1
Я влюбилась как ненормальная. Как девочка-подросток, пересмотревшая сериалов про вампиров. Как наивная простушка, в первый раз поцеловавшаяся с парнем. И я не понимала, в чем тут все дело. То ли теплые губы Марьяна и его необыкновенная галантность растопили мое ледяное сердце, то ли дело было в нашей с ним переписке.
Иногда мне казалось, что я ждала этого. Что меня изначально тянуло к этой загадочной старой книге и к Тому, кто отвечал на мои вопросы, как будто я предчувствовала свою судьбу. Но чаще всего одолевала странная досада. Мне думалось, что на самом деле я запала на Марьяна еще с нашей встречи в лесу, когда он дубасил палкой Матвея, такой злой и сильный, такой уверенный в себе и такой взрослый.
После выпускного мы вернулись к Матвею. Правда, Снежанка пожелала отправиться домой. Мол, у нее там все вещи, и вообще мама станет страшно ругаться, когда узнает, что обе ее дочери пустились в загул. Матвей при этих словах ухмыльнулся и мрачно вставил, что, если нашей матери некого станет ругать, для нее пропадет весь смысл жизни.
– Не говори так, – нахмурилась Снежанка. – Ты ее не знаешь.
– Зато Мирослава знает, – ответил Матвей.
Но мы не настаивали. Высадили мою сестру возле дома, убедились, что она вошла в подъезд живая и невредимая, а после поехали к Матвею.
– И что ты думаешь? – быстро спросила я у него, пока машина неслась по узким улочкам нашего городка.
– Про Марьяна? Что тут думать? Ясно теперь, что Желанная является проклятием их семьи.
– Но теперь мы знаем, что не стоит опасаться Того, кто исполняет желания, записанные в Желанной.
– Напрасно ты так думаешь, Мирослава. Это сейчас Желанная в наших руках. А если она попадет в руки другому человеку? Марьян просто обязан выполнять желания, которые там запишут, даже если это будет просьба о твоей или моей смерти.
Я промолчала. Да и что можно было ответить на это?
У дома Матвея нас ждал Михаил Вивчар. Он сидел на скамье, рядом стояли два внушительных пакета с продуктами из супермаркета «АТБ». Я углядела пару бутылок с молоком и большой кусок сыра, вздохнула и улыбнулась. Михаил, когда ему случалось ночевать у нас, всегда притаскивал еды на целую роту, в отличие от бесцеремонного Марьяна.
– Как прошел выпускной? – спросил Михаил, и мы заверили его, что все отлично.
Выпив ромашкового чая, я отправилась к себе в комнатку отдыхать, но сон не шел. То ли потому, что за окном уже вовсю сияло теплое июньское утро, то ли от сводящих с ума мыслей о Марьяне. Я не могла остановить этот бешеный мыслительный поток, да и не пыталась. Вновь и вновь вспоминала, как мы танцевали, как он улыбался и шутил, как восхитительно сияли его бутылочно-зеленые глаза. Как он смотрел на меня, словно в зале я была единственной девушкой.
Вспоминался его шрам на запястье – тот самый, полученный в драке с собаками. Ведь он защищал меня, несмотря на опасность. Теперь все стало выглядеть совершенно по-другому, и я уже гадала – а вдруг я понравилась ему еще раньше, когда только начала писать свои желания в Желанной?
Ведь он знал, с кем переписывается, кому покупает телефон и пересылает старинный крестик отца Теодора. Конечно, просьба сломать ногу Снежане вызвала у него гнев и разочарование. Но тем не менее он ходил к Матвею и охранял нас обоих вовсе не по просьбе Совета кланов, теперь я это понимала.
Вот так я проворочалась до обеда, после спустилась вниз и обнаружила, что Михаил давно ушел, приготовив нам на обед макароны с мясом. Заботливый, в отличие от Марьяна, – тот никогда не готовил сам, зато нередко критиковал стряпню Матвея. В ответ Матвей предлагал не лопать, если не нравится, и никаких проблем. Я вытащила из холодильника банан – Михаил привез целую связку, – и в этот момент в дверь постучали. Сразу подумалось о Скарбнике – котяра не пускал посторонних на двор. Кто же это? Я, как была, в пижамных клетчатых штанах и майке на бретельках, пошла открывать. За дверью стоял Марьян.
– Привет, – коротко сказал он. – Не хочешь прокатиться? Поехали, поедим где-нибудь.
– Прямо сейчас? – глупо спросила я.
– Ну конечно. Давай, детка, собирайся. Выкинь этот банан, сегодня я угощаю.
– Скажу Матвею.
– Я сам скажу. Собирайся. Надень какой-нибудь сарафан посимпатичнее, только не черный, ладно?
– А почему это ты говоришь мне, что надевать? – не поняла я. – Если тебе что-то не нравится в моих черных футболках, я могу поехать прямо в пижаме. Меня в ней все устраивает.
Марьян обернулся – он уже успел зайти в дом и направлялся к лестнице, – и широко улыбнулся.
– Извини, – сказал он. – Я забыл немного, с кем имею дело. Я хочу отвезти тебя в хороший ресторан. Там существует дресс-код, туда не пустят в шортах и майке.
– Ладно, – пробормотала я.
Более-менее подходящий сарафан у меня конечно же был. Белый, льняной, в тонкую полоску. Наскоро вымыв голову и уложив свое отросшее каре, я надела сарафанчик, сунула ноги в белые конверсы, повесила на плечо неизменный черный рюкзак – при виде его Марьян поднял брови и вздохнул, – и мы вышли на улицу.
– Давайте, езжайте на свиданку, – пробурчал нам вслед едва проснувшийся Матвей. – Только не гуляйте до ночи.
2
За воротами стояла «Дачия Логан», черная и блестящая. Такая уютная, семейная и спокойная.
– Твоя машина? – удивилась я, потому что обычно Марьян передвигался исключительно на своих двоих.
– Отца. На свою я пока не заработал.
Марьян предусмотрительно открыл мне дверцу переднего сиденья, после уселся сам и повернул ключ зажигания.
– Куда мы едем? – спросила я.
– Это не «Старая Прага». Не забегаловка с дешевым пивом и пиццей.
– Суши-бар?
– Кому нужно это суши? Мирослава, это ресторан. Хороший ресторан, в который не ходит кто попало.
– Значит, это…
– Свидание. Можно так назвать. Я побоялся, что, если напишу тебе и спрошу, пойдешь ли ты со мной на свидание, ты после длительных размышлений, чего доброго, еще откажешь. Потому решил брать наскоком. Ты не сердишься?
Спрашивая это, Марьян улыбался, нагло и весело, как обычно.
– Знаешь, а я боялась, что это Григорий Луша исполняет мои желания. Ну то есть пишет в Желанной. И я так счастлива, что это не он.
– А если бы это был он, что бы делала?
– Ничего. Мы с Матвеем сбежали бы с выпускного и, возможно, рассказали бы все тебе.
– Сильно я сомневаюсь, что вы бы мне все рассказали. Вы же невероятно самостоятельные, гены предков так и прут из всех ваших решений.
– А ты хорошо знаешь мою бабушку?
– Мой отец хорошо знал твоего отца.
– Мать считает моего отца бандитом.
– Она ходила к ведьме и делала приворот. В законодательстве нет статьи за приворот, но кланы Варты за такие вещи карают жестоко. Это считается преступлением, так что еще неизвестно, кто из твоих родителей бо́льший бандит.
Мы подъехали к гостинице на главной площади. Это был «Парижский сад» – довольно известная и дорогая гостиница, где останавливались преимущественно иностранцы. Кованые ворота, небольшой фонтанчик внутри, чистый двор, клумбы с цветами.
«Парижский сад» располагался недалеко от трассы, ведущей на Львов. Чуть дальше, на пригорке стояла старинная статуя Девы Марии, у подножия которой всегда лежали свежие цветы.
– Этот отель принадлежит… – начал было Марьян.
– Знаю. Моей бабушке.
– А значит, со временем он станет твоим. Как и еще два отеля в Старом городе. Гостиничный бизнес приносит хороший доход, чтобы ты знала.
– Буду знать.
– Пойдем. Я заранее заказал столик.
Ресторан встретил нас прохладой и тишиной. Играла медленная музыка, но звуки терялись под высокими сводами зала. Обстановка была выдержана в духе средневековой Европы – все дорого и очень стильно.
Мы сели за столик, официант принес папку с меню, и я уставилась на список малознакомых блюд.
– Выбирай. Если что, я тебе подскажу.
Есть мне особо не хотелось после торжественного праздника накануне, но из вежливости пришлось ткнуть пальцем в десерт и мороженое.
– Скромно, – заметил Марьян. – Ты этим наешься?
– Я не голодна. Ты расскажешь мне о моем отце?
– Мы поговорим об этом, и даже, может быть, сегодня. Но не сейчас. Лучше расскажи, как сдала экзамены. Готовы уже документы к поступлению? Помнится, ты собиралась в мед.
– Я по-прежнему туда собираюсь. Все сдано, все отлично. Думаю, что есть шансы пробиться на бюджет. Но посмотрим.
– А если все-таки платное?
– Буду работать. И тут, в кафе, и еще найду подработку. Выкручусь.
– Думаю, что выкручиваться не придется. Пани Святослава все оплатит. Она обеспечит тебе образование, ведь ты ее внучка. И вообще я думаю, что тебе надо перебираться к ней. Если ты, конечно, не обосновалась у Матвея насовсем.
– Я уеду жить в Старый город. Не хочу видеть мать.
– Тоже вариант.
– А ты всегда тут живешь?
– Я снимал в Старом городе квартиру, но потом решил, что это напрасная трата денег, вполне можно ездить на работу в областную больницу из нашего городка. Отец подвозит на машине по утрам, он ведь тоже в Старом городе работает. А дальше я уже добираюсь на маршрутке.
Разговаривать с Марьяном было невероятно легко. О работе, об учебе, о Старом городе. Немного о моей сестре Снежанке – кем она хочет стать и какие у нее планы на дальнейшую жизнь.
Мне нравилось вот так сидеть за уединенным столиком напротив Марьяна, слушать его низкий голос, есть мороженое и смотреть на цветущие розы и тюльпаны за окном. Мне нравилась еле слышная музыка и прохлада ресторана, нравилось то, как полуденное солнце постепенно становится бледным и размытым и как медленно тянутся облака, отбрасывая на землю легкие тени. Все в этом ресторане навевало покой. Никакой суеты, никакой суматохи. Никаких переживаний.
После ресторана мы решили немного пройтись, и Марьян взял меня за руку. Я не забрала ладонь. Стало и хорошо, и неловко.
– Извини за ногу моей сестры, – тихо проговорила я, чувствуя, как начинает внутри ворочаться совесть. – Я тогда была очень зла.
– Извинил. Желанная у тебя сейчас? – очень тихо спросил Марьян.
– У Матвея.
– Хорошо бы ее спрятать получше, чтобы никто больше не нашел. Или вообще уничтожить.
– Думаю, что мы с Матвеем так и сделаем.
– Это будет просто отлично.
– Много тебе пришлось исполнять желаний?
– Только твои. Повезло, дед Стефан хорошо ее спрятал. А вот моему деду довелось попотеть с этими желаниями.
– Матвей говорит, что это проклятие вашей семьи.
– Так и есть. Кланы Варты всегда несут на себе проклятие, это плата за много денег и много власти.
Под сенью двух кленов стояли деревянные качели – темные, широкие, с железными цепочками и широкими основными опорами. Они словно звали к себе, и мы не прошли мимо. Устроились на них, я скинула кеды и оттолкнулась ногой. С Марьяном мне было легко, как, впрочем, и с Матвеем. Я не сравнивала их, потому что и так было ясно, что Марьян Вивчар был для меня особенным.
Особенно близким и особенно дорогим.
– Знаешь, – сказал вдруг Марьян, – ты понравилась мне сразу, как только я тебя в первый раз увидел. Такую черную и злую, с палкой в руке. Ты держалась очень независимо, словно хотела сказать, что сама можешь за себя постоять и помощь Матвея тебе вовсе не нужна. А после появилась первая запись в Желанной, и я понял, что вы делали в хижине старого Стефана. Древний артефакт заработал, и мне это было даже интересно.
– До момента со Снежанкой, – хмуро подсказала я.
– Да, это был гадостный момент. Мне было очень жаль твою сестру.
– Мне ее тоже было очень жаль.
– Надо защитить ее. Никто сейчас не в безопасности.
– Уже давно пора было найти ведьму!
– Да, если бы ее не покрывал Григорий Луша, Жнец клана.
– Почему его называют Жнецом? Откуда такое название?
– Это очень старое название. Раньше оно имело другое значение, библейское, Жнец был вроде ангела смерти, собирающего жатву среди нечестивых.
– А Совет? Разве он не видит, что Луша покрывает ведьму?
– Совет состоит из родственников Луши, – усмехнулся Марьян. – Их больше, чем нас, с тех пор, как не стало Стефана и Любомира. Их голоса всегда создавали баланс в Совете.
– А твой отец?
– Мой отец, мой дядя, я и Михаил. Этого слишком мало. Пани Новицкая не участвует в делах клана вообще, она отстранилась после гибели сына.
– И так и будет тянуться?
– Узнаем имя ведьмы, хотя бы от твоей сестры, и мы с братом ее убьем. Будет так.
– А если сестра не скажет?
– Скажет, рано или поздно, – спокойно сказал Марьян.
Деревянные качели тихо поскрипывали, железные цепи, на которых они держались, слегка холодили ладонь. Солнце, прячась за ветвями деревьев, кидало теплые пятна на траву. Нам было очень хорошо вдвоем, я знала, что Марьяну тоже нравятся эти тихие, спокойные мгновения, эта остановка в бесконечной борьбе с темными ведьмами. Он развернулся ко мне и смотрел внимательно, не отводя взгляда, и его зелено-карие, такие переменчивые глаза казались невероятно близкими и завораживающими.
– Ну же, Мирослава, – очень тихо произнес он, касаясь моей руки, – позволь себе влюбиться.
Я молчала, потому что слова не шли на ум. Я терялась в этом тихом покачивании, в сиянии летнего солнца и внимательном взгляде Марьяна.
Я знала, что Марьян хочет меня поцеловать. Но он смотрел и молчал, ожидая, что я тоже этого захочу.
И в этот момент мне на «Вайбер» пришло сообщение.
«Как дела? Что делаешь?» – писала Снежанка.
«Все в порядке», – коротко ответила я.
«Дело в том, что я всегда влюбляюсь в твоих парней», – последовало сообщение.
Я уставилась на него, после посмотрела на Марьяна и засмеялась.
– Ты чего? – не понял он.
– Похоже, моей сестре теперь нравится Матвей. А Богдан оказался не у дел.
– Богдан – это идея твоей матери, а не Снежаны, – заметил Марьян. – Напиши, пусть приезжает.
Я написала.
«После обеда, ближе к вечеру», – ответила сестра.
«Так уже вечер».
«Ну, посмотрим».
– Она всегда влюбляется в моих парней, – пробурчала я. – Да ерунда это. У нее еще ни разу не было нормального, настоящего парня. Думаешь, Матвею она может понравиться?
– Матвею нравишься ты.
– Откуда ты знаешь?
– Это видно.
Я открыла было рот, чтобы возразить, – хотя Марьян был человеком проницательным, ничего не скажешь, – как на «Вайбер» снова пришло сообщение, на этот раз от Матвея.
«Скарбник сбесился. Приезжай быстрее».
Матвей никогда не просил о помощи, поэтому я тут же соскочила с качелей.
– Матвею нужна помощь, – сказала я, быстро глянув на Марьяна, и мы помчались к машине что есть духу.