Та, которую я люблю — страница 27 из 65

– А у меня, может, хобби – костры разжигать, – усмехнулся он. – Пойдём в лес – убедишься. Ладно, я тебя провожу и поеду.

Они дошли до здания турбазы, заглянули в открытые двери. В зале кто-то отплясывал почти в полной темноте. На подоконнике возле входа в залу курили девушки из диспетчерской. Наверху кто-то громко рыдал.

Вик сказал, что зайдёт к себе и возьмёт вещи, чтобы потом уже не возвращаться. Хотел открыть дверь, сунул ключ – но она почему-то была не заперта.

– Что это ещё за новости? – пробормотал он.

Всё благодушие с него слетело, как и вовсе не было, взгляд стал жёстким. Отодвинул Веронику за спину, сам шагнул в темноту и точным движением включил свет.

Раздался женский визг.

– Посмотрите, Вероника Андреевна, какая наглость, – он шагнул внутрь и пригласил её войти.

Вероника вошла. Двери из прихожей в спальню были распахнуты, а на кровати сидела полностью раздетая Сашенька, обхватив руками колени.

– Александра Владимировна, вам негде ночевать? – поинтересовался Ледяной. – Ну, не буду мешать, ночуйте. Потом ключи отдадите Анне Константиновне, будьте добры, раз уж вы здесь обосновались.

Зашёл, взял из шкафа кофр со смокингом и рюкзак. Положил ключи на журнальный столик и вышел, пропустив вперёд Веронику. Закрыл дверь.

– Ну ни хрена она, – Вероника была под впечатлением.

– Вы очень точно сформулировали, душа моя. Пойдёмте из этого ужасного места, – рассмеялся Ледяной.

Он смотрел на неё, и взгляд снова теплел.

Далее они без приключений, то есть – никого не встретив, дошли до третьего этажа и комнаты Вероники.

– Признаю, что ты права, и что здесь нам вдвоём оставаться не нужно, всё равно не дадут покоя. Поэтому оставляю тебя спать.

– Постараюсь уснуть, – усмехнулась она. – А тебе хорошо добраться, и сообщи, когда доберёшься, хорошо?

– Разбужу ведь, – он бросил на стул свой рюкзак, и кофр сверху, и обнял её, и привалился всем своим весом к двери, привлекая её к себе.

– Да и ладно, – ответила она между поцелуями.

– Раз ладно… Ну и завтра созвонимся, хорошо?

– Конечно.

– Тогда до встречи.

Они ещё раз поцеловались, а потом он забросил на плечо рюкзак, подхватил кофр и исчез.

Вероника механически разделась, умылась, заперла на всякий случай дверь и упала в постель. И уснула, едва голова коснулась подушки.

Утро наступило ближе к полудню. Она проснулась от того, что солнце, светившее в окно, добралось до постели. Конечно, утром ума не хватило шторы задёрнуть!

В телефоне было сообщение от Ледяного, что он дома – в шесть утра, и фотка котёнка Чарлика, поедающего что-то из миски. Она написала в ответ, что всё проспала. И добавила смайлов.

В номере Маргариты Романовны кипела жизнь. Оттуда пахло кофе и чем-то ещё. Вокруг столика, кроме хозяйки, сидели Наталья Синяева и бухгалтер Лариса Петровна, тоже дама за пятьдесят. Вероника заглянула и мгновенно получила приглашение присоединиться.

– Заходите, душа моя Вероника Андреевна. Вам удалось поспать?

– Да, вполне, – Вероника взяла чашку и вдохнула божественный запах.

– Представляете, что наша Сашенька отмочила? Никогда не думала, что она настолько глупая.

Наталья отставила чашку – нашла нового слушателя.

– Что-то ещё? – Вероника живо вспомнила сцену в номере Ледяного и ухмыльнулась.

– Ну ладно глазки строить, ладно на танец позвать, но после всего ещё и реветь, что тебя обидели?

– В смысле, что в постель с ней не легли, что ли? – не поняла Вероника.

– Наверное. Всё утро в рыданиях, кончилось тем, что посадили в машину к Паше и отправили в город.

– Да радовалась бы, глупая, что с лестницы не спустил в чём мать родила, – зло фыркнула Вероника. – Он с таким лицом заходил в номер – я думала, там засел террорист или вор, и огребет сейчас по первое число.

И рассказала о сцене в номере Ледяного.

Дамы слушали с подобающим деликатному вопросу вниманием. А потом принялись хохотать – все трое. Наверное, очень уж живо представили себе эту сцену.

– Вы не знаете, она ключи-то отдала или как? – спросила Вероника, тоже просмеявшись.

– Отдала, я видела, – простонала Лариса Петровна. – Почтенная бабушка на неё зыркнула, как ведьма, ключи цапнула и пошла посмотреть, всё ли там в порядке.

– Где она их только взяла, – изумилась Маргарита Романовна.

– Так есть же у администратора запасные, от любого номера, – пояснила Лариса Петровна. – Мы тут были в прошлом году с детьми, забыли ключ внутри и захлопнули дверь. Нам открыли как раз запасным.

– А о чём конкретно рыдала-то? – с усмешкой поинтересовалась Маргарита.

– О том, что жить теперь не хочет, – ответная усмешка Натальи выглядела какой-то кислой. – Такой позор, такая обида.

– Вот и не надо было позориться, – назидательно произнесла Лариса Петровна. – Про Марину Бойко, кстати, слышали, Вероника Андреевна?

– Нет, а что с ней?

– Танцевала с Померанцевым, поскользнулись в разлитом шампанском, грохнулись на пол. Померанцева ещё ночью в город отправили, а Марину – утром, сказала, что голова сильно болит.

– Ну так ещё и пить меньше надо, – сказала Маргарита Романовна. – Не умеешь – не пей. Братцы Ледяные сколько выпили? А и танцевать, и на гитаре, ну может, разве что, чуть замедлились против обычного.

– Повезло вам, – закивала Лариса Петровна. – В вип-клуб попали.

– Знаешь, звали всех адекватных, кто по дороге встретился. Я вот сама с ними не пошла, теперь немного жалею, после Ритиного рассказа, – Наталья налила себе ещё кофе.

А Вероника подумала – как хорошо, что они вчера не уединились в лесу, а пошли толпой. И так разговоров хватает, а было бы ещё больше.

31. Вик


И только солнце снова будило его, дыша в висок

Олег Медведев


Воскресенье началось ближе к полудню. И началось с голодного или скучающего – а хрен бы его знал – полосатого чудовища. Принц, мать его кошачью, Чарльз несколько раз галопом проскакал по Виковой спине, а потом брякнулся на подушку с той стороны, где торчал нос, и принялся осторожно трогать его, то есть нос, лапой.

– Уйди, чудовище, – сказал Вик.

Или только подумал? Потому что чудовище не собиралось никуда уходить. После нескольких попыток сковырнуть Вику нос страшный зверь попробовал взгромоздиться ему на голову, и этого уже Вик не перенёс. Он сел на кровати, сгрёб кота в охапку и спросил:

– Зверь лесной, чудо морское, ты чего вообще, а?

Довольный зверь прикрыл глаза и включил тарахтелку. Вот ведь!

Вик нашёл телефон, обнаружил в нём ответ от Вероники – видимо, у неё тоже уже утро – и написал ей. Она сразу не ответила – да мало ли что там вообще происходит, на этой турбазе, то есть он это выяснит, конечно, но не прямо же сейчас!

В общем, дальше уже было не до сна. После душа и после кофе жизнь стала казаться довольно сносной. Пили вчера не особо, без похмелья удалось обойтись. И то хорошо.

Но какова девка-то! Интересно, сама придумала забраться к нему в номер или надоумил кто? Сейчас Вику казалось, что во всех сплетнях и дурацких ситуациях в конторе виновата Марина Бойко, но он понимал, что не Мариной единой, как говорится.

Вик позвонил Паше, тот отозвался, но был сонный и слабо соображающий. В процессе разговора очнулся, доложил, что доставил домой девицу Сашеньку, которая всю дорогу рыдала так, будто её самое малое уволить обещали, а ей так-то вчера грамоту дали и денежную премию. Также доложил, что ночью, оказывается, было происшествие – сотрясение мозга у Померанцева, который сначала криво открывал шампанское – после водки, именно после водки – и залил к херам весь пол, а потом подхватил на руки Марину Бойко и потащил её типа танцевать, и они оба грохнулись в лужу. Говорят, зрелище было то ещё. Димку увезли в травму, в Третью Кировскую, а Марина сказала, что её в травму не надо, её надо домой. Больше происшествий не зарегистрировано.

После пары бутербродов уже можно было звонить Михаилу Григорьевичу и договариваться о встрече. А прежде чем выбраться из дома – поговорить о вчерашнем последовательно с отцом, Полинькой и Майком.

Отец ожидаемо высказался о Недолюбове и людях, которых он принимал на работу, и поудивлялся – зачем Вик терпит тех, от кого никакой пользы, а только вред.

Полинька похвалила общую организацию – она думала, будет хуже – и некоторых приличных людей. В число приличных людей вошла, о радость, и Вероника.

– Хорошая девочка, – сказала Полинька. – Надеюсь, у неё нет злого мужа и пятерых детей?

– Нет, у неё только злая мама и бездельница-сестра.

– Это не страшно. И работает, говоришь, хорошо? Финансовый директор? Пригласи её к нам в гости.

– Она пока даже у меня в гостях не была, а ты говоришь – к вам, – рассмеялся Вик.

– Хорошо, я подожду, – рассмеялась в ответ Полинька.

Майк же откровенно ржал, гад такой, что давно уже не видел его, Вика, таким цветущим, как с рыжей девушкой Вероникой. И что рыжую девушку Веронику надо брать, пока никто другой не вклинился. На слова Вика о том, как брат представляет себе подобную вселенскую глупость – ну, человека, который возьмётся вклиниться в его дела – тот усмехнулся и ответил:

– Это я тебя знаю. Отец тебя знает, Полинька, Михаил Григорьевич и его парни. А твои конторские бездельники – не знают ни хрена. Ты им вроде такого плюшевого мишки – большой, порыкиваешь, но никого ещё пока не сожрал, даже показательно. Секретарша Недолюбова не считается. Поэтому ожидай всего.

Угу, хочешь мира – готовься к войне. Поэтому Вик почесал развалившегося на солнышке кота, послал его фотку и очередную порцию смайликов рыжей девушке Веронике и поехал к Михаилу Григорьевичу.

Тот уже ждал в своей части отцовского офиса. Сам нацедил из машины кофе, сам положил перед Виком бумаги – отчёты сотрудников, охранявших гулянку вчера днём и ночью.

Выглядело странно.

Алёна Васина, секретарша Вероники, липла к Марине Бойко с вопросами о том, что и как дальше, пока та не послала её открытым текстом в матерных выражениях. Мол, в понедельник на работе поговорим, что там дальше. Алёна не отлипала, тогда они отошли в достаточно далёкий угол двора, там Алёна рассказала, что, как и договаривались, облила Веронике ноут, но тут пришёл шеф и был такой страшный, что она убежала сразу же, как только ей разрешили. Марина Алёну похвалила – мол, правильно всё сделала, не ссы, всё получится. Можно ей ещё орхидеи её пафосные кипятком ошпарить, она тоже расстроится, а то растанцевалась, понимаете ли, с начальством, нечего.