– Это потом. Завтра юристу расскажешь, как именно угрожал. А сейчас вот что: собирай вещи, какие там тебе надо, и поехали. Жить будешь со мной, всё. Раз тебя здесь ещё и караулят, нечего сюда мотаться.
– А мама? – удивлённо спросила она. – Могут же и к ней прийти.
– Не придут, нужна-то им ты. Сейчас где они все?
– Наверное, на даче, – Вероника пошла на кухню, нашла записку. – Да, на даче. Еды оставили. Ты ешь солёную селёдку?
– Что? – какая, к херам, солёная селёдка?
– Да тут мама оставила, написала – чтоб я съела…
Вик прислонился к дверному косяку и захохотал.
– Душенька моя Вероника, у нас тут всё так живо и любопытно, а ты говоришь – селёдка… Нет, не обижайся, я ем всё, и селёдку тоже, но, может быть, ну её, и поедем уже?
– Возьмём с собой, – кивнула она.
Пока Вероника ходила и что-то там собирала, Вик осмотрелся. Нормальная такая трёшка, чистая, ухоженная. В большой комнате открыт балкон, там невероятная куча цветов. Какие-то фикусы, кактусы, фиалки, что-то ещё, что он даже не знал, как называется. Все бодрые и зелёные. Классные джунгли, надо будет уговорить её потом перевезти к нему что-нибудь. Красиво же. Ничуть не хуже, чем тётя Нина в Листвянке развела.
Комната Вероники была светлой и просторной. Шкаф, кровать, стол, полки с книгами и чем-то ещё, и орхидеи. Ещё больше, чем в офисе, заставлен весь подоконник и ещё полка на стене. Вот ни хрена ж себе! И почти все цветут – похожими на бабочек цветами. Белые, жёлтые, в крапинку.
– Ничего у тебя цветов-то, – восхитился он.
– Ну да, как-то так, – согласилась она. – Вроде я собралась. На несколько дней. Только мне же будет нужна машина.
– Завтра попросим Володю пригнать. Нечего тебе сейчас за руль садиться.
– А тебе нормально? – она глянула остро и прицельно.
– Вполне.
Но хоть руки помыть, что ли. Пока Вероника закрывает окна и балкон.
– И мне нужно поливать цветы.
– Подумай о том, чтобы забрать их с собой.
– Интересно, как? Там некоторые кусты выше человеческого роста!
– Я ж не говорю – сейчас, я говорю – вообще. В принципе, ты мне нужна любая, хоть бы голая и босая. Но я буду рад, если в нашем доме поселится что-то из этой твоей красоты.
– Правда, тебе понравилось? – она улыбнулась, как-то очень застенчиво.
– Правда.
Не знаешь, что делать, – целуй. И ОК.
Дома они были уже заполночь. Его кошачье высочество встретил в прихожей громкими матерными воплями – где вы, люди, так долго шлялись? Вероника тут же подхватила его на руки. Прошла в комнату, села на диван. Заплакала.
– Вероника, ты чего? Всё ведь позади? Дальше прорвёмся, веришь?
Вик сел рядом, обнял её. Нет, понятно, что ей хреново, но ведь всё закончилось?
– Понимаешь, ведь если бы сегодня мы были не вместе, то всё получилось бы совсем не так. Шанс встрять у меня был бы, потому что мы с Жанкой рано или поздно увидели бы эту их хрень с запчастями. А шанс спастись без тебя был бы нулевым.
– Можешь думать, что нас друг другу послало само мироздание, провидение, или не знаю какое ещё охренение. Только оно оказалось очень к месту. Слышишь, да? Не на кота смотри, на меня смотри. Я люблю тебя и хочу жить с тобой всю ту жизнь, которая мне ещё осталась. С тобой, ни с кем другим. И я никому не позволю обижать тебя, понятно?
Она смотрела, не отрываясь, улыбалась сквозь слёзы.
– Какое удачное совпадение, Вик Ледяной. Я ведь тоже люблю тебя. Как раз искала подходящий случай, чтобы известить тебя об этом.
И дальше наконец-то всё стало хорошо.
54. Вероника
Разбуди меня, бабочка – четыре крыла,
Да спроси меня, готов ли жить наяву
Олег Медведев
Утро началось просто замечательно – с любимого мужчины. В кои веки раз можно никуда не торопиться, обниматься, чесать принца Чарльза, который настойчиво к ним лез. Правда, жуткие воспоминания про вечер накануне всё равно возвращались, что ни делай. Но без страха, а скорее – как кино. Которое касалось не её, а кого-то совсем другого. Лучше так, чем сходить с ума от страха, и спасибо Вику за это.
Вик в конце концов взялся за телефон и принялся звонить – отцу, Михаилу Григорьевичу и кому-то там ещё.
Он держал телефон одной рукой, а второй обнимал Веронику. Ей даже глаза открывать не хотелось. Потому что здесь безопасно – на семнадцатом этаже, под боком у лучшего мужчины на свете. Дома ей бы так спокойно не было.
И всё бы хорошо, но тут завибрировал телефон уже у неё самой. Звонила мама. От звонка мамы в субботу с утра нельзя было ждать ничего хорошего.
– Вероника, ты можешь говорить? – произнесла она обычным своим напряжённым тоном.
– Конечно.
– Мы вчера забыли взять квитанции об оплате, за дачу, а завтра их нужно будет отдать здесь в бухгалтерию. Если не отдать – потом только в Шелехов ехать и там бухгалтера искать, или вообще в должники запишут. Ты бы не могла привезти их сегодня? Они лежат в папке на моём столе.
– Думаю, могла, – Вероника понадеялась, что тяжёлый вздох остался в мыслях и наружу не вылез. – Я сейчас соображу, когда поеду, и позвоню.
Она отключилась и увидела живейший интерес на лице Вика.
– Куда мы едем? Кроме нашего юриста?
– А зачем нам юрист?
– Заявление на Куркина написать. Алексей Витальевич поможет всё сделать, до него только доехать надо. А ещё куда?
– Мне надо съездить на дачу, – вздохнула Вероника. – Мама забыла квитанции об оплате, их ей срочно нужно привезти.
– Значит, на дачу. Вот и познакомлюсь с твоей мамой. Сестра тоже там?
– Наверное, – Вероника смотрела неуверенно.
– Вот, и с ней. И кто там ещё? Собака? Больше никого? Ну и ладно. Поднимаемся и движемся.
Быстро выдвинуться не удалось – пока встали, пока умылись, пока накормить кота, пока кофе с бутербродами на балконе. Но выбрались, погрузились в машину Вика и отправились.
Юрист Алексей Витальевич обитал в офисе «Продлеса». Он был невысок, толст, но смотрел по-доброму. Видимо, кто-то уже ввёл его в курс дела, он быстро продиктовал каждому из них, что они должны были указать в заявлении, они написали и отдали ему. Он подмигнул и заверил, что в понедельник будут новости.
А дальше Веронике стало очень не по себе. Но Вик заметил её нервное состояние и по-доброму усмехнулся:
– Да не переживай ты так. Я никого не съем.
– А тебя? Я не дам, конечно, но ведь попытаются.
– Я настолько не подхожу на роль твоего мужчины?
– Нет, это я не в состоянии привести в дом приличного мужчину.
– Что ж ей надо-то, твоей матушке?
– Да она сама не очень знает, я думаю. Знаешь, я не буду говорить, что ты мой начальник. Просто коллега с работы, и точка.
– Так это твоя мама не одобряет роман с начальником?
– Мы это не обсуждали.
– Прорвёмся. Ты позвони, что мы едем, и предупреди, что не одна. Чтобы сразу на пороге не упали в обморок.
Совет показался Веронике разумным, она набрала маму, подождала немного, уже хотела отменить вызов, и тут мама ответила.
– Ты вообще где?
– Я вообще еду в твою сторону. Мы едем в твою сторону. Я приеду не одна.
– Как это – не одна? – мама искренне не поняла.
– Я приеду ненадолго с мужчиной. Заодно познакомишься, – Вероника старалась говорить спокойно.
Мама сдавленно охнула.
– Спасибо, что предупредила. Ждём.
Тон, каким это было сказано, подразумевал «Что за ерунду ты опять вытворила и что мне с тобой такой делать». Но на это можно было не обращать внимания.
Дорога до дачи машине Вика оказалась на один зуб – ну как, дождей не было, да если бы и были, машина, которая дошла до Витязя, до Дачной уж по-всякому доедет. Веронике было немного неудобно за то, что на даче творился перманентный хаос, и вообще хорошо бы расчистить участок от остатков старой теплицы и ещё много от чего, но её на это уже не хватало, да и остальных тоже.
Мама и Катерина выглядывали с веранды, увидели, что подъехала машина, и пошли открывать калитку.
Вик взял её за руку, притянул к себе и поцеловал.
– Всё хорошо, – подмигнул ей, вышел сам и придержал дверь для неё.
– Мама, это Виктор, мы вместе работаем. Это моя мама Любовь Ивановна, это сестра Катерина, это собака Муха.
Собака Муха выглядывала из-за маминой спины и неуверенно порыкивала на незнакомца.
– Проходите, – осторожно сказала мама.
Очевидно, она представляла себе неведомого мужчину как-то по-другому. Катерина же просто таращилась на Вика, только что рот не разинула.
А Вик был хорош – загорелый, мощный, улыбающийся. Пока шли до дома, успел сказать каких-то комплиментов маминым цветам на клумбе. Попытался поздороваться с собакой Мухой, но она его явно испугалась, тогда Вероника пришла на помощь.
– Муха, это Вик. Он свой, всё хорошо. Дашь лапу?
Про лапу следовало говорить определённым тоном, это ещё дед приучил. Собака Муха поколебалась, потом дала Веронике лапу.
– Другую, – продолжила Вероника.
Собака Муха переступила и дала другую.
– Нос, – нос был вытянут, и за него можно было подержаться. – Уши, – продолжила Вероника, а собака Муха подставила сначала одно, потом второе, за которое её и потрепали.
– Впечатляет, – рассмеялся Вик.
– Не стойте на жаре, мойте руки и поднимайтесь, – говорила мама. – Будем пить чай.
Вероника отдала маме папку с документами, за которой пришлось заезжать в Академ. Потом показала Вику, где они моют руки, и немного провела по участку.
За чаем начался допрос.
– Виктор, а вы чем вообще занимаетесь?
– Сейчас я работаю в транспортной компании. Там некоторые сложности, и чтобы их решить, нужна моя помощь.
– А образование-то у вас вообще какое?
– Мы с Вероникой на соседних кафедрах защищались.
– А, вот так, – мама почему-то удивилась. – И сколько вам лет?
– Тридцать восемь.
– И у вас нет семьи?
– Почему это? Семья как раз есть. Жены и детей нет, это правда.