Он проснулся в тишине. И – слава всем высшим силам – у себя дома. Как же дома-то круто, не передать. Да лучше в лесу спать в мокрой палатке или в зимушке, где натоплено так, что дышать нечем, или в грязной машине, чем в самой хорошей больнице, хоть бы и у Ильи в отдельной палате!
Телефон известил, что уже почти полдень и что с утра звонил отец. Вик сначала написал пару слов Веронике – что уже не спит и поговорит с ней, как она сможет, и перезвонил отцу. Тот главным образом интересовался – всё ли в порядке, все ли живы после того, как вчера явно отмечали. Вик даже встал и выглянул наружу – там на балконе сидела Линн и беседовала с его котейшеством. Остальных уже и след простыл. Ну, значит, всё хорошо, так и сказал.
Линн сообщила, что её сначала разбудили ни свет ни заря, потому что она им проход в кухню перегораживала, и всё-таки прогнали на диван. Майк и Вероника уехали, Лис осталась и тоже ещё спала. Но в двенадцатом часу поднялась сама и подняла её, чтобы Линн закрыла за ней дверь, ей пора на работу. У неё группа каких-то пафосных французов, их нужно везти в Листвянку. А она, получается, ждёт, пока проснётся Вик, и развлекает котика. Котик ел, пил и посещал горшок. Также драл коврик на балконе и сиденье стула на кухне, и не желает ли дорогой братец Вик по этому поводу завести коту когтеточку? А то прости-прощай клёвый кожаный диван. Если желает, то она, Линн, знает место, где делают на заказ целые дворцы, получается здорово. Скажем, если они с Анной посмотрят и подарят котику дворец? Конечно же, его высочеству нужен дворец, а он как думал? Маленький столбик, который его котик обдерёт за неделю? Опять же котики имеют свойство увеличиваться в размерах и количестве, вдруг их станет два?
Вик слушал болтовню сестрёнки и смеялся. Какие, на хрен, два, тут один всё пространство занимает! Но здорово, что она приехала, что у неё, по большому счёту, в жизни всё так, как она хочет. Депрессующая Линн – непростое зрелище, её тут же хочется утешать, а она не утешается, и думает всякое мрачное, и потом это ещё рифмует, и кладёт на музыку, и получаются жуткие песни. Очень классные, но необыкновенно тяжёлые. Поэтому пусть радуется, от этого всем хорошо.
Линн рассказала, что через пару недель уже собирается обратно – но не напрямую, а сначала куда-то на большую игру по Толкину. Ну и хорошо, пусть. А что Аннушка? Аннушка потом приедет с Полинькой, пусть расслабляется перед суровой школой в компании старшего брата и его друзей.
Они выпили кофе, и даже что-то поели, а потом Линн убежала – у неё, оказывается, какая-то встреча старых друзей. Чего-чего, а этого добра у сестрёнки хватает.
Кот наелся, набегался и уснул.
Времени было – два часа дня. И вот скажите, что теперь? До вечера ещё далеко, на работу сказали не ходить, а чего делать-то?
Вероника позвонила и рассказала, что там у неё. Про подготовку к переходу в банк дяди Ивана и про разное другое, местами любопытное. И сказала, что после работы заедет в Академ, там вещи и дела, а потом уже приедет домой. Так и сказала – приедет домой. Чудесно.
А дома вообще есть что пожрать? Вик посмотрел в холодильник, оказалось – есть. На сегодня ещё точно хватит. И можно, например, взять рыбий хвост, отрезать кусочков от присланного варёного языка, кинуть кусок коту – как же без этого – и потом уже сесть размышлять.
О том, что семья приняла Веронику, и это хорошо. Он помнил, как представил семье Станиславу, как она везде ходила, всё и всех рассматривала и морщила нос – почему не так, как она привыкла. Это сейчас он понимал – опасалась, не знала, чего ждать. А тогда просто сказал ей – морщить нос нечего, всё хорошо, будет так, и никак иначе. Что в голове у человека в двадцать три года? Хрень всякая. Она ему очень нравилась – просто до дрожи в коленках и умопомрачения, хоть она была и не рыжая, а блондинка. С тех пор, кстати, ни на одну блондинку не посмотрел, воротит с них. А что было у неё – наверное, желание замужества, тем более что он представлял из себя очень неплохой вариант уже тогда. Что жили с его родителями, даже, точнее, не с родителями, а с отцом – ну, тогда все так жили. Тем более, у них была не комната в маленькой трёшке, и даже не комната в большой трёшке на Грязнова, а по сути, собственная квартира в большом доме, и машина у него уже была, на автобусе в город ей ездить не приходилось. В общем, это сейчас он такой умный и понимает, что нужно было с ней или вовсе не связываться, или замуж не звать. Но он был юн и бестолков, ловил каждый адресованный ей взгляд – красивая блондинка, грудь-задница-волосы, все дела. Ухоженная и хорошо одетая – тёща с тестем старались, чтобы у единственной дочки были шансы. Да они и без него были бы. Шансы. Но с ним – побольше. Тёща вообще приехала в Листвянку и принялась ходить по дому и только что не обнюхивать каждую вещь – что сколько стоит. Потом, очевидно, побеседовала с дочкой, и Станислава разом сменила гнев на милость, перестала морщить нос и принялась всем улыбаться.
Впрочем, отец и дед у неё были нормальные. И Вик с ними хорошо общался, а их отец даже как-то немного задружился.
Его брат и сёстры ей не нравились, впрочем, она им – тоже. В лес ходить она не хотела, говорила, что ей не нравится спать на холодном и жёстком и ходить в сырости, и ещё вещи на себе таскать. Угу, таскать. Взять топор ей бы ни в жизни в голову не пришло. Своё и то пыталась ему спихнуть. Притом что он был не против облегчить ей жизнь – только чтобы улыбалась.
Да ну её к чёрту. Живёт себе – и пусть. И он будет жить. А прошлое – пусть остаётся там, где есть сейчас.
Воспоминания всколыхнули некую мысль – о прошлом и о людях из прошлого. Некую вполне определённую мысль, которая уже приходила сто лет назад, ещё на корпоративе. А теперь додумалась до конца.
Вик позвонил Майку, Паше Демьянову и Михаилу Григорьевичу. И просил всех быть у него дома, часиков так в восемь.
Потом позвонил Веронике и тоже попросил – постараться приехать к восьми. Дело, конечно же, дело. Но для неё – не только оно.
68. Вероника
Останусь навсегда египетским ребусом
Олег Медведев
Утро было суматошным. С Виком разве что поцеловались, а потом она велела ему спать дальше. В большой комнате Алиса заправляла кофемашину, а Майк уговаривал Лину переместиться с пола на диван, потому что ходить негде. Ходить и в самом деле было негде – на этом матрасе Вероника с Виком в лесу вдвоём спали, и хорошо помещались. Чарлик шнырял между ними всеми и вопил, потому что хотел есть.
Правда, когда Вероника вышла из ванной, то уже был какой-то порядок – Лину переселили-таки на диван, кота накормили, и он вылизывался под боком у Лины, Алиса и Майк сидели за высоким столом и пили кофе.
– Иди к нам, – Алиса налила кофе ещё в одну чашку. – Так-то тебе вроде как хозяйничать, но это потом, а сейчас для скорости я.
– Мне ещё на тот берег переодеваться ехать, – проговорила Вероника.
– Если будет нужна помощь с переездом – говори, – кивнул Майк. – У тебя есть что-нибудь, что не поместится в его машину, но обязательно нужно забрать?
– Например, пианино, – проговорила как будто спящая Лина.
Все рассмеялись.
– У меня нет пианино, я не играю ни на каком музыкальном инструменте. Петь тоже не умею. Но у меня есть кусты, – вздохнула Вероника.
– В смысле – кусты? – не понял Майк.
– Растения в горшках. Выше человеческого роста.
– И много?
– Не очень. Два фикуса, олеандр и лимон. И много мелочи – фиалки и орхи.
– Ты выращиваешь орхидеи? Супер, – заметила Алиса. – Тебе показали нашу оранжерею?
– Да, мы ходили с Полиной Николаевной. Там круто.
– Здесь тоже будет ничего себе, как я понимаю, – усмехнулся Майк.
Ему тоже нужно было ехать переодеваться, поэтому они быстро допили кофе и разбежались по машинам. Точнее, Веронику уже традиционно ждал водитель Володя. Вежливо поздоровался и сел за руль.
Ну что же, согласилась – терпи. Может быть, водитель – это не навсегда?
Вчера Вероника звонила маме и предупреждала, чтобы вечером её не теряли, а утром перед работой она забежит. Мама, естественно, уже проснулась и начала было заготовленную речь о том, что она всю ночь не спала, и где это её, Веронику то есть, носило, но Вероника продумала своё выступление заранее.
– Мама, у меня времени – пятнадцать минут, а дел – очень много. У меня новость – я выхожу замуж. Не могу сказать, когда именно, мы ещё не успели придумать, но выхожу, – она продемонстрировала кольцо, воспользовалась тем, что мама временно утратила дар речи, и сбежала к себе в комнату.
К счастью, выходные были плодотворны в плане стирки и глажки – блузки висели на плечиках, бельё лежало в ящике. Можно было одеться не глядя и не беспокоясь. Накраситься. Найти зелёные серьги и брошь, подходящие к кольцу.
Мама как раз обрела возможность говорить.
– И за кого, позволь спросить, ты выходишь замуж?
– За Виктора. Ты его видела, мы приезжали на дачу. Мы придём поговорить, но в субботу, наверное, раньше не получится. Он немного болен, а я по уши закопана в работу.
– Немного болен – это как? – мама продолжала выпадать в осадок.
– Травма. Его вчера выписали из больницы, он пока дома.
– Дома – это где? И, может быть, поговорить с тётей Валей? Нужно?
Тётя Валя – преподаватель в местном медуниверситете и врач. И мамина двоюродная сестра.
– Нет, не нужно, у них всё схвачено и врачи есть. Всё в порядке. Целую, убежала на работу, вечером забегу на минуточку за вещами.
Ну, прошло лучше, чем Вероника думала. Хотя к вечеру у мамы может сгенериться ещё целая куча вопросов и выводов. Ничего, прорвёмся.
На работе было с виду спокойно. Вероника хотела начать прямо с того места, на котором ушла вчера, и позвала Маргариту Романовну. Попросила Ольгу сделать кофе и принести чего-нибудь из ближней булочной. Кофе с Ледяными был как-то уже давно.
Пока Ольга ходила за выпечкой, Вероника собралась просмотреть подготовленные вчера документы.