1
Дед приснился лишь однажды. Он шагал вместе с Матвеем по каменистой тропинке, и вокруг шумели деревья и качались травы. Плыли высоко в небе облака, и трещали неугомонные кузнечики.
– Подул ветер, Матвей, – тихо сказал дед и посмотрел так внимательно и пристально, что по коже побежали мурашки от этого проницательного и мудрого дедова взгляда.
– И что же делать? – Вопрос сам собой слетел с языка.
– Надевай капюшон, внук. Уже пора. Надевай капюшон, – сказал дед, положил ладонь на плечо Матвея, и сон прервался.
Он запомнился, этот сон, хотя обычно Матвей никогда не помнил, что же ему снилось. Он запомнился потому, что был ярким и невероятно реальным. Помнились и деревья, и облака, и травы. Помнился взгляд и голос, и только тогда в полной мере стало понятно, как Матвей тоскует по своему прадеду.
2
А Скарбник действительно начал наглеть, как и предупреждала старая записка. Он стал появляться на кухне и в гостиной свободно и легко, словно был домашним любимцем, которому все рады. Входил, ступая бесшумно и мягко, сворачивался черным клубком на кресле и довольно щурил желтые глаза.
Кот стал жрать. Тоже нагло и бесцеремонно, почти как приходящий каждый вечер Марьян. Таскал со стола бутерброды и конфеты, умудрялся разворачивать бумажки зубами и лапами и лопал все это с видом полноправного члена семьи.
Матвей купил ему кошачий корм, но эта еда была встречена презрительным фырканьем. Скарбник демонстративно перевернул кошачью миску с сухим кормом и зашипел, уставившись на Матвея, словно тот нанес ему смертельное оскорбление.
– А чего пан изволит есть? – возмутился Матвей, с трудом подавляя желание пнуть бесстыжую зверюгу так, чтобы летела дальше, чем видела.
Кот молча удалился, словно ответ на подобные вопросы был ниже его достоинства, но таскать сосиски и конфеты не перестал.
Марьян словно догадывался, что это не просто домашний кот, никаких вопросов не задавал, но и ни разу не погладил черную пушистую спину Скарбника, не угостил его едой со стола. Зато Мирослава проявляла к Скарбнику прямо-таки материнскую заботу. Половина ее ужина уходила коту, и тот приноровился спать в ее комнате, словно молчаливый охранник. Матвей не возражал. Если Скарбник решил таким образом позаботиться о владелице Желанной, пусть так и будет.
Желанная лежала теперь у Матвея. Он перечитал записи Мирославы, ее длинную переписку и не увидел в ней ничего особенного. Девочки склонны все преувеличивать, это факт. Конечно, пожелание сестре сломать ногу – отвратительно, но, учитывая, что Снежанка приворотом увела парня у Мирославы, это было еще довольно милостиво. Неизвестно, что ожидало бы мать и Снежанку, если бы они все-таки решились на участие в ведьмацком шабаше. Варта не щадила обычных людей, приобщившихся к колдовству. Наказанием за темное колдовство могла быть смерть.
Потому Матвей считал, что повода для паники нет. Но вопросы оставались. Почему Скарбник захотел, чтобы Матвей непременно нашел Желанную? Почему потребовал, чтобы была найдена Мирослава? Что было на уме у этого бессменного семейного хранителя?
Приближался выпускной, и Мирослава коротко сообщила, что ей прислали платье. Тот, кто выполнял ее желания, приступил к работе, и очередная просьба Мирославы скоро будет выполнена. Матвею и самому было любопытно посмотреть на того, кто оказался кровно связанным с Желанной.
Ведь Желанная – это проклятие.
У каждой семьи в клане есть свое проклятие. Возможность противостоять темной силе и огромная власть даются не просто так, за это приходится платить. Именно поэтому современные члены кланов так настойчиво оберегают своих детей от всей этой темноты. Поэтому и прадед берег Матвея.
Хотел ли дед Стефан, чтобы правнук пошел по его стопам? Желал ли обречь Матвея на бесконечную войну с темными силами? В последнее время Матвей думал об этом постоянно. Вспоминался прадед Стефан, его высокая сухая фигура, его выцветшие, как осеннее небо, глаза, его привычка трепать правнука по затылку, поджимать губы и отводить взгляд, словно один вид потомка вызывал горькие воспоминания.
Стефан говорил, что Матвей очень похож на свою мать – внучку Стефана. Но на самом деле правнук ведьмака был как две капли воды похож на своего славного прадеда. Разве что глаза разноцветные, яркие и живые, не такие безразличные и отстраненные, как у старика. А так – те же густые брови, те же широкие скулы, тот же рот.
– Вырастешь, узнаешь, – приговаривал прадед, когда приходил домой поздно, усталый.
– Где ты был? – расспрашивал правнук. – Что это за пятна на твоей обуви? Похоже на кровь.
– Похоже на грязь, не задавай глупых вопросов. Уроки сделал? Ставь чайник, будем ужинать.
Старик хранил секреты от правнука и лишь раз в месяц будил ночью и заставлял относить блюдечко с молоком и кровью в подвал.
«Не забывай, кому ты обязан своим существованием. Деньги тебе пригоняет семейный Скарбник».
Этот котяра живет в подвале дома с давних времен, он знал мать Матвея, знал бабку, знал прабабку. Он был свидетелем всего, что случилось в сороковых годах прошлого века. Знал, отчего погибли два брата Стефана, что случилось с семьей во время войны. Наверняка Скарбнику известно, кто враг Матвея, кто эта загадочная ведьма. Известно, но он молчит.
Снежанка тоже знает, кто главная ведьма, но не говорит. Не пытать же сестру Мирославы, правильно? Хотя, может, она скажет по доброй воле, если найти к ней подход. Может, стоит познакомиться?
Мавка Руська тоже знает. Но эту неуловимую бестию не поймаешь и не расспросишь. Она как призрак – появляется и исчезает по собственной воле.
А еще Матвея смущал маленький кулон в «Старой Праге». Старинное украшение, выставленное на виду у всех людей городка. Ладно, посетителей из обычных это украшение не удивит. Вряд ли они догадаются о том, что это старинная вещица, имеющая немалую цену, семейный раритет. Только Матвей мог бы поклясться, что этот кулон украшал шею девушки прадеда Стефана.
Почему хозяин «Старой Праги» выставил кулон на всеобщее обозрение? Чем хвастается? Что желает показать всему городку? И кто является хозяином «Старой Праги»?
Найти справки не составило труда, достаточно было поинтересоваться у Марьяна, и тот легко ответил, что сеть кафешек «Старая Прага» принадлежит семейству Луш.
Все указывало на Григория Лушу, и Матвей, обдумывая слова Снежанки о том, что ведьма – «страшный человек», уже не сомневался.
3
На выпускной Матвей поначалу не планировал идти. Что там будет такого, ради чего стоит наряжаться и улыбаться приставучим девчонкам, слушать выступления учителей и любоваться подвыпившими одноклассниками?
Но едва Мирослава сообщила о своем третьем желании, как решение Матвея поменялось. Стоило увидеть, кто все-таки связан кровным проклятием с Желанной. Какая семья клана выполняла все желания, записанные в книге?
Или это не семья?
Может, Выполняющий желания и есть та загадочная ведьма? Может, поэтому так хочет завладеть книгой, чтобы снять с себя проклятие? В любом случае все прояснится на выпускном.
Матвей долго стоял перед зеркалом в этот день, возился с непослушными короткими вихрами, а после старательно подбирал одежду. Костюм-тройка у него имелся, прадед Стефан настоял на покупке «приличной одежды», как он это называл. И, повязывая галстук поверх классической белой рубашки, Матвей вдруг подумал, что пригласит Мирославу на медленный танец. Она ведь не сможет ему отказать?
Влюблен ли он в Мирославу? Наверное, нет. Конечно, девчонка по-прежнему притягивает его, как магнит тянет к себе железо. Но это не значит, что железо влюблено в магнит. Просто по-другому рядом с Мирославой невозможно. Хорошо хоть, она сама не подозревает о том, что ее карие глаза невероятно притягательны, а улыбка завораживает.
Матвей подозревал, что и Марьян не остался равнодушным к девчонке с мрачным макияжем. Слишком внимательно поглядывал он на Мирославу, слишком тщательно оберегал, всегда оказываясь рядом в сложной ситуации. Хотя, может, Матвей и ошибается.
Глава восьмая. Мирослава
1
Снежанка выглядела невероятно счастливой. Она крутилась на кожаном сиденье, то смотрела в окно и махала рукой проходящим людям, то засыпала меня вопросами, то принималась рассматривать мои сережки и восторженно ахать.
– Ты представляешь, как тебе повезло? И почему тебя любят такие классные парни? Мама страшно завидовала тебе из-за Богдана, приложила столько усилий, чтобы переманить его, а ты – раз! – и нашла себе еще одного богатенького парня! – тарахтела Снежанка.
– Ты несешь глупости! – буркнула я в ответ.
– Нет, ты сама подумай! А кого ты любишь? Кто тебе нравится? Матвей? Или этот новый парень?
– Мне никто не нравится.
– Потому что ты холодная, как ледышка. Мама говорит, что у тебя вместо сердца камень.
– А у нашей мамочки самое любящее в мире сердечко.
– Ну, наша мама умеет любить, не говори так. Только она очень любит деньги.
– Тоже вариант.
– Как зовут твоего нового парня?
– Не знаю.
– А где ты с ним познакомилась?
– Да нигде. Это была случайность.
– И ты ни разу его не видела? Только переписывалась через интернет, что ли?
– Сегодня увижу.
– Боже, это невероятно! Ты как Золушка, которую разыскал прекрасный принц.
– Снежана, меня сейчас стошнит от этих глупостей. Просто мне хочется знать, с кем я переписывалась, вот и все. Я попросила человека прийти на выпускной, а все эти платья и машины – его инициатива. И зря он тратился, я не буду с ним.
– Потому что тебя не купишь на шмотки и деньги, я знаю. Но вдруг ты в него влюбишься?
– Не будет этого. Ты же сама сказала, что у меня вместо сердца ледышка.
– Это наша мама так говорила.
– Без разницы. Раз я ледышка, то никто не заставит меня влюбиться.
– Я бы не была так категорична. Если парень приложил столько усилий, чтобы произвести на тебя впечатление, значит, он просто так не отступит.
– Теперь ты меня запугиваешь?
– Теперь я объясняю тебе элементарные правила жизни. И вообще мы уже приехали. Представляю, как я буду смотреться с этим своим костылем…
Мое сердце екнуло и чуть не остановилось.
А водитель вышел, открыл нам дверцу и протянул руку, помогая выбраться.
2
Старый город, залитый золотистыми лучами солнца, выглядел торжественно и добродушно. Брусчатка под ногами желтела и серела, бугристая, древняя, помнящая давно прошедшие времена. Башня ратуши, окрашенная золотистыми солнечными отблесками, доставала до облаков. Красные и розовые цветы герани на каждом окне, у каждой кафешки.
Наш ресторан находился в старом здании, и к дверям вели широкие ступеньки. На ступеньках – герань в деревянных кадках и еще какие-то бело-розовые цветы. Металлическая кованая вывеска, шарики над ней и надпись, поздравляющая выпускников.
Счастливые родители, нарядные девчонки, веселые парни. И все в масках. В первое мгновение я не узнала никого.
– А это кто? Может, угадаем? – пропел парень в узкой темно-зеленой маске, подскочил ко мне, протянул руку.
Моя кружевная темно-вишневая масочка осталась лежать в машине, где я ее благополучно забыла. Но меня все равно не узнавали без моего мрачного макияжа, черных губ и растрепанных волос.
– Кто ты, прекрасная незнакомка? Назовись, – пропел парень и снял свою маску. Это был Станиковский Влад, которому я когда-то накостыляла по шее.
Загадочно улыбнувшись, я отодвинулась от него, подняла глаза и увидела Того, кто отвечал на вопросы. Я сразу поняла, что это он, даже не разыскивая взглядом его черную маску с серебряными узорами. Он слишком отличался от остальных. Взрослый, высокий, темноволосый. Он смотрел прямо на меня, и я задрожала, несмотря на июньскую жару. Я дрожала и нервничала, и улыбка уже не сияла на моем лице, и уверенность не придавала сил. Незнакомец в маске шел прямо на меня, и его широкие шаги, его решительные движения, его прямой взгляд казались почему-то страшными.
Это был не Григорий Луша. Наш классный стоял вместе с родителями, весь такой нарядный, в черном костюме и галстуке-бабочке. Он что-то пояснял организаторам праздника и вел себя как самый обычный учитель, ученики которого собрались сегодня на свой последний школьный праздник.
А незнакомец в черной маске все приближался, и я замерла. Вот он остановился в каком-то шаге от меня, слегка поклонился и взялся за свою маску. Движения показались мне замедленными, как в голливудском кинофильме, и я не могла двинуться, не могла отвести взгляда от этого человека в черной маске с серебряными узорами.
Но момент истины наступил. Маска была снята. Передо мной стоял Марьян Вивчар. Вздрогнув, я моргнула, после еле слышно выдохнула:
– Это ты?
– Это всегда был я. Но ничего не изменилось, потому что я на вашей стороне. Сегодня я буду твоим партнером по танцам. Ты ведь не откажешься танцевать с Тем, кто отвечает на вопросы?
Так это Марьян Вивчар исполнял желания, записанные в Желанной! Проклятие книги затрагивало и его семью.
Влад Станиковский все еще торчал рядом. Его удивила я, удивил Марьян, и он, глупо хихикнув, спросил единственное, что пришло ему в голову:
– Кто ты, красавица?
– Болван, не видишь, что ли? Это Назаренко Мирослава, – возмущенно проговорила Соломия Совинская, которая неожиданно возникла рядом.
Она подняла брови, разглядывая сначала меня, после Марьяна, и зачем-то сообщила, что Матвей уже ждет меня внутри.
– Вот и славно, – ответил за меня Марьян.
Мы вошли в банкетный зал, и все принялись глазеть на нас и отпускать веселые комплименты. Впрочем, так встречали каждого вновь прибывшего. Мне и самой было бы интересно поразглядывать невероятные платья и необыкновенные маски, если бы не мысль, что Тот, кто отвечал на мои вопросы, – Марьян Вивчар.
Это сводило с ума. Я то и дело смотрела на него – красавца в черном костюме и белой рубашке, уверенного, невозмутимого, улыбающегося. Мои одноклассники быстро разбились на пары, и даже около Поверчучки крутился Макс Кутянский. Но мы с Марьяном невероятно выделялась из толпы. Мое платье, прическа, изменившийся образ – все удивляло одноклассников.
– На тебя все смотрят, – тихо проговорил Марьян.
– Удивляются, что я не в своем обычном амплуа.
– И здесь сегодня твоя бабушка, пани Святослава. Посмотри вон туда, справа от входной двери. Около Снежанки. Они стоят рядом, твоя сестра и бабушка.
Я оглянулась и не сразу, но все-таки отыскала среди множества лиц сначала свою сестренку, после – пожилую даму в небольшой кремовой шляпке и кремовом костюме. Черты ее лица показались мне мягкими и невероятно интеллигентными. Теперь понятно, почему ее все называют пани Святослава. Она действительно похожа на воспитанную, утонченную, умную госпожу.
Она смотрела на меня и улыбалась. И кончиком платка вытирала слезы в уголках глаз.
– Те сережки, что сейчас на тебе, – фамильные драгоценности вашего рода, – продолжал тихо говорить Марьян. – Их передала пани Святослава. Сказала, что каждая женщина в вашем роду надевала их на свой первый бал.
– Это ты ей сообщил, что у меня выпускной?
– Да, заехал к ней поговорить. Она желает тебя видеть и хочет, чтобы ты жила у нее.
– Зачем ты это сделал?
– Ты же этого хотела, правильно? А я не только Тот, кто отвечает на вопросы, Мира. Я еще и Тот, кто выполняет желания.
Его низкий голос звучал как музыка для меня. С одной стороны, с души словно камень упал, и я теперь была уверена, что не переписывалась с нечистой силой. С другой – Марьяна я знала уже довольно хорошо. Он, конечно, временами был жесток и непонятен, но его можно не бояться. Он свой, он все знает и всегда помогает.
– Я не писала, что хочу увидеть свою бабушку, – тихо ответила я ему, не переставая улыбаться окружающим.
– Но ты всегда хотела нормальную семью, я это знаю. У тебя есть семья, и настало время в нее вернуться.
– А как ты ей все рассказал?
– Мира, давай сегодня будем праздновать. Просто праздновать и ни о чем не думать. К черту ведьм, кланы Варты и старые ссоры. Сегодня твой день, сегодня ты становишься окончательно и бесповоротно взрослой. И я хотел бы, чтобы тебе запомнился этот праздник.
– Красиво звучит.
– Пусть так оно и будет. Танцуем и улыбаемся.
3
И мы танцевали и улыбались.
Матвей, вежливо поздоровавшись с Марьяном, не подал и вида, что удивлен. Все-таки железная выдержка у этого правнука ведьмака. Он сам пользовался теперь невероятной популярностью у девочек и станцевал с одноклассницами пару танцев, в том числе и торжественный вальс.
А когда уселись за стол, Матвей привел Снежанку и посадил около себя.
– Меня зовут Матвей, и я друг твоей сестры, – коротко отрекомендовался он, и его разноцветные глаза блестели особенно ярко и весело.
– А я Снежана, – пролепетала моя сестра, не сводя глаз с Матвея, и на ее лице были так легко читаемы все чувства, что я не могла сдержать улыбки.
Просто я знала, что рядом с Матвеем моя сестра в безопасности.
На сцену сначала вышел наш классный, Григорий Луша, и сказал короткую и торжественную речь в том смысле, что перед нами теперь лежат все дороги и мы можем выбрать собственный путь. После диджей опять запустил танцы, зал заполнился разноцветными огоньками и ритмичными движениями. Марьян взял меня за руку и вывел на середину зала. Он был гибким и двигался бесшумно и мягко, как воин, привыкший к сражениям. Его руки оказались на моей талии, и я, взглянув в его глаза, вдруг подумала, что они вовсе не карие, а какие-то бутылочно-зеленые, как вода в нашем озере. Или как небо в ненастную погоду.
Я чувствовала себя другой, не такой, как всегда. И Марьян тоже был другим. И мы оба были неотразимы.
Двигаясь под медленную музыку Эда Ширана, мы словно тонули в полумраке, подсвеченном лишь яркими огоньками светомузыки. И все казалось волшебным и невероятным. Я вдруг ощутила себя повзрослевшей и изменившейся, и все вокруг стало другим.
Конечно, Соломия не смогла сдержать любопытства. Она подсела за наш столик, когда мы решили отдохнуть.
– Ты умеешь выбирать себе мальчиков, Мирослава Назаренко. Или теперь ты все-таки Новицкая? – Соломия подняла брови и многозначительно улыбнулась.
Она тоже была неотразима, и жемчужное колье на ее груди подчеркивало матовую смуглую кожу и блестящие глаза.
– Мне думается, что тебя это не должно волновать, – ответил ей Марьян.
– Нет конечно, Вивчар. Но кто бы мог подумать, что нашей чернушке достанутся самые красивые мальчики кланов.
– Зато у тебя есть Григорий Луша.
– Ты же знаешь, кто он. И вообще вам лучше держаться от него подальше.
– Потому что весь Совет нынче за него, – лениво продолжил Марьян и перестал улыбаться.
– А ты ничего не можешь предъявить Совету. Ты, Вивчар, вообще никто, – сухо сказала Соломия и удалилась с достоинством королевы, высоко вскинув голову.
– Самая завидная невеста в кланах, – ухмыльнулся Марьян. – И считает, что любой кинется к ее ногам, стоит только улыбнуться и похлопать ресницами. Она злится на тебя, Мирослава.
– За что? – не поняла я.
– За то, что ты вообще объявилась. Пани Святослава попросила вписать тебя в летопись кланов, и теперь ты официально Новицкая. Думаю, в ближайшее время тебе придется поменять документы.
– Разве это возможно? – нахмурилась я.
– У нас это возможно. Обо всем договорятся. Теперь ты Новицкая, единственная наследница семьи Новицких, и весь мир принадлежит тебе.
– Ты меня пугаешь.
– Не этого следует бояться. Пошли танцевать. В этот вечер все должно быть сказочным.
4
И мы снова танцевали. Вокруг нас кружились пары, но среди множества лиц я видела только Марьяна. Мир сосредоточился вокруг него, сузился до одного-единственного человека, и каждое прикосновение его ладоней, каждая улыбка сводили с ума.
Словно я вдруг стала сказочной принцессой, и жизнь моя изменилась навсегда. А под утро, когда праздник закончился, за нами с сестрой снова приехал белый джип.
Наверное, мне не хотелось уезжать. Не хотелось, чтобы завтра, вернее, уже сегодня, потому что на улице светало и вовсю чирикали птицы, Марьян снова стал чужим и равнодушным. А он проводил меня и Снежанку до машины, велел Матвею ехать с нами и строго-настрого запретил возвращаться домой, к матери.
– Езжайте к Матвею. Там вы будете в безопасности.
– А ты? – быстро спросила я.
– Я приду позже, – сухо ответил он и вдруг наклонился и поцеловал меня.
Еще никто в этой жизни не целовал меня в губы. Легкие чмоки с Богданом не в счет, конечно. И это прикосновение губ Марьяна, это невероятное ощущение близости и внутренней связи едва не свели меня с ума.
Тот, который отвечал на мои вопросы, поцеловал меня, потому что я ему нравилась.