Вероника ощущала историю с запчастями своей недоработкой – раньше в её ведомстве косяков не случалось. Впрочем, если верить документам, началось всё ещё до её прихода в компанию. Просто в последние месяцы люди совсем обнаглели. А тут у Жанны отец, у неё борьба с кредитами – вот и проглядели. Ну, посмотрим, что дальше.
Ледяной зашёл перед обедом.
– Добрый день, Вероника Андреевна, – Ольга возилась в приёмной, поэтому он разве что улыбнулся.
– И вам того же, – Вероника оторвала голову от бумаг.
– Ну как? Итог близко?
– Да, почти. Думаю, после обеда смогу дать всю информацию.
– Не убивайся ты так, – он сел рядом и говорил тихо. – В принципе знаем? Знаем. Кто участвовал, знаем? Тоже знаем. Значит, и детали тоже вычислим. Или сами расскажут.
– Это мой косяк, – покачала она головой. – Я должна была просечь раньше. Думала же ещё – нужно внимательно смотреть на все эти данные по ремонту! И вообще, у меня такое, понимаешь ли, впервые за всю карьеру.
– Всё когда-нибудь бывает в первый раз, не парься, душа моя. Вы с Жанной это в итоге и раскопали. Много осталось?
– Десяток счётов проверить.
– Давай так: проверяй, потом звони, пойдём пообедаем. С тобой и с Пашей. Там перескажешь в двух словах, что получилось, и сообразим, что делать.
– Договорились, – она улыбнулась ему и вернулась к документу.
Через час они с Виком и Пашей сидели за столом в китайском ресторане.
– В общем, первый раз провернули, пока Жанна была в отпуске, а Лариса Петровна не сильно упахивалась, – начала Вероника. – Потом – когда Жанна была на больничном. А дальше уже просто пошло по накатанной.
– То есть, семейный подряд Руслана Петровича Яковлева? – хмыкнул Вик. – Неплохо устроился, неплохо. Про последний счёт, с которого вы начали, никто пока не спрашивал?
– Нет, я просила Жанну держать в курсе. И пока говорить стандартное – денег нет. Ну кого удивит, что у нас денег нет? Никого.
– Как находили ещё, – изумился Паша.
– Ну как же, ремонт родных машин, – фыркнула Вероника.
– Кстати, знаете, кто чаще других на этой золотой машине ездит? – спросил Паша, болтая ложкой в чашке кофе. – Наш друг Куркин.
– Что-то я даже не удивлён. Так и думал, что выплывет где-то, – нахмурился Вик. – Значит, уволим и будем следить.
Он прямо оттуда позвонил в кадры Оксане и распорядился. А потом ещё Михаилу Григорьевичу, и вежливо попросил.
В этот момент Паше позвонили, он коротко выдохнул «ОК», убрал телефон и поднялся.
– Какие-то детальки нашли, про наших семейных подрядчиков. Пойду посмотрю, – он нашёл взглядом официанта, сунул ему в руки купюру и пошёл наверх.
– Ты действительно мне доверяешь? – спросила Вероника, глядя Ледяному в глаза.
Потому что кто другой на этом месте уже выкатил бы ей кучу вполне понятных обвинений.
– Я думаю, что если бы тебе приплачивали эти… подрядчики, то ты бы не раскапывала их грехи с такой страстью, – улыбнулся Вик. – Я верю тебе, Вероника.
– Спасибо, – усмехнулась она. – А Валентин Фёдорович поверит?
– А он будет судить на основании собранных данных. Ты собрала уже достаточно, хватит. Лучше скажи, что мы будем делать на выходных.
– Если не случится форс-мажора?
– Не случится. Знаешь, я снова претендую на всё твоё время.
– Я съезжу к себе и потом к тебе?
– Тебе нужно много времени дома? – сощурился он.
– Нет, пересобраться главным образом.
– Тогда отсюда двигаем к тебе, там ты пересобираешься, я тебя жду, а потом везу тебя к себе. И мы никуда не торопимся – ни сегодня, ни завтра.
Он так смотрел, что… Да что ей мешает, в конце-то концов? Ничего не мешает!
– Хорошо, так и договоримся.
Выбраться из конторы удалось уже в девятом часу – Валентин Фёдорович оценил масштабы разрушений и распорядился передать подготовленные финансовые документы в специально созданную комиссию по проверке. Вероника и Жанна всё подготовили только к восьми вечера. Вик тоже что-то делал – двери к нему были распахнуты, туда и оттуда ходили то Паша, то Серёжа Емельянов.
Сначала отправились ужинать: «Душа моя, ты, может, святым духом питаешься, а я задолбался и жрать хочу». В Академ приехали уже по темноте.
Вероника припарковалась у подъезда – ура, было место – и оглянулась в поисках Виковой машины. Он остановился шагах в десяти, разговаривал по телефону. Она махнула ему – мол, звони потом или жди – и пошла в подъезд. Окна квартиры не светились – похоже, дома никого нет.
В подъезде было темно – что-то управляющая компания опять мышей не ловит, подумала Вероника, уж лампочки-то можно вовремя вкручивать. Или всем пофигу и никто не сообщил? Или кто-то умный выключил? Она пошла в сторону выключателя, протянула руку туда, где он должен был находиться, и в этот момент её дёрнули за эту руку, а потом схватили поперёк туловища, а обе руки прижали к бокам.
– Попалась, корова, – проговорил негромко незнакомый мужской голос. – Ну пошли, поговорим.
53. Вик
Ничего не останется от нас,
Нам останемся, может быть, только мы,
И крылатое бьётся пламя
Между нами,
Как любовь во время зимы
«Мельница»
Рабочий день оставил удивительно мерзкое послевкусие – уж на что хватало гадостей в последние дни, но сегодня как-то особенно резко отозвалось. Не помог ни приличный ужин, ни предвкушение отличного вечера. Вероника тоже была серая от усталости, её хотелось поместить под душ, потом налить ей вина и уложить в постель. Во всех смыслах уложить в постель, и поскорее. Так что пусть она берёт, что ей там надо дома, да побольше, чтобы не на один день, и поедем уже.
Когда подъезжали к её дому, позвонил отец. Сначала строго спросил, что он, Вик, думает про участие своего финансового директора в махинациях с запчастями, потом посмеялся и сказал, что с неё начали, то есть с проверки её счетов и её доходов. Ещё накануне вечером, когда Вик только заикнулся про вскрытую схему. И ничего недозволенного не нашли, всё прозрачно и всё всему соответствует.
Тем временем Вероника зашла в подъезд. Окна её квартиры не светились – хорошо, никто её не задержит. Вик решил не ходить наверх, а подождать её внизу. Подошёл к двери, хотел набрать номер и сказать – жду внизу, и тут дверь открылась.
Выпертый сегодня с треском Куркин тащил из подъезда Веронику – одной рукой держит её, второй открывает дверь. И приговаривает:
– Только раскрой рот, корова, тебя потом твоя маменька по частям не соберёт!
Мозг ещё не включился, зато руки заработали. И ноги. Господи, спасибо тебе, что дал шанс уже наконец-то вломить кому-нибудь из этих!
Куркин не ожидал, что его схватят и пнут, выпустил Веронику, повернул голову и узнал Вика. Сплюнул горсть матерков, собрался и ударил. Прошло по касательной, но всё равно искры из глаз посыпались, каков же он в полную-то силу! И хер с ним, нечего миндальничать, не в спортзале.
Далее Вик последовательно применил к Куркину несколько любимых приёмов их тренировочной компании. То есть это он потом сообразил, что так сделал, а в тот момент учёное тело справилось само, без участия мозга. И отлично справилось, дай бог здоровья Вадиму Юрьичу, который тренировал отцовскую службу безопасности – и их с Майком заодно. Куркин лежал на асфальте кучей и хрипло дышал. Вероника стояла, смотрела и не дышала совсем – по ходу, боялась.
– Душа моя, отомри, – Вик одной рукой обнял её, второй хотел взять телефон – но того на месте не было. – Телефон при тебе?
– Ага, – выдохнула она. – В сумке был, – сумку этот урод у неё не отобрал, сумка висела на локте.
Вероника вытащила телефон.
– Посвети, – Вик кивнул на площадку перед подъездом.
Так и есть – валяется, родимый, возле двери. И даже вроде целый, хвала хорошему чехлу. И слава богу, а то все нужные номера Вик на память не знал.
Начал с Михаила Григорьевича – отчитался, запросил помощь. Следующий Паша – донести инфу.
Куркин завозился, попытался встать. Вик не глядя, чисто на звук, добавил ему ногой. Пожалел, что на ноге не ботинок с армированным носом, а просто лаковая обувка для офиса. Хана той обувке, наверное, но что ж теперь.
И ещё до Вика дошло, что ждать подмоги надо не у подъезда, куда в любой момент может подойти, подъехать или спуститься кто-нибудь, а где-то поодаль. Он кивнул Веронике – иди, мол, за мной, потом подхватил за шиворот Куркина и потащил – через дорогу, к забору. За забором было что-то невразумительное, ну и ладно. Тут подождём.
Орлы Михаила Григорьевича подоспели мгновенно – трое парней, радостный Тоха и ещё двое.
– Здрасте, Вик Валентиныч, Вероника Андреевна, – кивнул он обоим. – Этот, что ли?
– Он, родимый.
– Что-то тихо лежит – вы его не слишком приложили? – Тоха наклонился над Куркиным. – Ой, нет, нормально, шевелится. Сейчас подъедут знакомые ребята, отправим. У нас же нападение, правильно?
– Именно, – кивнул Вик и глянул на Веронику – стояла, молчала, смотрела.
Ничего. Сейчас сдать вошь недодавленную, и потом уже можно будет выводить девушку из шока.
Знакомых ребят пришлось подождать. Полицейская машина въехала во двор ещё минут через двадцать. Пока объяснили, кто тут и что, и почему он лежит, и что на самом деле скоро очухается, и что у него только нос разбит, а вот у девушки – видишь, да – синяки завтра к утру будут ого какие, и вообще к нему и так был миллион вопросов, забирайте и ладно, и наш юрист свяжется с вами хоть прямо сейчас, – прошло минут сорок. Но потом урода погрузили в машину и увезли, Тоха с ребятами тоже уехал, и можно было уже обнять Веронику.
– Пойдём наверх, душа моя.
Но разревелась она только в квартире. Села на табуретку в прихожей и разревелась.
– Слушай, когда же это всё кончится?
– Мы все стараемся, чтобы побыстрее. Что этот урод тебе говорил?
– Угрожал. Чтобы молчала. Кажется, он хотел куда-то меня отвезти, говорил – со мной там поговорят. И объяснят, что к чему.