1
Едва он увидел Мирославу в этом длинном вишневом платье, с убранными в замысловатую прическу волосами – такую необычную, такую невероятную, такую странную, – как его сердце остановилось. Он смотрел и смотрел на эту девушку, и мир кружился вокруг, и высоко в небе сияли звезды, и до боли, до горечи щемило сердце.
Потому что рядом с ней шел высокий парень в черно-серебристой маске, и это был Марьян. Марьян держал ее за руку, и они так подходили друг другу. Марьян и Мирослава были замечательной парой, и Матвей понимал, что ему уже никогда не стать близким для этой девчонки.
Похоже, она нашла того, кто отвечал на ее вопросы и исполнял ее желания. И дело тут было не только в решении старой загадки. Матвей видел, что между этими двумя что-то происходит, прямо сейчас, на выпускном. Под музыку Скрябина, под звуки гитары и мигание огней.
Так, значит, проклятие Желанной лежит на семье Вивчаров. Неожиданно, но лучше Марьян, чем кто-либо другой. Лучше, чем человек, исполненный темной силы, чем мрачный колдун, сломленный Желанной. В том, что книга ломает человека, Матвей не сомневался.
Да, Мирослава и Марьян очень подходили друг другу. Великолепная пара, и так, видимо, и должно было быть. Поэтому Матвей не стал просить о танце, вздыхать и таращиться на этих двоих, как отверженный ухажер. Вокруг было достаточно девчонок, и все они сегодня блистали и сияли. И почти все хотели танцевать с Матвеем, даже гордая Соломия поглядывала на него с искрой во взоре и красноречиво улыбалась, словно желала сказать: «Ну же, смелее, сегодня и тебе улыбнется удача».
Впрочем, Соломия весь вечер принадлежала Григорию Луше. Тот увивался вокруг нее и даже станцевал медляк под песню Эда Ширана.
Сам выпускной и факт того, что он, Матвей Левандовский, наконец-то покидает безопасные стены школы, не впечатлял и не удивлял. Это давно надо было сделать, не стоило оставаться на второй год и прятаться за амулет из ягод кладбищенской рябины и заговоренных бусин.
Теперь это стало особенно понятно.
И когда на следующий день Марьян и Мирослава уехали вместе на черной «Дачии Логан», это тоже показалось естественным и нормальным. Так и должно было быть. Мирослава наконец нашла настоящую любовь, а не то, что было с умным и неинтересным Богданом.
Матвей занялся ужином, предполагая, что вечер они проведут втроем, снова за игрой в карты и просмотром сериала. Начистил картошки, замариновал четыре куриные голени и замесил тесто на маленькие печеньки.
То, что в доме происходит что-то неладное, он понял не сразу. Когда на кухне, громко хрустнув, разлетелась на мелкие осколки энергосберегающая лампочка, Матвей спокойно убрал осколки, вымыл пол и открыл окно. Но когда внезапно загорелось кухонное полотенце, он всполошился. Конечно, он неосторожно положил его рядом с плитой, но ведь плита была выключена, ни одна конфорка не пылала голубым пламенем.
Забеспокоившись, Матвей выглянул на веранду, осмотрелся. Последствия пожара он давно ликвидировал, покрасив столбики привычной белой краской. Да и на кухне висела новая штора, а стена была покрашена. Только стол все еще находился в мастерской, ожидая, когда руки хозяина доберутся и до него.
Ничего подозрительного. Вокруг дома по-прежнему лежал круг кладбищенской земли и соли, который Матвей предусмотрительно обновлял время от времени. Качались тюльпаны, цвели кусты сирени. Все казалось мирным и спокойным.
Но едва Матвей вернулся на кухню, как на него кинулся Скарбник. Обнаглевший котяра заметно увеличился в размерах и теперь напоминал небольшого терьерчика. Его когти прошлись по плечам Матвея, оставляя красные полосы, а зубы едва не задели щеку. Матвей с трудом оторвал от себя ставшую слишком сильной зверюгу и заорал, отбрасывая кота в угол:
– Ты сдурел? Чего тебе не хватает?
– Это тебе не хватает! – промурлыкал тот и нагло осклабился прямо в лицо Матвею.
Вздыбил хвост трубой и вдруг, заскочив на стену, пробежался по ней, как человек-паук с четырьмя лапами и длиннющим черным хвостом.
Скарбник пронесся по стене, перекинулся на потолок, после черной мохнатой кометой спрыгнул на стол – новенький стол, который Матвей приобрел буквально пару недель назад.
– Где твоя девушка, парень? – промурлыкал кот, и его желтые, с вертикальным зрачком глаза холодно блеснули.
– А тебе что? – Матвей уже тянулся за своей палкой.
– Эта деревяшка тебе не поможет, дурачок. – Голос кота звучал мягко, даже нежно. – Тебе не поможет дерево против ведьмы, дурачок. Что делал твой дед, знаешь? Надень капюшон, мальчик! Надень капюшон! Уже пора, давно пора!
И кот снова прыгнул на Матвея. Тот едва успел уклониться от этого шара из шерсти, зубов и когтей, а кот приземлился около деревянного стеллажа, где стояла принадлежавшая когда-то матери посуда с изображениями котов и кошек. Тарелки и кружки полетели на пол, разбиваясь вдребезги, – старинный фарфор был невероятно хрупким.
– Ты с ума сошел! – заорал Матвей.
– Где твоя девушка?! Где этот Вивчар бестолковый? Ты знаешь? Они еще живы или мертвы? – промяукал бессовестный кот, скрываясь под столом.
– Зараза! Что ты знаешь?
– Я знаю все, мальчик. Я знаю все. Где Мирослава Новицкая? Думаешь, ей осталось много жить? Где ненавистный Вив-чар? Его оставят в живых, потому что он обречен. Он будет вечно выполнять желания, записанные в Желанной!
Скарбник скрылся где-то за стульями.
И тогда Матвей быстро написал в «Вайбер», чувствуя, как от тревоги сердце готово выскочить из горла. Только бы Мирослава ответила! Только бы оказалась живой!
«Едем. Будем через пятнадцать минут», – пришел ответ.
Матвей вздохнул с облегчением и взял в руки палку. Он не позволит Скарбнику полосовать себя.
– Что, они живы? – донеслось мягкое мяуканье. – Они живы, твои друзья?
– Тебе какая разница?
– Пора тебе выполнить свое предназначение. Пора, мальчик… – промурлыкал Скарбник и, свернувшись клубочком, улегся под стулом.
Этакий громадный, мягкий домашний любимец.
– Ты знаешь, кто эта ведьма?
Кот поднял голову, фыркнул, дернул усами и после растянул пасть в этакой хамской кошачьей улыбке, если это вообще можно было назвать улыбкой.
– Вы сами знаете. Вы давно знаете, но не соображаете. Вы просто не соображаете. Стефан был умным, гораздо умнее, чем его правнук. Я же говорил, что это хождение в школу каждый день до ума не доведет. Это только отупляет мозги ребенку…
– Кому ты говорил? – спросил Матвей, не опуская на всякий случай палку.
– Твоему прадеду говорил, кому же еще. Он меня не захотел слушать. Он умел справляться с нечистью, твой прадед. И со мной справился. А ты не умеешь, мальчик. Ты не умеешь.
– Расскажи. Расскажи все.
Но кот молчал, хитро щурясь и двигая мохнатыми ушами.
Тут наконец хлопнула дверь, и в кухню ворвался Марьян, держа наготове меч. А за ним появилась и Мирослава.
– Цел? – быстро спросил Марьян, оглядывая Матвея.
– Цел. Что ему будет, – промурлыкал Скарбник и выбрался из-под стула.
– У тебя говорящий кот?
– Это семейный Скарбник. Слыхал о таком?
– Ясно. Доводилось слышать.
– Давайте садитесь. – Котяра запрыгнул на стол и сверкнул желтыми наглыми глазами. – Делайте себе свой вонючий кофе и слушайте. Слушайте, бестолочи, и учитесь.
– О чем он? – не понял Марьян.
– Он знает, кто ведьма. И знает всю историю моей семьи. Знает, за что мне мстит ведьма.
– Да-а-а… – протянул кот. – Он все знает. Старый семейный Скарбник все знает. И он пытался тебе подсказать, бестолочь, но разве ты умеешь соображать?
– Ну хорошо, что именно я не соображаю?
– Вообще ничего. Ты ничего не соображаешь! У тебя была Желанная. Ты держал ее в руках. Разве ты прочитал ее? А в ней все записано, между прочим. Вот она, девчонка, немного соображала, но совсем немного. Очень немного. Все было в Желанной, и я попросил тебя найти ее, чтобы ты сам увидел желания твоего прадеда.
– Я их видел! Они ни о чем не говорят! – разъярился Матвей.
– А желания Надежды Совинской ты прочитал? – Кот выгнул спину, заложил уши назад и зашипел. – А ведь они были буквально на следующей странице. Ты прочитал предыдущие желания?
– Надежда Совинская?
– Которая стала Заболоцкой, а после – Лушей. Ты же видел древо клана. Мог бы посмотреть, кто прабабка у Григория Луши. Ведь она доводилась бабкой этим двум глупым ведьмачкам, которые сейчас встали из могилы и шастают по городку, Ульяне и Орысе. Это их бабка Надежда однажды заполучила Желанную и записала в ней свои желания. И подписала в ней свое клановое имя – Совинская. Если бы ты был внимательным, глупый мальчик…
– Что она пожелала? – заорал Матвей, чувствуя, как от ужаса шевелятся волосы на голове.
– Ты не знаешь? Кому принадлежала «Старая Прага», мальчик? Что за девушка на старой фотографии, спрятанной в Желанной? Твой прадед Стефан все сохранил, ничего не забыл.
– Рассказывай, не тяни, котяра. Мы дадим тебе ветчины и сыра, дадим молока и шоколада. Все, что хочешь, только не тяни, – попросил его Марьян.
– Хорошо. Тащи еду, догадливый потомок пастухов. Я вам расскажу, и вы, наконец, будете знать свою историю.
2
– «Старая Прага» принадлежала когда-то семейству Дайненко. Еще одна семья клана Варты, которая направила все свои силы не на защиту города от темных сил, а на зарабатывание денег. «Старая Прага» была не просто рестораном, пусть довольно модным и прибыльным, а связным центром для контрабандистов. Бизнес этот, хоть и довольно опасный, приносил ощутимый доход семейству. Но дело не в семье Дайненко. Сейчас их уже нет, не осталось никого. Клановая война уничтожила эту семью, дорогие мои, – сладко промурлыкал кот и растянул пасть в странной уродливой ухмылке, показывая острые белые зубки. – Семьи Дайненко нет, а Луши есть. Но началось все не с них. Началось все с девочки Нади, Надии Совинской в девичестве. Надийка была младшей, четвертой и нежеланной дочерью в семье. Все ждали мальчика – наследника, которому перейдет отцовская ювелирная мастерская, а получили еще одну девочку. Никто не был ей рад. Никому она оказалась не нужна, эта еще одна девочка. Это сейчас, милые мои, с детьми носятся и во всем им потакают. А раньше дети знали свое место и слушались родителей во всем. Вот и Надийка знала свое место, да только ей оно совершенно не нравилось. Но куда девушка могла уйти из постылой семьи? Только замуж, детки. Никаких экзаменов и тестов, о которых столько разговоров в последнее время. Замуж наша Надийка выскочила в пятнадцать лет за несчастного Дмитро Заболоцкого.
Котяра потянулся, словно утомленный рассказом, и весело облизнулся.
– Рассказывай, не тяни, – потребовал Марьян.
Скарбник, вдруг распрямившись, точно пружина, кинулся на Вивчара и чуть не расцарапал ему лицо.
– Ты мне не указывай, потомок пастухов. Слушай и помалкивай. Не для тебя этот рассказ, тебе я нагадил бы в тапки, и только.
– Паршивец, – мрачно пробурчал Марьян, уклонившись от острых когтей.
– Да, Надийка наша вышла замуж за Дмитро Заболоцкого, у которого была своя ферма. Крепкий хозяин, при деньгах. Только не знала тогда Надийка, что деньги на ферме тяжело зарабатываются. Коровок надо доить, их, как и свинок, надо кормить-поить, хлев чистить. И всю эту работу пришлось выполнять пятнадцатилетней девчонке, которая еще совсем недавно ходила в белых платьях и фыркала на своих наставниц, не желая учить французские глаголы. А теперь вместо французских глаголов – нате вам, навоз. А навоз пахнет вовсе не розами, милые мои, – весело заключил Скарбник и прищурил наглые желтые глаза.
Он не торопился с рассказом, этот кот. Он наслаждался вниманием, впитывал в себя тепло общей беседы и словно увеличивался на глазах. Его шерсть становилась все гуще и длиннее, хвост тянулся вверх толстой черной дубинкой, а когти так сильно стучали по столу, будто кто-то гвозди заколачивал.
– И вот, милые мои, – продолжил кот, – Надийка подумала-подумала и поняла, что не этого хотела она от жизни. Не орущего младенца, не вонючих свиней и коров и не выпивающего по вечерам мужа, который к тому же любил учить жену уму-разуму кулаками. После очередных побоев Надийка отравила своего Дмитро. Уж как она это сделала, я вам говорить не буду. Надийка была из кланов Варты, и ее обучили нужной премудрости. Дмитро умер, и его предали земле, оплакали и забыли. Осталась молодая вдова семнадцати лет да годовалый сынишка, от которого никакого проку. Одной Надийке было не справиться с фермой. К ней сватались, ибо девушкой она была симпатичной и умной. Да ей все было не то. Теперь она уже поняла, что не желает сельской жизни. Нет-нет, не этого хотела от жизни наша Надийка. И тут ей попадает в руки Желанная.
Кот облизнулся, глянул на Мирославу и подмигнул. От этого его жуткого подмаргивания у Марьяна вырвалось ругательство, а Матвей вздрогнул и устало вздохнул. Но он решил больше не перебивать Скарбника, слушать рассказ до конца.
– Как к Надийке попала Желанная – другая история. Наша Надийка хотела хорошо выйти замуж. Удачно. Понимаете, девчонки? – Кот снова растянул пасть в жуткой ухмылке. – Удачно выйти замуж, это значит – за человека из клана Варты. Но кому она нужна, семнадцатилетняя дуреха, без денег, без власти? Коровки и свинки для Варты не имели значения, вы понимаете. И тогда Надийка задумалась о «Старой Праге». Почему именно об этом ресторане? Потому что в свое время дружила с дочерью хозяина – Миклаша Дайненко – Розой. Они были ровесницами, только семнадцатилетняя Роза все еще жила с отцом, и тот любил свою единственную дочь. У красавицы Розы было все, даже жених из Вартовых – гордый Тадеуш Луша, молодой и красивый парень. Вот бы нашей Надийке заполучить Тадеуша! На жениха из обычных можно сделать приворот, но не на Вартового. Тадеуш сразу распознал бы колдовство, и Надийку могли убить, не посмотрев на то, что она молодая и глупая, – раз ты из Вартовых, то колдовать не моги, милая моя. И тогда Надийка записала свои первые два желания. Она попросила, чтобы Миклаш Дайненко умер от затяжной и тяжелой болезни. И чтобы его дочь Роза, оставшись одна, отложила свадьбу и позвала свою подругу Надийку жить к себе. Так оно и получилось.
Итак, Миклаш Дайненко умер от туберкулеза, а Надийка со своим сыночком переехала в наш городок, в квартиру над «Старой Прагой». Безутешная Роза очень доверяла подруге, и девушки были неразлейвода, что называется. Делами Миклаша они тоже управляли вместе. Надийка видела, как споро стекались денежки в кошелек предприимчивой Розы, и очень хорошо понимала, что ничем не может заинтересовать гордеца Тадеуша Лушу – ни красотой, ни деньгами. Еще она видела, как сильно привлекало Лушу наследство Розочки. «Старая Прага» была лакомым кусочком по тем временам. И тогда Надийка прибегла к проверенному средству. Она стала травить Розочку, но не так быстро, как своего Дмитро. Потихоньку, полегоньку, незаметно. Розочка, понятно, занедужила, но она была умной девочкой, быстро поняла, в чем проблема, и взмолилась, чтобы Надийка оставила ей жизнь. Мол, все отдам, только не убивай. Надийка наша иногда позволяла себе быть доброй, иначе как объяснить ее решение отпустить Розочку? Роза уехала в другой польский город, а Надийка получила в полное владение «Старую Прагу». И вскоре в Желанной появилось третье желание: Надийка требовала себе в мужья Тадеуша Лушу. И она его получила. Вот так Надийка Совинская стала Надийкой Лушей, правда, не взяла себе фамилию мужа, оставила прежнюю. Она родила Тадеушу Луше четверых сыновей, из которых, впрочем, выжил только один. Бог насылает наказания на тех, кто делает зло, хоть и не сразу. Только один, самый младший, сынок Надийки выжил, это и был дед нынешних братьев Луш. И если бы ты, Матвей, прочитал внимательно родословную кланов, ты бы это знал. Твой прадед Стефан очень внимательно следил за судьбой потомков Надийки. Не знаешь, почему? Не догадываешься, отчего в Желанной всегда хранилась фотография Стефана и девушки Мирославы? Ты не связываешь воедино очевидное, не читаешь то, что подсовывают тебе под нос. Это плохо, правнук ведьмака, это очень плохо!
– Что связывает моего прадеда с Надией Совинской? – быстро спросил Матвей.
– Да, теперь мы подошли к самой сути истории. Розочка, дочь Миклаша, не умерла. Она поселилась у своих родных, вышла замуж и родила дочь, которую назвала Мирославой. В тридцать девятом году, когда муж умер, оставив Розочку без средств к существованию, она с дочерью вернулась в городок – больше ей некуда было податься. И Надийка даже милосердно взяла ее уборщицей в свой дом, а Мирослава устроилась официанткой в «Старую Прагу». Как мило, не правда ли? Я сейчас не про совпадения. Милая Мирослава работала в кафе, которое когда-то принадлежало ее деду и которое присвоила себе предприимчивая Надийка. И вот тут появляется Стефан, твой прадед, Матвей. – Котяра потянулся, подцепил когтем из миски кусок колбасы и сжевал в один миг. После продолжил свой рассказ: – Итак, наша Надийка в те времена была уже состоятельной пани, которая понимала, что больше всего любит деньги и власть, а также свою «Старую Прагу», которая все это ей приносила. Сыновья ее давно выросли, Тадеуш Луша отправился в мир иной – женушка конечно же приложила к этому руку, но потомки их об этом не знают, поскольку Надийка научилась действовать тонко и пользоваться травами в совершенстве. Она освоила не только науку отравлять, но и другие способы убийства, благодаря чему прочно держала город в своих руках. Вот тут все и начинается, милые мои. Итак, Стефан встречался с Мирославой и собирался на ней жениться. Пусть им будет хорошо, Надийка в дела молодых и не думала лезть. Но в тридцать девятом году городок перешел красным, а они стали хватать тех, кто слишком много всего имел. И наша Надийка решила обезопасить себя. Она написала донос, в котором сообщила, что «Старая Прага» раньше принадлежала Миклашу Дайненко и тот вместе с дочерью Розой занимался контрабандой и что Роза, которая до сих пор владеет «Прагой» и тайно получает доход от нее, знает, где спрятано золото ее отца, нажитое нечестным путем.
Бедную, ничего не подозревающую Розу арестовали, а вместе с ней и ее дочь Мирославу. «Старая Прага» закрылась, а предприимчивая Надийка, припрятав денежки, проворно отдала в колхоз всех своих коров и свиней (ферма все еще принадлежала ей) и таким образом избежала репрессий. Она стала законопослушной советской гражданкой, и два ее сына тоже.
Матвей быстро глянул на Мирославу и увидел, как побелела девчонка. Марьян слегка приобнял ее, и они стояли вдвоем, внимая старой истории, которую рассказывал Скарбник.
– А теперь поговорим о Желанной, – промурлыкал Скарбник и махнул хвостом.
3
– Наша Надийка к этому времени стала настоящей ведьмой и держала в своих руках весь городок, кроме красных, разумеется. У нее еще оставалось одно, последнее желание, которое она могла записать в Желанной. И наша Надийка пожелала, чтобы ее старая подруга Розочка была расстреляна вместе со своей дочерью. Розочка и ее дочь погибли. Стефан был безутешен. Он стал расследовать это дело, хотя что тут расследовать? Все в здешних местах уже поняли, что такое красный террор. Пока Стефан пытался узнать, за что его Мирославу расстреляли, началась война. В город вошли немцы, и власть поменялась. Надийка затаилась, вела себя тише воды ниже травы. Но Стефан все равно узнал, что на Розу и Мирославу донесла именно она, пани Надия Совинская. Он наведался к ней домой однажды ночью. Не с целью отомстить, нет, а с целью понять – за что. И случайно нашел книгу Желанную. Стефану повезло, страшно повезло, что эта старинная книга попала ему в руки. Он прочел ее всю, от корки до корки, и уже не сомневался в том, кто виноват в гибели его возлюбленной.
Скарбник вильнул хвостом, поднялся на все четыре лапы – громадный, лохматый, абсолютно черный. Матвей очень хорошо видел, как сверкали его большие желтые глаза.
– Пани Надия хватилась пропажи. Хотя она уже загадала все свои желания и больше не могла воспользоваться книгой, но ведь были еще сыновья, и младшенький имел право владеть таким полезным и ценным артефактом, поскольку был из кланов Варты. Поэтому Надия наведалась за своей книгой в дом Стефана. Она пришла не одна, вместе с ней явились ее помощники, носители темной силы, которых она умело использовала. В ту кровавую ночь из всей семьи Левандовских уцелел только Стефан и его младший брат, которого он успел вынести из огня. В огне погибли родители Стефана, его старая бабушка, два брата. Дом, который когда-то находился на этом месте, сгорел до подвала, остались только черные развалины. И уцелела Желанная, потому что Стефан никогда не держал ее в доме, где жили родные. Так что Надия не нашла свою колдовскую книгу, но зато жестоко отомстила Стефану.
Вот теперь вы знаете, кто убил семью старого Стефана и за что. Надийка не любила, когда кто-то мешал ей в задуманных делах. Страшно не любила. Она считала, что сломила парнишку, что он больше никогда не побеспокоит ее, и думать забыла об уцелевших Левандовских. Вот в чем ее ошибка. Надия вообще-то знала, что отец Стефана был ведьмаком, но она представления не имела, что эта способность в роду Левандовских передается из поколения в поколение.
– И мой прадед отомстил, – мрачно заключил Матвей.
– Да, Стефан отомстил. Оставшись без помощи семьи, он не мог в одиночку напасть на такую сильную ведьму, как Надия Совинская, и поэтому использовал для прикрытия немцев. Сначала пошел в полицаи, в отряд, занимавшийся зачисткой, и осенью сорок первого года ворвался в дом пани Надии вместе с вооруженным отрядом. Их было много, этих ребят с оружием, и они люто ненавидели все, что не походило на них самих. К тому же Стефан наверняка знал, что в особняке Надии спрятаны старинные монеты, золотые слитки, иконы и драгоценности. Об этом он узнал от меня, я такие вещи всегда чую. Стефан навел на пани Надийку немецкий отряд карателей и сам, собственноручно избил пожилую женщину так, что живого места не осталось. Отомстил за своих и за Мирославу. В семье Луш в тот день погибли все мужчины, за исключением младшего сына пани Надийки, который в то время жил в селе, у Заболоцких, у старшего брата Петра, куда предусмотрительная мать отправила его заранее на всякий случай. Сама пани Надия тоже выжила. Пришла в себя парализованная, лишенная речи, но все отлично понимающая и помнящая. Нищая, ибо ее дом, ее деньги, ее вещи – все забрали себе немцы. Петр Заболоцкий забрал старую парализованную мать к себе в село и ухаживал за ней до самой смерти. Ее второй сын, Василий Луша, тоже не забывал мать. Помогал деньгами, навещал. Но Василий всегда помнил и знал, кто виноват в разорении его семьи. Такие вещи не забывают и не прощают. Василий затаил зло на Стефана и передал право мести своим потомкам. Сначала его сыновья, а после внуки поклялись отомстить роду Левандовских, уничтожить эту семью.
– Мог бы написать все это на окне, как делал раньше, – зло сказал Матвей. – Или просто сказать, что это Григорий Луша или его братья мне мстят.
– Не все так просто, милый мой, – мурлыкнул кот и облизнулся, словно только что наелся сметаны. – Не все так просто. Слушай, и я расскажу тебе, что случилось дальше.