Он нервно бросил взгляд в холл, где Донка пристаёт к каким-то отмороженным рейдерам. Подозреваю, что просьбой купить даме выпить. Предложение не вызвало энтузиазма. Судя по их внешности, они бы её скорее съели, зажарив на костре из старых покрышек в пустошах, но даже для этого она слишком худая и старая.
— Ладно, — ответил я мрачно, — маякни тогда этому туристу, что у нас товар, у них купец. Авось пересечёмся как-нибудь.
Я вернулся в холл. Донка отстала от рейдеров и теперь мучает Алину вопросами организационного характера, например, является ли абстинентный синдром достаточным основанием для получения медицинской помощи Терминала в рамках тарифа «эконом плюс», и может ли эта помощь выражаться в небольшой порции алкоголя.
Алина наотрез отказывается признать острое желание выпить экстренным медицинским случаем. На её лице, разумеется, нет какой-либо очевидной мимики, но обращённый ко мне взгляд кажется просьбой о помощи.
— Пойдём, — сказал я Донке. — Куплю тебе выпить.
— Правда, служивый? А с чего такая щедрость? — подозрительно поинтересовалась бабуся. — Хочешь подпоить старенькую Доночку и смыться, пока она лежит пьяненькая?
— Нет, кажется, я на тебя обречён. На какое-то время. Поэтому я готов умеренно потворствовать твоему алкоголизму. Это менее травматично, чем слушать твоё нытье. Так что я тебя напою, уложу спать и буду надеяться, что ты посреди ночи не проснёшься и не пойдёшь искать добавки. Кстати, Алина, я бы на твоём месте проверил доступность антисептика в медкабинете.
— Благодарю, — кивнула роботесса. — Я проведу ревизию.
— Блин, зачем ты сдал? — возмутилась Донка.
— Чтобы ты не скончалась от пережору за то, надеюсь, краткое время, которое мы пробудем вместе. Так что, пошли в бар?
— А вот и нет, — мрачно ответила Донка. — Ты хочешь от меня избавиться, я вижу.
— Тебя это удивляет? — спросил я.
Она ничего не ответила.
— А вот меня удивляет, что ты за меня цепляешься. Я даже не караванщик, на кой чёрт я тебе нужен?
— Аннушка, — сказала глойти, — понизив голос и оглянувшись.
— Что «Аннушка»?
— Ты ей понравился.
— Ты сама говорила, что у неё это на один раз.
— С тобой, похоже, всё не так просто. Чем-то ты её зацепил. С ней такое редко, но бывает. А значит, вы ещё встретитесь. И это мой шанс получить то, что мне нужно.
— Помню-помню, зелье вечной молодости, а как же.
— Когда тебе будет столько же, сколько мне, и твой хрен повиснет, как мои сиськи, это уже не будет тебя так забавлять, поверь, — грустно ответила Донка. — Не знаю, где и что раздобыла Аннушка, но даже в крохотный шанс вернуть молодость я вцеплюсь зубами.
— И ты решила вцепиться в меня.
— Извини, служивый, жить очень хочется. И не как сейчас, икая и пукая, а как раньше: бухая, трахаясь, веселясь и танцуя. С вечеринки в койку и обратно.
— И больше тебе от жизни ничего не надо?
— А что ещё может от неё понадобиться? — удивилась Донка.
— Ну… Не знаю… Большая любовь? Изменить мир? Детей завести?
— Алё, служивый, — рассмеялась глойти, — это же моим сиськам будет снова двадцать, а не мне. Я-то уже знаю, что вечной любви не бывает, что мир меняется сам, только успевай ужасаться, а дети… Зачем Мультиверсуму столько ебанашек? И меня одной-то много…
— Так что, идёшь в бар?
— При одном условии, — продолжала упрямиться глойти.
— Разве не я должен ставить условия? Ну ладно, давай.
— Обещай, что не бросишь меня тут, когда уедешь с Аннушкой!
— Ладно, — кивнул я. — Замётано. Возьму грузом.
— Что-то ты слишком легко согласился, служивый… — подозрительно сказала Донка. — Не обманешь?
— Не веришь — не пей. Сиди трезвая на парковке, машину карауль.
— Эх… Что поделать, бедная Доночка такая доверчивая! Пошли в бар!
Экспериментальным путём я выяснил, что ёмкость старой глойти на текущий момент составляет триста граммов. Это если водки, другие напитки не проверял. Если нужно именно накидаться, то лучше водки ничего нет. Минимум посторонних веществ, а значит, меньше нагрузка на печень. После первых пятидесяти граммов она развеселилась, стала заигрывать с робобарменом. После вторых пожаловалась, что все анекдоты, которые он рассказывает, она слышала за последние двадцать лет раз по сто. И переключилась на меня. Заявила, что я «милый мальчик», и что если Аннушка даст ей то, чего она хочет, то она немедленно даст мне. Я сказал, что польщён, но настаивать не буду.
— Ну и зря, — захихикала пьяно она, — я ничего такая была, ебабельная. Может, опять стану.
После третьих полста ей загорелось немедленно найти Аннушку и объяснить ей, какой я хороший, добрый, щедрый человек. Вон, даже Доночку водочкой поправляю. Чтобы Аннушка была со мной всегда-всегда, и, если вдруг раздобудет нужных веществ, то и Доночка тут как тут.
Когда внутри бабуси оказалось двести, она решила, что было бы недурно потанцевать, а когда я отказался составить ей пару, то стала оглядываться в поисках партнёра. Дело уже пошло к вечеру, в Терминал заехали несколько караванов, в ресторан всё время заходят люди, и чтобы удержать её от новых знакомств, пришлось налить сразу сто. После этого она сначала впала в тихую сентиментальность, сказала, что хотела бы такого сыночка, как я, но если бы у неё были сыночки, то они были бы не такие, как я, а такие, как она, поэтому хорошо, что их нет.
— Хотя… — посмотрела бабуся на меня с пьяной задумчивостью. — Если залететь от тебя, то, может быть, и уравновесилось. Были бы не такие безбашенные как я, и не такие зануды, как ты…
Я не успел обидеться на зануду, она упала седой головой на стойку и уснула наконец.
Я запоздало сообразил, что не знаю, где её комната, пришлось прибегнуть к лёгкому хакерству.
— Спроси у Алины, в каком номере живёт Донка, — попросил я робобармена.
Он никак не отреагировал, но я, помня, что Алина видит всех в Терминале, терпеливо ждал. Буквально через пару минут он повернул ко мне свою голову с резиновой имитацией лица и произнёс алининым голосом:
— Комната триста два. Вам требуется помощь в доставке?
— Нет, — ключ-карту я уже нашёл у Донки в небольшой сумочке, пошитой из тёртой джинсы с бахромой и бисером, которую она носит на шее. — Не тяжёлая, донесу.
Я поднял глойти на руки и понёс к лифту. Действительно, совсем лёгкая. У её комнаты меня встретила Аннушка.
— Ты что, решил надругаться над беспомощной старухой?
— Угу, — сказал я, прикладывая карту к считывателю, — непременно. А ты что, решила поучаствовать?
— Не сегодня, — отказалась она, — не особо люблю групповухи. Я сторонница индивидуального подхода. Так что сгружай это тело в койку и пошли.
— Куда?
— Что за вопрос? Ко мне, конечно. Не думаю, что дальше у нас будет много пенных ванн, надо пользоваться случаем. Кроме того, мне страшно интересно, ты действительно такой жеребец или вчера просто пытался меня поразить?
Глава 18
Погоня
Когда мы отправились в путь, Донка даже не проснулась толком. Добрела до лендкрузера как зомби, бессмысленно моргая отёчными веками из-под разноцветных очков, завалилась на заднем сиденье и заснула снова. Мы с Аннушкой тоже не сильно выспались, но оно того стоило. Слава ванне с пеной, с которой всё началось, но не закончилось. Поспать и потом как-нибудь можно будет.
— Я не глойти, — сразу предупредила Анушка, — так что на Дороге сильно не гони. А то проскочим свёрток, будем потом кругаля давать по срезам. Так иной раз можно и несколько дней потерять, пока заново на курс выйдешь. У нас и так задача непростая, не по накатанному пойдём.
— Ты не глойти, ладно, — машина выкатилась с парковки на шоссе и начала понемногу набирать скорость, — но кто ты тогда?
— Я — Аннушка. Курьер. Я бы сказала, что таких, как я, больше нет, но Мультиверсум бесконечный, значит, в нём всякой твари по паре минимум. Может, и другие Аннушки где-то катаются, но я не встречала.
— И что в тебе такого особенного?
— Блин, солдат, не душни, а? Чтобы назвать, чем я отличаюсь от всех остальных бродяг Мультиверсума, пришлось бы сначала их всех перечислить. А нам пора на Дорогу. Поехали!
Внутри ёкнуло, машина подпрыгнула, упал туман.
— Мне бы не помешало такое перечисление, — признался я честно. — А лучше какой-нибудь справочник. С алфавитным указателем и сносками. Я столько всего услышал за последние дни, что в голове уже полная каша.
— Из меня хреновый лектор, — отмахнулась Аннушка. — Мало практики. По большей части, я мотаюсь в одиночку, а если попадаю туда, где люди, то ищу не умных разговоров, а помыться, пожрать, выпить и потрахаться.
— Я готов полностью взять на себя последнюю опцию, если ты употребишь освободившееся от поиска случайных партнёров время на моё просвещение.
— А если нет? Неужто откажешь девушке в интиме?
— Не откажу, — вздохнул я, — но тогда у тебя будет совершенно необразованный любовник.
— В этом деле образование не главное. Вон, смотри, левее, видишь? Нам туда.
— Не вижу, — сказал я, сбрасывая скорость. Туман сразу как будто навалился ближе.
— Не тормози, — одёрнула меня Аннушка, — просто смотри лучше. Это как бы эстакада, ну? Видишь? Давай, ты сможешь!
Тёмный силуэт, похожий на примыкание клеверной развязки, я увидел в последний момент и вписался в него с заносом, поставив внедорожник на два колеса. Туман пропал, небо моментально налилось синим, дорога пошла вверх и вынесла нас на прекрасное прямое шоссе.
Сзади, не просыпаясь, выругалась Донка.
— Ничего, — оптимистично сказала Аннушка, — научишься, какие твои годы.
— А твои какие, кстати?
— Отвали, солдат.
— Как скажешь.
— Блин, — она откинула спинку сиденья и развалилась, вытянув ноги под бардачок. — Не обижайся. Просто меня этим вопросом достали ещё сильнее, чем дурацким разлитым маслом. Я попробую объяснить, но один раз, чтобы к этому не возвращаться, лады?