Завтра утром мы двинем в путь,
Злые звёзды помогут нам
Олег Медведев
Когда Вероника позвонила и сказала про Емельянова, Вик сидел с Михаилом Григорьевичем, пил кофе и слушал его занимательный рассказ о взаимодействиях с органами власти по поводу его, Вика, огнестрельного ранения. Выходило так, что означенные власти сначала никак не хотели верить в самооборону означенного Вика. То есть, было бы проще, если бы его подстрелили, а он, получив в правую сторону спины, подставил бы ещё и левую. Так было бы без вопросов. А тут, понимаешь ли, вопросы есть. Несмотря на то, что вся комедия разыгралась белым днём при свидетелях, и даже, как оказалось, какой-то добрый юноша пятнадцати лет снимал это интересное кино телефоном с балкона. Нравилась ему, видите ли, крутая машина Вика, и он её отслеживал. А потом выставил видюшку в социальные сети и в раздел «Народные новости» популярного местного сайта. И на том видео можно было отчётливо разглядеть, как всё было – выходит Вик, получает пулю, отправляет свою в ответ. Ну и не убил же, чего теперь?
Михаил Григорьевич посмеивался и говорил, что пусть Вик не переживает, разгребём.
Звонок Вероники заставил его взяться за телефон и раздать указания. Поскольку она не назвала никакой конкретики, то и сотрудникам своим ему было предъявить особо нечего, кроме «рыть землю, искать то, что спрятали».
Майк подъехал ближе к семи, неформальный и добрый. Рассказал, как знакомил Веронику с троюродным братом Лёшей. Пока – только как финансового директора компании. Мол, как невесту Вик пусть сам представляет.
Паша появился в пять минут девятого, весь встрёпанный. И рассказал необыкновенно интересную историю про Ольгу, новую секретаршу Вероники. И показал куски записей с камер.
– Паша, а почему я узнаю об этом только сейчас, поросёнок ты недорезанный? – поинтересовался Майк.
– Некогда было, – скривился тот. – Вы ж заходили ненадолго после обеда, и всё. А я в тот момент как раз был в бегах по этому самому делу.
– И как? Много набегал?
– Кое-что. Правда, не понял, как это нам поможет. Эта девка – бывшая любовница Серёги Емельянова. Похоже, он ей и слил инфу, что есть такое вакантное место. Только я не понял, нахрена козе баян.
– А у Вероники, значит, Андреевны появились какие-то подозрения по поводу этого самого Емельянова, – задумался Михаил Григорьевич.
Вик переглянулся с братом.
– Что-то я вообще уже не понимаю, кто я – начальник этого зоопарка или с боку бантик, – усмехнулся Вик.
– А я тем более не понимаю, – тряхнул головой Майк. – И думаю, какого хрена отец нацелился именно на эту компанию. Были ж и другие. Или самим можно было собрать, не сильно бы хуже было. Ну, ты у нас, как оказалось, по-любому в выигрыше, потому как отхватил прекрасную деву в жёны, а мы-то почто страдаем? У отца какие-то стародавние тёрки с Недолюбовым, которые ему захотелось так завершить, а мы-то в этом всём за какие грехи?
– Вот, Недолюбов. Я же как раз о нём хотел говорить, – сообщил Вик изумлённой публике. – Вот скажите, Михаил Григорьевич, вы же давно его знаете?
Тут звонок домофона известил о том, что приехала Вероника. Пока то да сё, пока её сумки с вещами утащили, пока кот вылез откуда-то, где часа два скрывался, и потребовал своей доли жрачки, пока накрыли стол и сварили кофе, – ответить у Михаила Григорьевича получилось не сразу.
– Знаете, там и правда давняя история. Когда мы стали работать с Валентином, они уже делили способы добычи денег, и было это, дай бог памяти, в девяносто небольшом году. Геннадию не хотелось связываться с добывающей отраслью, он доказывал, что выгоднее возить готовое. А Валентин, с выкладками Юры, объяснял, что добывать – стабильнее и надёжнее. Сошлись на том, что один добывает, второй возит. Так и шло себе, пока у Генки всё не начало хиреть. И захирело-таки настолько, что согласился продать. Ну, Валентину радость – додавил-таки, а Геннадию – какие-то живые деньги, с ними было не очень в последнее время, как я понимаю.
– Ещё как не очень, – кивнула Вероника.
– Так вот, вопрос-то у меня на самом деле такой: неужели Недолюбов стал бы терпеть, если бы его в самом деле нагло обкрадывали? – спросил, наконец, Вик.
– Недолюбов, каким я его знал в девяностых – нет, ни в коем случае, – ответил Михаил Григорьевич. – А вот после смерти жены там всё могло быть. Паша, ты вот что думаешь?
– Думаю, что он слишком сильно старался создать впечатление, что, мол, лишь бы кланялись, а как работают – неважно. Другое дело, что приглядеться к нему поближе вроде как ни у кого повода не было. Вот у тебя, Вероника, был повод?
– Я ему сказала про косяки и финансовые потери от тех косяков через месяц после того, как меня утвердили в должности. Я, как сегодня одному уже напомнила, тётка-бухгалтер, а не балалайка. Считать умею.
– И что ответил Недолюбов? – спросил Вик.
Классная она, всё же. Крутая и красивая.
– Что если не нравится – то он мне подпишет увольнение по собственному хоть сейчас. А мне деньги были нужны.
– На что, если не секрет? – медовым голосом спросил Михаил Григорьевич.
– На собственную квартиру, – невозмутимо ответила Вероника. – И если бы все мы проработали без существенных потерь ещё месяца три – я бы купила. А теперь я уже и не знаю, надо или нет.
– Пока здесь поместимся. А дальше разберёмся, – подмигнул Вик. – Вдвоём и плюс кот – не слишком тесно, я думаю.
Котский принц услышал, что про него говорят, выбрался из-под дивана и принялся тереться башкой об ножки стульев.
– Так вот, о Недолюбове. Можно, конечно, списать его странную апатию на состояние после смерти жены. А можно и не списывать, – продолжил Михаил Григорьевич.
– И предположить, что на самом деле всё он знал, холера, и имел с происходящего какой-то доход, – закончил Вик. – Поэтому и закрывал глаза на откровенную халяву, хамство и прочие безобразия.
– Ты сам хочешь с ним поговорить? – прищурился на Вика Михаил Григорьевич.
– Да. Но боюсь, отец такого цирка тоже не пропустит. И если Емельянов был у него в подручных – тогда всё становится понятно. Вопрос в том, что именно они делали.
– Возили краденое? – предположил Майк. – Типа как в Читу тогда. И там же замешался этот мелкий гадёныш, Яковлев, который стрелял.
– Сын большого гада, который воровал деньги на запчасти, – фыркнула Вероника.
– Как ты думаешь, про это Недолюбов знал? – нахмурился Михаил Григорьевич.
– Не факт. Красть самому у себя? Ну, с краденым или ещё каким незадекларированным грузом – это я ещё понимаю, можно такое возить, что доход от дохлых перевозок легко перекроешь. А вот про запчасти – сомневаюсь, – сказал Вик. – Возможно, Яковлев-старший был в курсе затеи Недолюбова, и даже каким-нибудь боком в ней участвовал, а под шумок решил и сам тоже развернуться. Но это я так предполагаю, может оказаться по-другому.
– И с ним ты тоже готов поговорить? – продолжал выяснять Михаил Григорьевич.
– Ну а как же, – кивнул Вик. – Там у нас есть такой момент, как его старший отпрыск. Мы не знаем, был он послан на меня с оружием целенаправленно или сам вылез. Но вдруг отец любит его, даже такого неудалого? А там молодому человеку можно очень много чего вменить, и всему есть свидетели. То есть, можно больше, а можно и поменьше. Как оба вести себя будут. Только надо организовать всё так, чтобы наши главные фигуранты не контачили между собой, когда поймут, что мы всё раскопали. Ну, или не всё, но что-то.
– Нормально, – кивнул Михаил Григорьевич, Вику показалось – с одобрением кивнул. – Но пока – ведём себя так, будто ничего не знаем. Ты, – он глянул на Вика, – сидишь дома, ты, – повернулся к Майку – ходишь с оружием даже в туалет, ты, – взгляд на Пашу, – смотришь в оба, а вы, Вероника Андреевна, – последовал полупоклон, – не высовываете носа из дому без водителя. Всем ясно?
Всем было ясно. Михаил Григорьевич отбыл домой, Паша тоже собрался.
– А это, чего вы тут говорили, ну, про то, что Вик Валентиныч нашёл кого-то в жёны? – поинтересовался он.
Услышал-таки! С другой стороны, этот человек должен быть внимательным и ловить инфу на лету.
– Ну да, нашёл. Но это пока не общеизвестная информация, – строго сказал Вик.
– И… – Паше очень хотелось спросить прямо, но он, похоже, опасался.
– И это, не поверишь, Вероника Андреевна, – усмехнулся Вик.
– Ни фига себе, – честно сказал Паша. – То есть поздравляю вас, и тебя, Вероника, тоже. А это, свадьба-то когда?
– Не решали ещё. Но по мне – так и поскорее бы, – сказал Вик. – Чего тянуть? Скажем, короче.
Пашу выпроводили, Майк уехал сам – сказал, что чертовски хочет тупо выспаться. Или хотя бы просто поспать больше четырёх часов подряд.
Вероника в спальне шуршала вещами. Видимо, складывала в шкаф. Это хорошо и правильно.
На балконе стояли четыре орхидеи, все цветущие. Они топорщили во все стороны свои зелёные корни, это было прикольно. Принц Уэльский обнюхал их, потёрся об горшки и пошёл дальше.
А потом Вероника вышла, прислонилась к нему сзади и сказала:
– Знаешь, я тоже чертовски хочу спать. И ты, наверное, тоже сегодня устал, после больницы-то.
Конечно да, но не просто же пойти вот так и завалиться спать! Он повернулся к ней и обнял. Она была такая хрупкая и нежная, и вместе с тем – жёсткая и суровая. И хорошо, что ему достаётся главным образом нежность.
– Я почти трое суток не имел никакой возможности видеть тебя и касаться. Ты нашлась, это здорово, но этого недостаточно. Поэтому спать – да, но потом. А пока выгоним кота и просто пойдём туда.
А она улыбнулась и согласилась.
70. Вероника
Так закончились предчувствия, остались ожидания;
Давай подождём
Олег Медведев
Дальше мужчины добывали информацию, а ей нужно было работать и делать вид, что ничего не происходит. Да-да, ничего не происходит, уже полтора месяца как. А последние десять дней – так вообще.