— Эй, — спросил я озадаченно, — у нас что, заяц? Вылезай, я тебя вижу!
Плотная коренастая девушка ростом максимум метр сорок, в полукомбинезоне на лямках, кедах, майке и кепке неохотно вылезла из-за заднего сиденья в салоне.
— Я тебя уже видел, ты дочь Кройчека… Криска?
— Крисса, — обижено буркнула та.
— И что ты тут делаешь, Крисса?
— Еду. С вами.
— А зачем? Твой отец в курсе?
— Эй, я совершеннолетняя!
— Точно?
— У нас, грёмлёнг, как от родителей свалил, так и взрослый.
— Врёшь, поди, — не поверил я.
— Ой, а тебе не пофиг, дылда? — фыркнула девица, и я окончательно уверился, что она весьма юная.
— Значит, Кройчек не знает, угадал?
— Ой, я тебя умоляю! Если его слушать, то так и просидишь всю жизнь в гараже, как мама и братья. Чёрт подери, вокруг бесконечный Мультиверсум, каждый день мимо идут караваны, а я шестнадцать лет сижу, как дура, в подсобке, ковыряюсь в железках!
— Ага, значит тебе шестнадцать.
— Ну и что? Я в сто раз лучше отца всё делаю, не говоря уже о братьях! Они только гайки крутить и могут! Скажи, ведь отличные костылики вышли, да, дылда? Кстати, где они?
— Да, костыли и правда хорошие, — признал я. — Складная конструкция — шедевр механики. Ты придумала?
— А то кто же! — задрала курносый носик Крисса. — У нас в семье я самый грёмлёнговский грёмлёнг! Мама говорит, в прадедушку. Что хочешь могу сделать или починить! Так куда костыли дел, дылда? Провтыкал?
— Нет, в багаже лежат на всякий случай. Сейчас они мне уже не нужны, но тогда здорово выручили, спасибо.
— Обращайся! Я и не такое могу!
— Это здорово, но что мне с тобой делать, беглянка?
— А с фига ты должен что-то делать? Я сама по себе.
— То есть ты сейчас выйдешь из автобуса и пойдёшь себе дальше одна, такая самостоятельная?
— Э, нет! — замотала головой девица. — Ты чо, дылда, я ж не проводник! Мы, грёмлёнг, не по этим делам, иначе я давно бы от папаши через кросс-локус сдриснула. Я тут одна сдохну!
— То есть ты всё же не совсем сама по себе?
— Ну, ладно, я с вами. Но делать со мной ничего не надо, я самостоятельная. Например, спорим, что у меня с собой жратвы больше, чем у всех вас вместе взятых?
— Да, — засмеялся я, — это несложно. У нас, кажется, вообще жрать нечего. Слишком быстро получилось.
— Вот! Это скорее у меня с вами проблемы будут, чем у вас со мной. Вот сломайся тут чего, — она обвела салон автобуса энергичным жестом, — у вас небось даже пассатижей не найдётся! А у меня всё есть!
Девушка потащила сзади сумку размером с саму себя. Я подхватил лямку, чтобы помочь, и аж охнул от неожиданности:
— Да что ты туда напихала? Она центнер, наверное, весит!
— Всё напихала. Мой инструмент. Моя одежда. Жратва. Книжки. Но в основном инструмент, конечно. Куда я без него?
— И когда ты успела вещи собрать? Мы же сами не знали, что поедем…
— Я с караваном хотела уйти, — призналась Крисса. — С любым. Механика грёмлёнг всякий возьмёт и денег не спросит. Вот и приготовилась заранее. А потом всё это началось, и я решила, что караваны теперь хрен знает когда будут, и папаша успеет заметить, что я лыжи смазала. Вы оставались моим последним шансом свинтить.
— Возьмёт-то тебя каждый, — сказал я задумчиво, — да вот довезут не все. Сейчас, знаешь ли, всякие караваны случаются. Вот этот автобус, например…
— Да знаю, знаю, не нуди! Мне папашка всю башку просверлил, какие кругом все сволочи, и что меня сразу работорговцам скинут. Ну, то есть не сразу, а всяко надругаются сначала.
— Так и есть.
— Ой, иди к чёрту. У меня ножик есть, я сама над кем хочешь надругаюсь, понял? — девушка показала самопальный точёный из какого-то инструмента нож, сделанный весьма тщательно и даже красиво.
— Ладно, — отмахнулся я, — не выгонять же тебя теперь. Езжай пока с нами, потом разберёмся. Но на месте Кройчека я бы тебя выпорол.
— Тогда хорошо, что ты не на его месте, дылда. Я вам пригожусь, вот увидишь! Хороший механик везде нужен!
Аннушка нашла нас через несколько часов, когда все уже порядком разозлились. В основном, на меня. Почему-то именно я оказался крайним, хотя никто толком не смог объяснить, что именно я сделал не так. Я не умею ездить по Дороге. Донка говорила, что, может быть, смогу научиться со временем, но это время ещё не настало.
— И на кой чёрт вы так далеко умотали? — спросила она сердито.
У меня, я ж сегодня крайний.
— Всего один проход.
— Эти ваши дырки… Я за вами восемь зигзагов сделала! И, кстати, что это за ребёнок? Вроде его не было?
— Эй, тётка, я не ребёнок! — взвилась Крисса. — Не всем быть дылдами!
— Приблудилась, — пояснил я коротко.
— Грёмлёнг? Ну, может, оно и неплохо. Пригодится.
— Вот! — торжествующе ответила девица. — Я ж говорила!
Аннушка отвела меня в сторонку и спросила:
— Совсем никак не вышло за мной вслед?
— Нет, — покачал я головой, — даже не понял, как. Ты просто исчезла, и всё.
— Блин, хреново. Я старалась, но не смогла. Оно вроде бы и не сложно, но навык нужен. Нам бы Донку сейчас…
— Слушай, а в чём засада-то? В весе? В количестве людей?
— В том, что я не умею прихватить за собой вторую машину. Она отдельная, и я ума не дам, как за неё зацепиться. Самый дохлый глойти может, а я просто не знаю, что нужно делать. Я же одиночка, в первый раз потребовалось.
— А если ты сядешь за руль автобуса?
— Скорее всего, вытащу на Дорогу и обратно без проблем. Он тяжёлый и народу много, но одна машина — это одна машина. Справлюсь. Но кто поедет на «Чёрте»? Ты? Не то чтобы я тебе не доверяю, но мы окажемся в той же ситуации, только поменяемся местами. Ты всё равно не выйдешь за мной на Дорогу.
— Давай оставим «Чёрта» тут.
— Что-о-о?
— Погоди-погоди, не злись! Ну, смотри, тут, похоже, пустой срез. Уберём с трассы, чтобы не наткнулись случайно, загоним в какой-нибудь сарай и пусть себе стоит. Что ему сделается?
— Оно, конечно, так, — сомневается Аннушка, — но я без «Чёрта» как без ног. Впрочем, кому я рассказываю?
— Да ладно тебе. Это место гораздо лучше того, в котором ты его оставила в прошлый раз.
— У меня не было выбора!
— И сейчас нет. Тут хотя бы песок не летит, да и от Терминала один проход.
— Это тебе один! А я как его найду?
— Тебе достаточно привезти меня на Терминал, и я тебя проведу. Ну, или оставь маячок в бардачке, сама потом наведёшься…
— Что-то в этом есть, — неуверенно признала Аннушка. — Но как же мне не хочется!
Пикап мы закатили в комфортный красивый гараж при сытом домике коттеджного посёлка. Посёлок уцелел не весь, аборигены этого среза коллапсировали весело и со вкусом, оставив живописные руины. Но этому домику повезло, разве что стёкол не хватает и куска крыши, отчего внутри выросли всякие растения, от плесени на стенах до небольшого деревца на втором этаже. Наверное, через дырку ветром семена занесло. Всюду жизнь. Гараж, впрочем, совершенно не пострадал, внутри сухо и чисто, ворота открылись легко.
— Эх, — похлопала машину по крылу Аннушка, — не скучай. Скоро вернусь.
Она взяла таблетку маяка и засунула её в неприметную щель в кузове.
— Теперь, даже если сопрут, я его найду.
Я мысленно не позавидовал тем, кто это сделает, хотя они, может быть, и не виноваты будут вовсе. Откуда им знать, что машина не просто так брошена? А, есть откуда…
Девушка взяла из бардачка лист бумаги, маркер и, пристроившись на капоте, написала: «Машина моя! Кто тронет — ручки повыдёргиваю! Аннушка. Та самая».
— Думаешь, поможет? — спросил я.
— Моё дело предупредить. А там пусть на себя пеняют.
Я как мог тщательно затёр следы того, что ворота гаража открывались. Вышло не идеально, но первый же дождь это исправит. Постояли, вздохнули и пошли к автобусу, который остался в полукилометре, на трассе, чтобы колею своими колёсами не накатывать. Вес-то у него побольше, чем у «Чёрта».
— Отвезём их к тому мораториуму, на изнанку Библиотеки? — спросил я.
— Не сразу.
— Почему не сразу?
— Потому что там жрать нечего, а эти ребятки не из тех, кто умеет добывать себе пищу.
— Поищем супермаркет?
— Ха, нет.
— Тогда где мы возьмём еду?
— Не спеши, солдат, всё увидишь. Тебе понравится!
Логотип на заборе не наводит на мысли о продуктах. Ухмыляющийся череп не то в каске, не то в мотоциклетном шлеме — художник возмещал недостаток умения энтузиазмом.
— Не обращай внимания, — отмахнулась от моих вопросов Аннушка, заруливая в открытые железные ворота. — Просто традиция. Они давно уже не рейдеры, но репутацией дорожат.
— Ух ты! — сказала Крисса. — Это что, та самая «банда Бадмана»? Я столько про них слышала…
— Бадмана давно на свете нет, так что не смотрите на антураж. Иметь с ними дело можно.
Место похоже на помесь военного лагеря, байкерского слёта и логистического центра. Последнего больше, чем первых двух — грузовики, погрузчики, склады, промышленные холодильники, запах овощебазы. Но грузчики и водители в потрёпанных косухах, татуированы и причудливо стрижены, а на парковке стоят разномастные байки и самопальные багги. Территория обнесена высокой стеной из бетонных блоков, на которой дежурят часовые и стоят пулемёты на станках, но нас пропустили, даже не остановив. Впрочем, как по мне, это детский сад, а не укреп, взять его можно одной штурмгруппой, не напрягаясь. Кто ставит пулемётные точки открыто? А ворота, по-моему, не закрывались так давно, что уже приржавели в этом положении. Похоже, что действительно для антуража, а не реальной обороны.
Когда автобус остановился, к нам неторопливо подошёл пузатый бородач в коже и помахал какой-то тетрадкой.
— Эй, вы у меня не записаны! — сказал он с обидой. — Вы чей караван? Где ваши грузовики? Потерялись, что ли?