Вообще Вероника считала купание в Олхе разновидностью сумасшествия, но ей доводилось. Да что уж, раз взяла купальник, то и вправду – хоть ноги помочить.
Вода постепенно спадала, и названный вчера Виком большой камень посреди реки показался наружу. Он легко вместил их всех, а сбоку у него оказалась впадинка, в которой осталась вода, и эту воду оккупировали дети.
Детям было дозволено разве что побродиться ногами и побрызгаться, но оба уже через пять минут были мокрыми с головы до ног. Правда, они носились так быстро, и солнце пекло так жарко, что, скорее всего, ничего с ними не будет, подумала Вероника. Это мама бы уже в обморок упала – как это, дети в Олхе купаются, караул. Холодно и вообще. А Алиса принесла пенку, легла на неё, прикрыла лицо кепкой, и разве что лениво порыкивала, когда дети начинали скакать у неё прямо над головой.
Братья Ледяные в купальных трусах представляли собой ту ещё завлекательную картинку. Их хотелось рассмотреть, гм, обоих и с головы до ног. Немудрено, что рюкзаки таскают и по камням скачут – ничего ведь лишнего нет, только мышцы. И оба они, похоже, собирались лезть в воду.
После недолгой дискуссии – есть ли у реки дно и где его искать – Вик погрузился в воду между камнями, держась за них руками. Он шипел и фыркал, но обратно не выскакивал. Сообщил, что дно есть. Для доказательства встал на ноги – ему вода доходила до середины бёдер. Майк захотел туда же, они поменялись. Ему тоже пришлось сесть, чтобы хоть как-то окунуться. Потом они выясняли температуру воды, оказалось – у Вика в навороченных водонепроницаемых часах есть датчик. Одиннадцать с половиной градусов, ага.
Глядя на них, Веронике тоже захотелось в воду. Что она, рыжая, что ли? Рыжая, конечно, но хочется же! Её намерение одобрили и поддержали, помогли спуститься с камня и придерживали, пока она не оперлась о дно. Песчаное нормальное дно. Вода позволила сесть, окунуться по шею и даже немного посидеть, прежде чем выскочить наружу сохнуть.
Потом лежали рядом на пенке, обсыхали, размазывали друг по другу капельки воды. Вик держал её за руку. Можно было закрыть глаза и воображать себе разное.
Из грёз вырвал детский визг и ругань Майка, впрочем, не слишком сильная. Они открыли глаза, сели и увидели, что дети под шумок залезли в воду ровно в том месте, где взрослые, стояли между камнями на дне и визжали от восторга. И надо думать, от холода тоже. Майк не смог пресечь безобразие сразу, потому что сам сидел в воде выше по течению, но теперь выбрался и шёл по камням к ним. Дошёл, вытащил за руки Анну, потом Сашу, сообщил, что они обормоты безголовые, и погнал их на большой камень, где выдал каждому по полотенцу. Алиса встала, и все они пошли на берег сушить и переодевать детей.
Вик подтянул её пенку к вероникиной, и можно было лечь, снова закрыть глаза и не думать о лишнем.
Дальше тоже было хорошо – кипятили чай, пили его с чем попало, потом мужики сказали, что уже нужна еда и они будут её делать. У Вероники снова глаза полезли на лоб, но Алиса только рассмеялась – не отравят, мол, не переживай.
Оказалось, что с собой был взят изрядных размеров контейнер с замаринованным мясом, и они принялись его жарить. Дети захотели поучаствовать, им было выдано по сосиске с наказом найти палочку, наколоть сосиску и жарить. Можно с хлебом.
Алиса принесла пакет с овощами и пригласила Веронику резать салат. Все оказались при деле.
В итоге получился изумительный ужин. К мясу и салату сделали новый котёл чаю, и ещё, оказывается, среди припасов нашлось вино, а для детей сок. Когда всё съели, расчехлили гитару. Играли по очереди Вик или Майк, Алиса подпевала, и Анна тоже подпевала – очень звонко, красиво и со знанием дела.
Снова Сашу сон сморил первого, прямо на лавке. Впрочем, Анна довольно скоро последовала за ним.
Майк и Алиса переглянулись и ушли к реке. Вик взял гитару и тихонько пел о любви, иногда поглядывая на Веронику. Господи, как бывает-то, оказывается…
Впрочем, в конце концов они всё равно оказались в палатке.
Вероника уже давно очень плохо засыпала в лесу. Нет, спалось-то хорошо, но вот заснуть – проблема. Всё время мерещились какие-то звуки, особенно если рядом волны, как на Байкале, или река шумит, как на Подкомарной. Или ветер в вершинах деревьев. И всё время казалось, что вокруг палатки кто-то ходит и разговаривает. Здесь от Олхи звуков было предостаточно, но посторонние мысли в голову не лезли совсем. Ночью в лесу Вик Ледяной вправду был хорош необыкновенно. Когда доходило до сна, то мыслей к тому моменту уже не оставалось, а глаза всё равно что сами закрывались.
В воскресенье долго спали, потом пили кофе, потом сидели у реки. Алиса предложила сварить борщ и поесть хорошенько перед тем, как паковаться и стартовать обратно.
Овощи чистили в четыре руки.
– Я правильно понимаю, что ты с ними как-то работаешь? – спросила Алиса, кивнув на братьев Ледяных, которые вместе с детьми сооружали из кучи хвороста какую-то пристройку к камню неподалёку от стоянки.
– Да. Я финансовый директор транспортной компании. А ты разве нет?
– Круто, что. Я гуманитарий до мозга костей и если считаю, то на калькуляторе. Поэтому нет. Если только Валентин Фёдорович очень просит помочь на важных переговорах.
– А ты вообще кто?
– Переводчик. Перевожу книги. Кроме того, синхронист, три языка – английский, французский, итальянский.
– Тоже круто. Я кое-как говорю на английском, и это мой предел.
– Почему предел? Просто не слишком нужно, да и всё. Будет нужно – заговоришь на любом языке.
Так-то да, конечно.
– А ты давно замужем?
– Десять лет, – усмехнулась Алиса. – И ещё десять лет мы встречались. Мы, можно сказать, с детства знакомы. Хочешь спросить, как не надоели друг другу? А я сама не знаю. Привыкли, наверное. Но мне реально ни на кого другого смотреть не хочется.
– А ему? – не удержалась Вероника.
Алиса усмехнулась.
– А ему, случись что, Валентин Фёдорович голову быстро на место поставит.
– Почему?
– Потому, что у него прежде всего семья. А всё, что семье во вред, идёт мимо.
Это было как-то странно и требовало осмысления. Во вред – ну и что, развестись нельзя, что ли? Вон старший же развёлся.
– А ты знала жену Вика?
– Станиславу? Да. Дура она. Дурой была, дура и есть. Понятно, что не все по большой любви замуж выходят, но раз вышла – чего выёживаться? Сиди и не фыркай. Ладно бы ещё в нищий какой дом, а тут, как понимаешь, совсем не так. Вот и кукует теперь в Испании, но одна.
– А ты как вышла – по большой любви? – Вероника снова не удержалась.
– А я не знаю, как иначе, – покачала головой Алиса. – Мне не с чем сравнивать, только если в теории, а зачем мне те теории?
Перед обедом взрослые по очереди и по-быстрому сходили искупаться – сначала Майк с Алисой, потом Вик и Вероника. Дети в это время забрались на огромный камень недалеко от стоянки и рассказывали друг другу про него какую-то замороченную историю.
Борщ умяли со свистом – и взрослые, и дети, хотя Вероника опасалась, что всё не съедят. И когда стали собирать вещи, то оказалось, что содержимое бывшей сумки с продуктами закончилось, и это хорошо. Вода уже ощутимо уменьшилась, большой плоский камень торчал из воды где-то наполовину. Но мужчины всё равно сначала перенесли все рюкзаки на другой берег, а потом уже доставили туда детей и помогли перебраться Алисе с Вероникой.
Идти было сильно проще, чем вечером в пятницу – сухая дорога, мягкий мох. До сворота на Идол дошли минут за пятнадцать, а оттуда уже было совсем близко до мостика.
В этом месте Олха совсем не напоминала себя же несколькими десятками метров выше – песчаное дно, ленивое течение. На мостике ещё и сфотались все вместе на камеру Майка.
Машины дожидались их рядом с Витязем.
– Кому рассказать, что ездила на Витязь на машине – никто не поверит, – рассмеялась Вероника.
– Не поверит – так и не рассказывай, – подмигнул Вик. – Храни воспоминания.
Она стала серьёзной.
– Мы знакомы так недавно, а у меня уже столько воспоминаний, что ой.
– Так то ли ещё будет, – он подошёл и обнял её, – душа моя Вероника.
И когда от Витязя вернулись Майк с Алисой и детьми, они так и стояли у машины, а незагруженные рюкзаки лежали рядом.
45. Вик
И если ты дурак, то это навсегда, не выдумаешь заново…
Олег Медведев
Кажется, у них получилось. У них вообще и у него в частности. Вероника поехала, эта часть семьи не вызвала у неё никакого отторжения, с ней было здорово, да и ей вроде тоже было здорово.
Правда, она сказала, что сегодня ей нужно домой. Привести себя в порядок. Ну ОК, и так получилось провести с ней несколько ночей подряд. Она так и сказала – завтра вернётся.
В теории связь должна была появиться где-то около железнодорожной станции. И телефон Вика даже стал что-то показывать – типа видит. По мере продвижения дальше он вроде смог не только увидеть, но даже и потрогать, где-то в районе Большого Луга. Но сначала хренов гаджет работал только на вход, то есть восемнадцать неотвеченных звонков от Паши Демьянова он показал, но сам сделать звонок не смог. И только за Большим Лугом Вик наконец услышал гудки в телефоне. Включил громкую связь.
– Шеф, ну наконец-то, – дальше был бессвязный мат.
– Паша, я в пути и у меня приличные люди в машине. По делу, будь добр.
– Всё пропало! Наши машины, которые в Чите! Они не отображаются на карте, и ни один водитель не выходит на связь. Уже полдня! Как из Маньчжурии утром вернулись, доехали до фермы и сообщили, что всё норм, так и пропали сразу!
– С владельцем фермы в Чите связывались?
– Да, но не с владельцем, владелец – это тот китайчик, которого Валентин Фёдорович прикармливал, а там у него какой-то управляющий, и он в Чите, и ничего не знает! А ферма не отвечает на звонки!
– Понял, будем разбираться. Отбой. Приеду в город – перезвоню, будь готов подъехать.