное количество игрушек, расставленных на полках, стол у окна, на котором стояла клетка с морскими свинками. Животные деловито хозяйничали внутри и даже не повернулись в их сторону.
— Это Маня и Клепа, — сказал Гоша.
— А это комната Юлечки, — Глеб открыл дверь напротив, и Влада, заглянув внутрь, выдохнула.
— Прости… Я услышала шум и подумала, что… — прошептала чуть слышно.
— Ты права, нам надо поговорить, — Глеб потрепал Гошку по волосам. — Но сначала, немного пюре от Юлечки, хорошо? Такого пюре ты точно не пробовала…
— Глеб! — Юля стояла в коридоре, держась за стену. Влада сразу заметила, как та была взволнована и напряжена.
— Мам, я наелся! Можно теперь мультики посмотрю? — Гоша прижался щекой к щеке брата и завозился в его руках.
— Конечно, милый, — кивнула Юля. — Ты включи ему, Глеб. И побудь с ним в моей комнате, хорошо?
— Но я… — Глеб перехватил руку брата, которой тот вырисовывал круги вокруг его рта.
— Нет, я должна сама рассказать Владе. Она… она хороший человек. Ты же сам говорил.
Влада ничего не понимала. Переводила взгляд с одного на другого, и лишь присутствие мальчика смягчало сейчас ее подозрения.
— Что вы хотите мне рассказать? Это касается Стаси?! — ошеломленно спросила она.
— Да, — кивнула Юля.
— Но… — Влада с трудом перевела дыхание. — Вы знаете, что с ней произошло? И как она погибла?
Юля потерла лоб.
— Не совсем так, но я знаю, что она хотела этого.
— Умереть?! Нет, вы просто не знали ее! — замотала головой Влада. — Она бы никогда…
— Стася думала, что справится. Что у нее получится, но… Видимо что-то пошло не так…
53
Из-за двери послышалась веселая мультяшная песенка, и Юля поманила Владу рукой на кухню.
— Чай или кофе? — предложила она.
— Чай, наверное, — ответила Влада и в нетерпении сцепила пальцы.
Юля поставила перед ней чашку, сахарницу и вазочку с карамельками. Посмотрев в окно, она вздохнула:
— Я уже сто раз прокляла саму себя за то, что сделала. И то, что Глебу сказала только тогда, когда… ну… все уже случилось. — Юля разлила кипяток и обхватила свою чашку ладонями. У нее были сильные натруженные руки с коротко стриженными ногтями квадратной формы, которые совсем не вязались с утонченной внешностью.
Влада взяла было карамель в желтой обертке, но, повертев ее, положила обратно.
— Я познакомилась со Стасей в больнице. У нас тогда такая ситуация была, — Юля нахмурилась. — Да вы и сами видите, что есть наша жизнь, — она снова вздохнула. — Приходится работать из дома, чтобы Гошка всегда на виду был. Он у меня мамошник. На сиделку или няню деньги требуются. Так что я пока работаю только со старыми клиентами время от времени.
— А кем вы работаете? — с интересом спросила Влада.
— Детским психологом, — Юля сделала глоток. — Ну так вот, — продолжила она. — Случилось это несколько месяцев назад, в начале лета. У нас подошла очередь на реабилитацию. Мы ведь в частной клинике лечимся. В обычной с рождения наблюдались, но там врачи так часто менялись, и условия не ахти, что я, конечно, стала искать другие возможности. Глеб меня всегда поддерживал, он и предложил этот медицинский центр. Там новый корпус запустили, ортопедический — с бассейном и спортивным залом. Нет, Гошке еще, разумеется, не до того — мы ходили только на массаж и терапию. В эту клинику часто приезжают светила разные — профессора и академики. Консультации проводят, операции…
Влада кивнула, вспомнив разговор с главным врачом о профессоре из Германии.
— Мы попали к одному. Так он предложил в Питер приехать, согласился оперировать. У нас здесь какой-то аппаратуры нет, да и работает человек только со своей бригадой — ассистентами, значит. Я с врачом своим посоветовалась, и он, разумеется, тоже согласился. Но для начала надо было курс пройти здесь, чтобы мышцы укрепить и вообще…
Влада не понимала, какое отношение все это имело к Стасе, но терпеливо слушала и не перебивала. Юля производила впечатление человека, у которого каждое слово было на своем месте.
— Стася в коридоре у окна стояла, когда я впервые ее увидела. Костыли у стенки, а она танцует… Представляете? Руки такие легкие, пластичные, и как будто музыка кругом, — Юлины глаза заблестели, и она несколько раз моргнула. — Мне надо было в лабораторию спуститься, а Гошка уже устал. Не хотелось его по зданию тягать. Она сама предложила посидеть с ним, и он согласился. Я и потом еще пару раз Гошу с ней оставляла, когда мы пересекались. Сама в магазин бегала, в жэк, ну, по делам в общем, пока процедуры были. Я ведь не знала тогда, кто она. Ну что девушка Бархатова… Я и о Бархатове-то лишь краем уха слышала — Глеб доволен работой, и хорошо.
— Что она вам рассказывала? — Влада старалась не пропустить ни единого слова, ни единой эмоции в лице собеседницы.
— А вот тут, понимаете, как получилось, — Юля усмехнулась. — Я психолог, профессиональный слушатель, а получается, что в основном я и говорила. Про Гошу, про то, что сглупила, когда с его отцом связалась. Всю беременность он мне нервы мотал. И даже ударил однажды… — добавила она, передернув плечами. — Стыдно о таком говорить, но, — она снова плеснула себе чаю, — но надо. В Питер мне очень хотелось поехать, а денег на все не хватало. Вот я ей все это и рассказала, значит. А однажды, как потом оказалось — в нашу последнюю встречу, она мне карту банковскую в руки сунула. Ни с того, ни с сего, представляете? Я отбрыкиваться начала, но… — Юля облизала губы. — Там с обратной стороны пароль был ручкой написан. На меня как будто помутнение нашло от радости. И Стася обняла меня… — Юля скрестила руки и положила их себе на плечи, словно показывая, как это выглядело. — Она была очень красивая, светилась вся! И при этом, что-то в ней было такое, что я тогда не могла объяснить…
— А сейчас? — спросила Влада.
— Сейчас? — Юля нахмурилась и задумчиво посмотрела перед собой. — Стася спросила меня — тяжело ли мне было расставаться с отцом Гоши. Я ведь его любила, сволочь такую. Но горбатого только могила исправит. Мальчишки, зато, от него, сами видите, какие хорошие получились…
— То есть, вы хотите сказать, что ее интересовало, как уйти от плохого человека? Который над ней издевался. Правильно я поняла?
— Нет… Тут другое, — покачала головой Юля. — Отец Гошки сам ушел. Скатертью ему дорога! Вот она, Стася, сказала, что лучше уйти, пока никто не узнает, какой ты плохой человек на самом деле. Сейчас я думаю, что она это про себя говорила.
— Про себя? — растерялась Влада.
— Представляете? Мне бы надо было тогда прижать ее да заставить рассказать о том, что ее мучает, но психоанализ — дело добровольное, — в волнении она стала крутить чашку по столешнице. — Она так искренне радовалась, что может Гоше помочь… Только просила никому об этом не рассказывать.
— То есть, Глеб был не в курсе? И сколько там было, на карте? — спросила Влада прямо, надеясь, что Юля не сочтет этот вопрос бестактным.
Юля ответила:
— Нет, я не сказала ему. В конце концов эти деньги до копеечки были потрачены в клинике. Все триста тысяч. Для меня целое состояние, но уколы, специальная диета, таблетки, консультации, новое кресло, несколько курсов массажа — все разошлось быстро. Однако, Гошка мой окреп, подрос за это время. Очень эти деньги помогли, понимаете?