1
До дома я добралась в синих сумерках, когда кусты стали черными и фонари освещали лишь дорогу и скамейки вдоль нее. Матвей проводил до самого подъезда, он теперь не отпускал меня одну ходить по городу. У нас в подъезде не горел свет, хотя обычно такого не бывало, ведь энергосберегающие лампочки не перегорали. Я замерла, вглядываясь в темноту, после вздохнула и шагнула на первую ступеньку.
Я не боюсь темноты, не боюсь жутких ведьм, встающих ночью из могилы, не боюсь наглых парней, поджидающих в ночном переулке. Но своего родного подъезда я боялась. Когда длинная лестница погружалась в темноту, и каждый шаг отдавался странным эхом, и запахи невероятно усиливались – запахи котов, пирогов, старых ботинок и еще какой-то ерунды, – эта темнота оживала и начинала шептать. Она словно пыталась добраться до моей сущности, хотела заполнить пустоту, которая была во мне и о которой догадывалась только я. Темнота всегда пыталась заполнить пустоту внутри меня.
Ноги торопились, бежали по ступеням, а в голове крутилась фотография Ульяны и Орыси. Почему Ульяна влюбилась в Романа? Разве можно полюбить так, что готова будешь продать душу дьяволу за право обладать парнем?
Нет, такой любви не существует – не для человека с душой ведьмы. Зато может быть желание отомстить, воздать по заслугам, восстановить справедливость. Кем была та Настя, которую когда-то любил Роман? Чернобровая гордячка в вышиванке и с длинной косой?
Ульяна, она обычная. Руки грубые, губы толстые, нос картошкой, лоб плоский. Ничем не одарила ее природа: ни умом, ни деньгами, ни красотой. Знай себе греби навоз в свинарнике каждый день. А Роман – симпатичный, кудрявый, веселый и белозубый. Каждый раз на сельских танцах поглядывает весело на Настю и зубоскалит.
И тогда Ульяна вспомнила о своей бабке. О старой-престарой бабке, которая знала кое-какие секреты. И отправилась к ней: «Помоги сделать приворот, бабушка».
«А привороты просто так не делаются. С этим дурацким колдовством все непросто. Я сделаю приворот, внученька, но ты должна сходить в темный лес к особому колодцу и принести мне кое-что…»
Я поднималась по темной лестнице, картина прошлого разворачивалась передо мной с особенной яркостью, и я понимала, что, будь на месте Ульяны, – вот такой себе неудачницей в белом платке и с большими мозолистыми руками, – я бы тоже отправилась в лес. Потому что терять нечего. Внутри пусто.
Темнота подъезда нахлынула, как черная волна. Волна глубокого озера, на дне которого живут страшные и непонятные твари. Конечно, именно так и надо сделать: отомстить своим обидчикам, воздать по заслугам. И для этого есть сила…
Я рванула наверх, мотая головой и прогоняя жуткие мысли. Ничто не может остановить темноту подъезда, ничто не может остановить злость, живущую внутри. Ничто не может остановить ненависть.
Я тоже ненавидела. Я очень сильно ненавидела свою мать.
2
Снежана довольно сообщила мне, что у нее – новая одежда.
– Мать обновила мой гардероб. Сказала, что я должна выглядеть отлично, – виновато улыбнулась она.
– Опять джинсы со стразами? – хмыкнула я, заваливаясь на диван и закидывая ногу на подлокотник.
– Нет. Мы были в «Колинзе».
– Фига се. Ну-ка, покажи.
Все-таки мать напряглась и показала наличие некоторого вкуса. Просто вышла из себя, можно сказать. Изменила себе. Вместо розовых блестящих тряпок Снежана продемонстрировала мне приталенные футболки с застежкой поло, две пары вполне приличных джинсов голубого цвета, две толстовки – одна, правда, розовая, зато другая – серая. И даже имелась парочка клетчатых рубашек черно-красно-белой расцветки.
– Что случилось с нашей мамой? Она серьезно решила выдать тебя замуж? – удивилась я, рассматривая кармашек рубашки.
– Просто я сказала, что не стану носить вещи с рынка.
– Если бы я такое сказала, меня бы прокляли.
– Ну, она на меня тоже немного поорала.
– «Колинз» – это серьезно. Кто этот парень?
– Не хочу говорить, еще рано.
– Он тебе нравится? – Я удивленно глянула на Снежану.
– Да, – коротко ответила она и, отвернувшись, принялась складывать обновки.
– И что, даже не скажешь, как его зовут?
– Да не ясно еще ничего. А ты скажешь, как зовут твоего нового парня?
– Какого нового парня? Что ты придумываешь?
– У тебя новый парень, я видела вас двоих, и не один раз.
– У меня нет никакого нового парня. У меня только Богдан, и все, – решительно заявила я.
– Вот видишь, ты тоже держишь все в секрете, – фыркнула Снежана и сгребла свои наряды. – И я тебе не скажу. Пока не скажу.
– Ой, ладно. Держи в секрете своих мальчиков, не очень-то хотелось.
– Тем более.
3
Мать выглядела в этот вечер довольной и благосклонной. Даже предложила мне поужинать бутербродами – борщ я бы точно есть не стала. Она о чем-то тихо переговаривалась со Снежанкой на кухне, а после удалилась в свою комнату смотреть сериал по плазме, купленной на деньги моей бабушки.
Снежанка долго тупила в сериалы, но после и она уснула, и только тогда я достала книгу Желанную.
Я уже давно строчила там, словно в собственном дневнике, который отвечал на вопросы и давал дельные советы. Это стало привычкой, приятной тайной в череде будней. Даже Матвею я не признавалась в том, что общаюсь с Желанной и рассказываю ей почти все события своей жизни.
Кто находился по ту сторону книги? Я не знала, но мой собеседник был умным, серьезным и знал много важного о жизни. Я могла рассчитывать на его совет, поэтому без колебаний рассказала о наших с Матвеем сегодняшних похождениях. О старинном кладбище и о том, что старая бабка Ульяны и Орыси принадлежала к кланам Варты.
«Матвей сказал, что ведьма, которая вызвала к жизни этих двух мертвячек, может приходиться им дальней родственницей и происходить из кланов Варты».
«Он правильно сказал. И что он думает делать?»
«Хочет пойти к братьям Вивчарам. Это чистильщики Варты. Они должны знать, что делать дальше».
«Это правильное решение. Будьте очень осторожны. Если можешь, лучше ночуй у своего друга».
«Не всегда получается».
«У него безопасней».
«А кто позаботится о моей матери и сестре?»
«Ты им ничем не поможешь, наоборот, можешь подвергнуть опасности. Ведьма ведь придет за тобой. Я кое-что пришлю тебе по почте. Загляни утром в почтовый ящик, и когда получишь посылку, – ты поймешь, что она для тебя, – носи это всегда с собой».
«Что это такое?»
«Особенная вещь. Она охранит тебя от зла».
«Ладно. Значит, стоит обратиться к этим двум болванам Вивчарам?»
«Почему ты считаешь их болванами?»
«Они жестокие».
«Это их обязанность, но они знают свое дело. Лучше пойти к ним».
«Мы должны спасти мою подругу. Они разве смогут найти ее?»
«Смогут. Они сделают все, чтобы найти твою подругу».
«Ты знаешь, где она сейчас?»
«Нет».
«А кто знает?»
«Только тот, кто посвящен в ведьмацкие тайны».
«А кто в них посвящен?»
«Не знаю».
Я закрыла Желанную и вздохнула. За окном стояла теплая ночь, а впереди нас с Матвеем ждал нелегкий день.
Глава девятая. Мирослава
1
Утро выдалось хмурым и прохладным. Вставать не хотелось ужасно, но я сделала над собой усилие и выползла из постели. Умылась, приготовила черный кофе, отрезала кусок ржаного хлеба, быстро намазала его маслом и села у зеркала. Времени до начала уроков оставалось маловато, и следовало поторопиться.
Итак, черная подводка, черная тушь. Немного тоналки и черная помада.
– Почему ты красишь губы черным? – поинтересовалась Снежанка, которая тоже еле встала и теперь пыталась продрать глаза и окончательно проснуться.
– Потому что мир черный и мрачный, детка, как ведьмы, что ночами вылезают из своих могил. И я пытаюсь таким образом найти в нем свое место, – вдохновенно пояснила я, заканчивая творить свой неизменный мрачный образ.
– Ты сама иногда похожа на ведьму с этими своими черными губами.
– Правда? Не боишься меня?
– Мать иногда боится…
– И правильно. Пусть боится. Отнеси мою кружку на кухню и собирайся, я ждать не хочу. Мы ведь теперь ходим в школу только вдвоем, чтобы маньяк не украл одну из нас.
– Потому что пропала твоя подруга Кристина, – неизвестно зачем напомнила Снежанка.
– И мы не хотим, чтобы пропала ты, – добавила я.
– А если утащат тебя?
– Меня не утащат. Меня все боятся, детка, не только ты, – ухмыльнулась я.
Уже в подъезде я вспомнила, что надо проверить почтовый ящик. Открыла его, собственно, ничего не ожидая увидеть. Не знаю, почему я не слишком верила Тому, кто отвечал на мои вопросы в Желанной. Но едва маленькая синяя дверца распахнулась, как оттуда вывалился пакетик из абсолютно черной бумаги, перевязанный черной ленточкой. «Мирославе», – было на нем написано.
Я торопливо разорвала упаковку (Снежанка от удивления утратила дар речи и не сразу пристала с вопросами), и мне на ладонь выпал маленький серебряный крестик на цепочке. То, что это серебро, я поняла сразу. Крестик был темным, тяжелым – видно, что очень старым. Витые перекладины, крошечный камушек посередине, довольно крупные звенья простой цепочки.
– Это что? – наконец вышла из ступора Снежанка.
– Это мой знакомый прислал.
Ничего больше не придумывалось, и я с каменным лицом надела крестик на шею.
– Такое странное украшение. Крестик некрасивый, – заметила Снежанка. – Мог бы найти что-то поизящнее.
– Со стразами, да? – подсказала я.
– Тут есть одна страза.
– Это не страза.
– А что?
– Будешь тут стоять полчаса и задавать глупые вопросы? Мой напарник в «Старой Праге» проиграл мне деньги, а поскольку свободных финансов у него нет, он прислал старый крестик своей бабушки, потому что сам в Бога не верит и крестики не носит.
– А ты что, стала верить в Бога? – не унималась Снежанка.
– Станешь тут верить со всеми этими странностями, – буркнула я и ускорила шаги.
Я почти бежала, и моей назойливой сестре приходилось все время догонять. А так как на бегу разговаривать неудобно, дурацкие вопросы прекратились. Крестик качался у меня на шее, и от его прохладного серебра в груди разливалось странное тепло. Это была дорогая, старинная вещь, которую мне прислал Тот, кто отвечал на мои вопросы.
2
У ворот школы нас встретил Богдан, и я быстро чмокнула его в щеку.
– Что делаешь после уроков? – спросил он.
– Буду занята. Надо готовиться к экзаменам, – соврала я и заметила, как странно взглянула на меня Снежанка.
– Тогда я тоже. Может, на выходных сходим куда-нибудь?
– Давай. Синоптик обещает хорошую погоду на этих выходных.
– Тогда тем более.
Мы расстались, я улыбнулась ему и, заходя в свой класс, увидела Матвея, сидящего за последней партой. Матвея, который был сам собой. Он не надел оберег, и поэтому девчонки оглядывались на него, а Соломия уже сидела рядом и интересовалась, куда это он уезжал так надолго.
– Был в Чехии. Дед там работал, – спокойно отвечал Матвей, и его разные и такие притягательные глаза сверкали колдовским блеском.
– Классно! И что, ты учился в чешской школе?
– Немного.
– И какие там девушки?
– Не такие симпатичные, как в нашем классе. – И Матвей широко улыбнулся, демонстрируя ровные белые зубы.
Соломия млела и хлопала ресницами.
– Соломия, тебе же нравится Григорий Луша, – фыркнула я, усаживаясь за соседнюю парту.
– Какое твое дело, Назаренко? Учи уроки, у нас сегодня контрольная по алгебре.
– Спасибо, что напомнила, а то куда я без твоих напоминаний, – усмехнулась я в ответ.
Мне забавно было наблюдать, как легко Соломия попалась на крючок Матвея, как быстро разболтала все о своем отце, матери и двух тетях, которые жили в нашем городке.
Вряд ли колдовством занималась ее мать, которая выглядела самой настоящей клушей. И вообще к клану Совинских принадлежал отец Соломии, а мать носила другую фамилию, – всю эту информацию Матвей вытянул из одноклассницы с потрясающей скоростью. А вот тети – две молодые девчонки чуть старше двадцати – вполне могли колдовать.
Я улыбнулась и забралась в «Фейсбук». Довольно быстро нашла там теток Соломии и внимательно рассмотрела двух высоких красивых девушек, уверенных в себе, дерзких с виду. Длинные черные волосы, густые брови, круглые кольца сережек и множество браслетов на запястьях. Типичные ведьмы! Похоже, мы с Матвеем на верном пути, можно сказать, почти нашли преступниц. Ведь кроме этих двух, как я понимаю, колдовать в роду Совинских больше некому. Элементарная логика, Ватсон!
Я была страшно довольна нами обоими и чувствовала себя чуть ли не Шерлоком Холмсом. Мы смогли, мы вычислили ведьму! Теперь спасем мою подругу Кристину. Конечно, нам с Матвеем не по силам вытянуть правду из теток Соломии, но Вивчары смогут, недаром Матвей назвал их чистильщиками. Эти братцы должны знать, что делать с ведьмой, которая крадет девушек.
Хорошее настроение звенело во мне целый день, и становилось все лучше и лучше, когда я наблюдала, как Соломия из кожи вон лезет, чтобы понравиться Матвею. И ресницами хлопает, и улыбается без остановки – губы небось уже занемели у бедной девочки. Садится перед Матвеем, постоянно поправляет свои шикарные длинные волосы (уж красотой природа Соломию не обделила, это факт), спрашивает у него совета на алгебре и даже на польском делает вид, что отчаянно нуждается в его помощи.
И неудивительно. Матвей, в темно-синей толстовке и узких джинсах, был неотразим. Разноцветные глаза щурились, губы подрагивали в скупой улыбке, а в ухе поблескивала одна-единственная сережка-гвоздик. Просто типичный внук ведьмака, больше ничего не скажешь!
И этот внук ведьмака весь день поглядывал на меня, и я угадывала его еле сдерживаемую ухмылку. Он и сам был доволен полученными сведениями, его тоже забавляла невероятная благосклонность королевы класса, Совинской Соломии, но мы-то с ним знали, кто нравится внуку ведьмака!
Приятно сознавать, что Соломия Совинская не у дел, что ни говори!
Пока я пребывала в таком невероятно радостном настроении, уроки почти закончились, а на последнем, седьмом, в класс заявилась наша учительница по математике, Куликова Наталья Федоровна. Она была норм в общем и целом и даже почти понятно объясняла алгебру и геометрию, хотя, конечно, недостатки у нее были. Наталья Федоровна не умела придерживаться одной темы в объяснениях и частенько перескакивала с одного на другое, приговаривая при этом дурацкую фразу: «Ну, вы поняли, дети, да?» Кто-то прозвал ее Понятливой Натальей, и это прозвище довольно крепко приклеилось к ней. И вот, в конце седьмого урока (это была химия), Понятливая Наталья прискакала в класс и решительно заявила, что контрольную мы написали из рук вон плохо. Просто отвратительно написали.
– С такими оценками вы испортите себе табели перед экзаменами, а общий средний балл табеля вам еще как пригодится, дорогие мои. Так что надо переписать контрольную. Исправить оценки, ну вы поняли, да? Я зачитаю фамилии тех, кому следует переписать.
В своих знаниях алгебры я не сомневалась, потому рассеянно жевала «орбит» и слушала музыку, когда вдруг услышала свою фамилию в конце списка. Подняла глаза, уставилась на Наталью Федоровну, и та подтвердила, что даже Назаренко завалила контрольную.
– Приходите после урока в мой класс переписывать. Даю вам еще один шанс. И от тебя, Назаренко, я этого не ожидала, – добавила Наталья и удалилась.
Это было странно, хотя, конечно, всякое случается. Но в собственном знании алгебры я была уверена, поэтому решила попросить посмотреть свою контрольную, чтобы понять, где допущены ошибки.
Нас, плохо написавших алгебру, было десять человек, включая Шрека и Ирку Поверчучку. На часах протикало уже половину четвертого, в желудке плясали голодные черти, а голова гудела. Поэтому я громко ругнулась, поставив рюкзак на парту, и услышала, как меня горячо поддерживает Макс. Соломии, понятно, не было, уж она-то точно все написала правильно, а если и допустила где парочку ошибок, то это мелочь, и нечего портить девочке аттестат. Так приблизительно рассуждала наша Понятливая Наталья, и мы все это знали. Знали, что математичка может занижать оценки из-за пустяка и что в любимицах у нее Соломия. Потому злились все, кто оказался в неудачниках.
– Итак, вы переписываете! – с ходу заявила Наталья Федоровна, как только вошла в класс. – Берите двойные листочки и начинайте. Контрольные задания раздаст Кутянский, пусть возьмет их с края стола.
– А можно увидеть свою контрольную? – спросила я.
– Что там видеть, Назаренко, свои ошибки? Уроки надо лучше делать, а не за мальчиками бегать. Посмотри на себя, ты похожа на ведьму. Могла бы и привести себя в порядок. И почему ваши матери за вами совершенно не смотрят?
– При чем тут мой внешний вид? Я попросила посмотреть контрольную работу. Где моя тетрадь? – Я поднялась и сердито уставилась на Понятливую Наталью.
– Прекрати истерику! Садись и переписывай! И телефоны свои положите на стол, пожалуйста. Я хочу видеть все телефоны и знать, что вы не списываете из интернета! Десять телефонов должны быть на столе!
Одноклассники неохотно сложили гаджеты на учительский стол, и Наталья проворно засунула их в ящик. Требовательно посмотрела на меня, и я сглупила. Тоже отдала свой «самсунг», и он оказался запертым вместе с остальными гаджетами.
– С вами побудет наш новый физрук, последит, чтобы в классе был порядок. Как напишете, кладите листочки на мой стол, – велела Наталья Федоровна и удалилась.
И тут пришел какой-то странный парень, совершенно не похожий на физрука. Высоченный, лохматый, сутулый, с длинным носом и странными быстрыми глазками. Он больше смахивал на лешего, который пугает в лесу случайных грибников.
Парень уселся за учительский стол, обвел нас глазами и нагло ухмыльнулся.
– Пишите, дети, – весело сказал он.
Конечно, я быстро накатала все уравнения, но, едва поднялась, чтобы положить листочек на стол, парень зыркнул на меня и велел оставаться на месте.
– Сиди, где сидишь, поняла? – не очень ласково велел он.
– Ты обнаглел? – возмутилась я. – Я решила контрольную и иду домой.
– Ты никуда не идешь, девочка. – Парень криво ухмыльнулся.
И тут я узнала его. Это же он со своими дружками недавно напал на меня в парке! Это он расстегивал мои джинсы и лез с поцелуями!
Я метнулась к двери, но парень оказался проворнее. Он перехватил меня у первой парты последнего ряда (за которой сидела Поверчучка), обхватил руками и пихнул на доску. Я ударилась плечом и едва удержала равновесие.
– Ты никуда не пойдешь, девочка, пока не скажешь, где книга Желанная, – очень тихо прошипел парень, приблизившись настолько, что на меня пахнуло странным терпким ароматом. Глаза у него были темно-серые и какие-то бешеные.
Поверчучка взвизгнула и тут же огребла по голове от нашего неожиданного тюремщика.
– Никто никуда не выйдет, пока Назаренко не решит правильно примеры! – нагло осклабился парень.
– Ты дурак? – прогудел Макс, поднимаясь. – Ты с ума сошел?
Он деловито направился к двери, намереваясь распахнуть ее, но неожиданный и быстрый удар в челюсть свалил его с ног. Конечно, Шрек был здоровенным и сильным и не раз участвовал в драках, но, как говорится, против лома нет приема. Не дожидаясь, пока Макс придет в себя, парень принялся дубасить его ногами по ребрам и по голове. Ирка заорала как ненормальная.
Я кинулась на парня и тут же получила мощный удар по ребрам, отлетела в угол и свалилась на пол, точно тряпичная кукла. Но неожиданная сила противника вдруг пробудила во мне какие-то родовые черты, и, вместо того чтобы удариться в панику, я напряглась, уперлась в пол и быстренько вскочила.
Мой телефон был заперт в столе. А ведь стоило только позвонить Богдану, и он мигом примчался бы на помощь. Парень все еще отвешивал удары Кутянскому, и, пользуясь этим, я дернула ручку ящика. Рванула на себя что есть силы, и старый хлипкий замок поддался. Мой беленький «самсунг» снова был у меня.
Парень из кланов развернулся, выругался и двинулся в мою сторону. Поверчучка зашлась в идиотском визге, остальные растерянно глазели на валяющегося на полу Макса и на меня, отскочившую за учительский стол так, чтобы он оказался между мной и парнем из Варты.
– Отдай сюда, – прошипел парень.
– Вон пошел, – так же тихо ответила я, а пальцы уже нажимали на значок звонка.
Парень рванулся, лег грудью на стол и протянул ко мне руки, но вдруг отпрянул, уставившись на что-то на моей груди.
– Откуда у тебя этот крестик? – проговорил он, с трудом сдерживая злость.
– Это тебя не касается! – бросила я.
– Откуда? Я башку сейчас тебе отверчу и заберу эту штуку! – заорал парень.
В этот момент и пришло спасение. Дверь в класс дернули, и послышался тревожный и такой долгожданный голос нашего классного.
– Что у вас там происходит? – закричал он, еще раз рванув дверь.
Замок наконец поддался, створка распахнулась. Тюремщик наш кинулся к ней и ударил Григория в грудь с такой силой, что тот отшатнулся. Паршивец выскочил в коридор и помчался прочь изо всех сил.
– Держите его! – заорала я, кидаясь к двери.
– Вы целы? – глупо спросил Луша, приближаясь к Максу.
– Нет, на нас напали! Нас закрыли в классе и били! – возмущенно вопила Ирка.
Парень из Варты скрылся за поворотом, и я не решилась его преследовать.
3
Больше всего досталось Кутянскому, у него оказались сломаны два ребра. Я отделалась парочкой синяков. Такого в нашей школе еще не случалось, поэтому прибежавшая на шум завуч принялась всех тщательно расспрашивать, но никто ничего толком объяснить не мог.
Зачем этот странный парень нас запер? Откуда он вообще взялся? Как потом выяснилось, присмотреть за нами действительно должен был новый физрук, Станислав Юрьевич, который уже успел получить прозвище Суслик за вытянутое лицо и невероятную худобу.
Оказалось, что Суслик, то бишь Станислав Юрьевич, давным-давно уже дома, ест борщ и тупит в танчики (ну как я и предполагала, потому что мальчишки не раз заставали его в этой игрушке). И он представления не имел ни о каком молодом учителе с длинными темными волосами. И Понятливая Наталья тоже совершенно не в курсе.
Странную историю решили замять – ну а что еще делать? Но я поняла, что даже в школе не могу чувствовать себя в безопасности. Кроме того, меня теперь занимал еще один интересный вопрос: что же за крестик висит у меня на шее?