— Ну, что? — нетерпеливо спросила она.
— Понимаешь, такое ощущение, что тут кросс-локусов штук сто, причём повсюду…
— А, ну да, — кивнула Аннушка, — скорее всего, тебя кросс-бифуркаторы с толку сбивают. Они тут чуть не в каждом доме. Ключи и права прохода от них давно потеряны, но сами-то они рабочие. Что, никак не отличить тот, что не внутрилокальный, а в другой срез?
— Не знаю, — вздохнул я. — Давай прогуляемся, может, вблизи почую.
Мы закинули за спины рюкзаки и неторопливо пошли по улице. Насколько же лучше на двух ногах! Я уже так привык к протезу, что вообще о нём не думаю. Мирена не обманула, прижился как родной. Только и разницы, что в ботинке не потеет.
— О, смотри! — Аннушка показала на небольшой скверик. — Здешний репер.
В полукруглом скверике, выходящем широкой стороной на улицу, круглая замощённая площадка, посреди которой торчит из земли чёрный цилиндр. Вокруг удобные скамейки, журчит питьевой фонтанчик, вода стекает в низко расположенную каменную чашу. Тут вообще красиво, в локали Библиотека. Ухожено, чисто, аккуратно. Растения подстрижены, фонтаны работают, улицы кто-то убирает.
— Репер нам что-то даёт? — уточнил я. — От него странное ощущение…
— Нет, наверное. Тут нужны специальные устройства, Коммуна активно пользуется. Как-то раз появились конкуренты, но они их так жёстко зачистили, что все зареклись. Впрочем, не жалко, те ещё уроды были. Сейчас у коммунаров по реперам монополия. Кросс-локус не чувствуется?
— Нет. Тут ещё эта чёрная штука фонит…
— Ладно, пошли дальше. Вообще-то, скорее всего, можно просто спросить в Библиотеке, где он.
— Так почему мы этого не сделали?
— Долго. Там такая бюрократия…
Проход отыскался чуть дальше, возле площадки, похожей на рынок. Похожей всем, кроме наличия людей. Каменные крытые прилавки для продавцов, проходы для покупателей, но ни тех, ни других нет. Рядом несколько помещений, видимо, склады. Одно из них, самое большое, похоже на грузовой гараж, вот оттуда и сквозит характерным ощущением.
— Нашёл? — спросила наблюдающая за мной Аннушка.
— Ага. Вот он, — я указал на массивные ворота.
— Логично, — согласилась она. — Тут когда-то был большой рынок, но так давно, что даже я не застала.
— Раз проход не сдох, кто-то им до сих пор пользуется.
Я подёргал дверь, она открылась. Внутри пусто, пыльно, каменные стены, вторые ворота в противоположной стене. Сквозной, значит.
— Готова?
— А как надо готовиться?
— Да никак. Просто если что-то забыла или передумала…
— Давай, крути, солдат. Нечасто я попадаю на ваши пути, интересно.
Я закрыл дверь, сосредоточился. Проход отозвался легко, ощущается нахоженным. Таскается сюда наш брат, таскается… Пересёк помещение, открыл другую дверь. На той стороне вечер, темнеет.
— Уже? — спросила Аннушка. — А быстро это у вас. Жаль, не угадаешь, куда занесёт… Ну-ка…
Она выглянула наружу.
— На первый взгляд пустенько. Это радует…
Я вышел и огляделся. С этой стороны гараж остался гаражом, большим и грузовым, только ворота не деревянные, а стальные, чуть гнутые и тронутые ржавчиной. Это удивительный момент, его никогда не поймаешь. Вот только что мы были в каменном с деревянными, и вот уже в бетонном с железными. Толкал от себя вроде дерево, ещё тёплое ощущение в ладони, но открыл уже стальную створку. И размер другой, и отделка, и хлам какой-то свален у стен… Ну, как, хлам… Несколько старых скелетов. В истлевших тряпках, которые были одеждой. Я пожал плечами и закрыл за собой дверь — пусть, как говорится, мёртвые хоронят своих мертвецов.
За вторыми воротами заброшенный пригород, точнее, промзона. Больше всего похоже на логистический центр с полуразрушенным складом, замусоренными подъездными путями, ржавыми рельсами узкоколейки.
— И куда нам дальше? — поинтересовалась Аннушка.
— Туда, — показал я рукой. — Вроде бы не особо далеко.
— Надеюсь. Всё-таки ходить пешком не моё. Машины не зря придуманы. Может, тут какое-то ведро с болтами найдётся? Хотя вряд ли…
— Да, — подтвердил я, — заброшка слишком старая. Не меньше десяти лет прошло. Если что и найдём, то на ход не поставим.
— Ладно, тогда потопали.
Кросс-локус оказался действительно недалеко, причём практически в таком же грузовом боксе. Это наводит на мысль, что ставил их кто-то осмысленно, прокладывая логистический маршрут, а не использовал случайную оказию. Теперь я знаю, что люди, на это способные, есть, а значит, и коммерческие линии они вполне могут делать, хоть для себя, а хоть и под заказ. Востребованная опция.
Мои подозрения подтвердил следующий переход, в результате которого мы снова оказались в большом гараже с мощными воротами. Явно это не совпадение, кто-то подбирал их так, чтобы входил грузовик. Осмотрев стену возле выхода, я окончательно убедился в этом.
— Что ты там записываешь? — удивилась Аннушка.
— Видишь, на стене?
— Цифры, да. И буквы. Это на каковском?
— Просто кодовая последовательность. Проходом пользуются контрабандисты. Причём недавно, код относительно свежий, хотя и не из самых последних. В базе должен быть. У меня её с собой нет, была в телефоне, но я его давно потерял. Пофиг — кому нужно, тот сориентируется.
— А кому нужно?
— Мы же хотели наладить поставку продуктов?
— Точно. Вылетело из башки. Хреновый из меня менеджер. И как это работает?
— Я знаю одного мужика из сталкеров. Надёжный, опытный, но консигнаторы на хорошие караваны его не ставят, там места для своих. Связаться с ним может… да хоть Керт по своим каналам. Предварительно договориться, свести с ребятами мадам Бадман. По этой последовательности цифр и букв он будет знать, куда ему надо привести караван. Я сейчас допишу сюда бессмертное «как пройти в Библиотеку», и всё, маршрут, считай, построен.
— Надо же, — удивилась Аннушка, — не знала, что у вас так всё продумано!
— Что в нашем срезе развито лучше всего, так это бизнес-практики, — вздохнул я. — Ежели где-то пахнет большими деньгами, то маршрут туда проложат моментально и в наилучшем виде. Система контрабанды — это теневая корпоративная структура, и консигнаторы там далеко не верхний уровень пищевой пирамиды. Не спрашивай, кто наверху, я не в курсе. Я был в самом низу, крошечки упавшие подбирал.
— Лишён карьерных амбиций?
— И это, и цена входа велика. А выход и вовсе не по карману. Ладно, давай двигать дальше. Если маршрут действительно прокладывали контрабасы, то следующий должен быть недалеко. Они не любят зря бензин жечь.
Не ошибся — ещё одна пустая промка, на этот раз похожая обилием рельсов на железнодорожную сортировку, привела нас не к гаражу, а, скорее, к пакгаузу, но, раз туда есть заезд, то, видимо, общая концепция не нарушена. Ржавые рельсы местами перекрыты дощатыми помостами, чтобы машине было удобнее проехать, кто-то хорошо организовал трафик. Правда, судя по всему, тут давно не ездили.
— Как думаешь, почему такой сытый маршрут бросили? — спросила Аннушка, пока я сверял цифры на стене с записанными в блокнот.
— Без понятия. Может, стало невыгодно, товар упал в цене. Может, срез, в который он вёл, накрылся. Они же не в Библиотеку ходили, она просто рядом. Может, с теми, кто тут ходил, что-то случилось, а другие о маршруте не знали, такие секреты берегут. Может, он где-то стал непроходим — закрылся кросс-локус или ещё что-то стряслось. Это самый неприятный вариант, придётся искать обход.
Пакгауз тоже «сквозной» — есть ворота в противоположной стене. Вообще «сквозняки» встречаются гораздо реже «перевёртышей», а тут прямо один за другим. За ними удивительно чистенький и ухоженный бокс, похожий на пункт разгрузки. Когда мы закрыли за собой проход, на стенах даже зажглись лампы.
— Ого! Да тут есть жизнь! — удивилась Аннушка.
— Возможно, это конечный… ну, или начальный путь маршрута. Смотри, тут электрические кран-балки, погрузчики у стены стоят, тележки самоходные. Тут явно загружали или выгружали товар.
— Интересно, что они возили…
— Может быть, сейчас узнаем. Хотя я бы предпочёл тихонько удалиться, не вступая в контакты с аборигенами. Чёрт их знает, чего от них ждать…
Аборигены вступать в контакт не спешили, так что даже будь у нас с собой стеклянные бусы и зеркала, вручать их было некому. Так что мы сами вышли на улицу и огляделись.
— А вот и караван, — сказал я, включая винтовку.
— Понятно, почему маршрут заброшен, — откликнулась Аннушка, доставая пистолет.
Три грузовика незнакомых моделей, рядом с ними «Нива». Все машины расстреляны, судя по пробоинам — из пулемётов. За металл уже зацепилась ржавчина, но, судя по всему, бой был не очень давно, с год назад.
— Не наши ли это знакомцы?
— Вряд ли, — возразила она. — Они бы не забрали груз.
Тенты грузовиков вспороты, кузова пусты. Следы внедорожных покрышек на почве…
— Слишком свежие, — сказал я.
— Что?
— Перестрелка была давно, но следы буквально вчерашние. Тут кто-то есть. Давай-ка уйдём с дороги, нас издалека видно.
Мы ушли вглубь здешней промзоны — кто бы ни прокладывал маршрут, он был последователен, от промки к промке. В этом срезе всё на удивление новое, как будто жизнь прекратилась совсем недавно.
— Постколлапсник, — уверенно сказала Аннушка. — Относительно молодой, пара лет максимум.
— Возможно, маршрут прервался из-за коллапса, — предположил я. — А потом, когда срез открылся, его решили обновить, но неудачно. Нарвались на кого-то. И этот кто-то, возможно, ещё здесь…
Виновников мы нашли довольно скоро, хотя и не искали. Шли, ведомые моим внутренним компасом, к следующему кросс-локусу, стараясь держаться кустов и прикрываясь зданиями, поэтому не быстро. Нам здешние проблемы ни к чему, нам просто пройти. Но увы — очередной грузовой терминал, в котором ждёт следующий проход, находится под наблюдением.
— Какая-то банда, — сказала Аннушка. — Очень типично. Причём, я бы сказала, не локальная. Больше похожи на рейдеров с Дороги.