— Ну да, наверное, — кивнула Аннушка. — Не скажу, что то же самое, но что-то в этом есть. Ту же Лиарну я всегда за упёртую дуру держала, Кван тоже небольшого ума, Ирка там самая вменяемая, но только за счёт Сени, который ей периодически мозги на место вправляет. Чёрт, да я свалила из Школы именно потому, что глаза мои бы на них всех не глядели, придурков. Но если Мелех скормит их очередному хтоническому высерку из тьмы веков, это будет вообще ни разу неправильно.
— А он скормит?
— Сдаётся мне, что да. Он много чего наговорил, но я его знаю и вижу, что ещё больше он не сказал. Очень похоже, что началось нечто вроде кризиса двадцатилетней давности, с очередным переделом всего.
— А что было двадцать лет назад? Лично я тогда ещё в школу ходил…
— Прости, если тебя это шокирует, но я к тому времени из Школы давно сбежала. Не могу сказать, что была в центре событий, но моя лучшая подруга…
— Ольга?
— Она самая. Оленька была на первых ролях, а я ей помогала по мере сил. Это, впрочем, не означает, что я в курсе всех интриг и раскладов чёртовой «Гонки за Искупителем».
— Что-то я про Искупителя слышал… — озадачился я. — Тот шаман, который чуть не спалил нас с Гемантой на костре, его поминал.
— Религия такая.
— Я догадался. Если тебя собираются сжечь, то это либо религия, либо термобарический боеприпас.
— Она во многих срезах присутствует, хотя по форме и отличается. У вас, Ольга говорила, вместо Искупителя Спаситель, но суть та же: «Давайте кто-то умрёт за нас! Если ему не очень хочется, то мы поможем, а если никто не вызывается сам, то мы назначим».
— Да, звучит знакомо, — согласился я, снимая кашу с плитки и ставя на её место чайник. — Но я не знаток. И как, умер?
— Я так и не поняла. Так-то в процессе много кто умер, даже меня пару раз чуть не грохнули, но где там мистика, а где просто власть делили, хрен их разберёт.
— Хоть поделили? — я подал ей миску и ложку.
— Ну, так-сяк. Видимо, не до конца, придётся переделивать.
— А, ну да, — кивнул я, — у нас тоже постоянно недовоёвывают, и через какое-то время приходится перевоёвывать по новой. Люди, похоже, везде одинаковые.
— Ничего, что я тебя в это втягиваю? Ты вроде говорил, что навоевался?
— У меня теперь снова две ноги.
— Я серьёзно.
— А если серьёзно, то мне важна только ты. Куда ты, туда и я. Воевать так воевать. В конце концов, это одна из немногих вещей, которые я умею.
— Я уже говорила, что ты зря в меня влюбился?
— Несколько раз.
— Тогда добавить мне нечего. Ладно, давай чаю попьём и спать. Вымоталась, ты себе не представляешь как.
— Не спишь? — спросила она через полчаса.
— Не могу уснуть, — признался я, — слишком тихо. Я, когда демобилизовался, какое-то время вообще не спал, представляешь?
— Почему?
— Тишина. На войне всё время что-то грохочет, но спишь хорошо, потому что фон. А если всё затихло, то подскакиваешь, потому что затишье не к добру. Потом постепенно прошло, но иногда бессонница мучит. Особенно, когда тихо, как тут.
— Да, в этом срезе как-то совсем мёртво. Даже мне не по себе. Или просто слишком устала, не могу расслабиться. Знаешь, что?
— Что?
— Расстегни спальник. Попробуем помочь друг другу.
Вжикнула молния, ко мне прижалось тёплое женское тело, я обнял её и удивился:
— Блин, у тебя аж ребра торчат! Ты как будто килограммов пять потеряла за день!
— Вот такой оригинальный метод похудеть, — фыркнула она. — Имеются противопоказания, проконсультируйтесь у специалистов. Что, уже не хочешь, что ли? Слишком худая?
— Сейчас покажу, как я тебя «не хочу»! — ответил я, стягивая с неё футболку. — Ты ещё пожалеешь о сказанном!
И показал. И она не пожалела, конечно. Но спалось нам потом хорошо.
— Опоздали, что ли? — Аннушка ударила по тормозам, «Чёрта» слегка занесло, и мы остановились посередине проезда, не доехав до растерянной компании корректоров.
— Ну, вроде все живы, — успокоил я её, — остальное поправимо.
— Лиарну не вижу… — девушка вылезла из машины, покачнулась и чуть не упала. Пришлось опереться бедром на крыло. — Ох, эта поездочка долго мне икаться будет. Эй, молодёжь, что тут у вас творится?
— Ты не поверишь, — сказал, подходя к нам, Сеня, — нам было явление.
— Христа народу? — спросил я.
— Земляк, что ли? Нет, Мелехрима корректорам.
— Лично соизволил? — удивилась Аннушка. — Вы ещё что-то натворили, пока меня не было?
— Ну, как тебе сказать… — замялся тот. — Почти ничего. Лиарну разве только подключили в здешнюю сеть. Кайлитку нам не разрешили, а ей терять нечего. После того, как ты рыжульку увезла, ей опять поплохело, речь стала пропадать…
— И вы решили её добить, чтоб не мучилась?
— Не, идея была в том, что у неё и так в башке гвозди и кукуха в свободном полёте. Может, они с местным псевдоинтеллектом друг друга легче поймут.
— Сеня, это тупо даже для вас.
— Аннушка, что ты на меня-то едешь? Я был против. Но когда эти синеглазики меня слушали? Одну Ирку я бы ещё уболтал, но когда они собираются больше трёх, то средний интеллект падает по нижней планке. В данном случае, это Лиарна, она сама захотела. Остальные поддержали, потому что деваться некуда.
— Вы же так радовались, что всех надули? Что изменилось?
— А ты не чувствуешь? Даже меня пробирает.
— Я так устала, что меня пни — я не почувствую. Хотя…
— Ага, поняла?
— Да, чёрт меня подери. И как давно?
— Ирка с утра почуяла.
— Да что творится-то? — не выдержал я.
— Коллапс, — коротко ответила Аннушка. — Этот срез закрыло. Теперь сюда могут попасть только корректоры, а раз они уже тут и в количестве…
— То всё будет быстро и печально, — кивнул Сеня.
— Фокус уже нашли?
— Чёрта с два. Он же в вирте, сигнатура размывается. Словно размазан по всему городу. А бегать и всем спящим в капсулах веки поднимать, проверяя на синеглазость, слишком долго. Кроме того, как его из среза вытащить, если он подключённый? Отключишь, а он кони двинет, тогда уж точно всем станет некогда.
— Ясно. А Мелех что сказал?
— Что мы тупые долбодятлы.
— И не поспоришь. А ещё?
— Что мы обосрали четверть века работы Конгрегации из-за того, что у нас детство в жопе играет. Ну, меня конкретно он в виду не имел, но…
— К чёрту, по делу что?
— Что мы должны немедленно прекратить заниматься фигнёй и вернуться в Школу. Или, если мы совсем идиоты, проваливать ко всем чертям и сдохнуть где угодно, но не здесь, потому что у него на этот срез большие планы и их ещё можно попробовать реализовать.
— И всё?
— Нет. Очень жалел, что кайлитку ты уже утащила, надеялся тут застать.
— В кои-то веки я успела раньше него. Ещё что-то?
— Сказал, что если мы немедля не свалим, то даже до коллапса не доживём, потому что он пришлёт группу зачистки. Я хз что это, но прозвучало не очень.
— Но вы вместо того, чтобы сделать, как он сказал, затолкали туда Лиарну? Мелехрим слишком хорошо о вас думает.
— Чёрт, я же сказал, я был против!
— Сеня, я поняла. Но если ты хочешь спасти худую жопу твоей жены…
— Аннушка, я бы дал ей по башке и унёс на руках, но тут даже сортира нормального нет!
— Какого сортира? Причём тут сортир?
— А, забей, неважно, всё равно кросс-локусы уже не работают. В общем, никто меня не слушает, и…
— Тут начинается коллапс! — заявила белобрысая девчонка Джейн. — Мы корректоры! Мы не можем бежать от коллапса! Это наша работа! Наш долг!
— Понимаешь, почему я сбежала? — спросила меня Аннушка страдальчески.
— Ага, — кивнул я. — Карьера воспиталки в детском саду не для тебя.
— Что с ними делать? И сами убьются, и срез угробят…
— А ну, — рявкнул я своим лучшим сержантским голосом, — стой, раз-два! Р-р-разговорчики в строю! Команды трындеть не было!
Все, включая Аннушку, заткнулись и выпучили на меня глаза.
— Оборону рубежа отставить! Для спрямления линии фронта отходим на запасную позицию. В целях сбережения личного состава объявлена экстренная эвакуация, оружие, снаряжение и бэка не бросать, раненых выносить в тыл. Исполнять, мать вашу, бегом! Эвакуационный транспорт будет…
— Что у нас с транспортом? — повернулся я к Аннушке.
— Они корректоры, сами себе транспорт.
— Транспорта не будет, отходим индивидуальным порядком. Быстро, но организовано и без паники. Точка сбора…
— На Терминал идите, — сказала Аннушка, удивлённо косясь на меня, — Алина вас прикроет, скажите, что от меня. Только нигде не задерживайтесь, а то и правда нарвётесь. Вряд ли Мелехрим блефовал насчёт зачистки.
Кван первый отсалютовал мне сжатым кулаком, сделал несколько шагов и исчез.
— Вот так с ними и надо, — одобрил Сеня, — жаль, я не умею. Не служил.
Он хлопнул меня по плечу и, открыв дверь ближайшего домика, выкатил оттуда два велосипеда.
В конце концов, рядом с нами на дорожке осталась только надутая Джен и таскающийся за ней хвостиком немой растрёпанный парнишка лет тринадцати.
— Лиарна… там. Лежит, — сказала белобрысая девица недовольно.
— Твоя была идея? — спросила её Аннушка.
— Блин, надо что-то с этой лысой башкой делать? Она чот совсем никакущая. Как бы не учинила глупость какую. Геманта её было поправила, она даже говорить начала, но потом пошёл откат, и стало даже хуже, чем было.
— Такие вещи за раз не исправляются. Да и Геманта совсем неопытная. К Меланте бы её отвезти, в Эрзал…
— Слушай, — загорелась девчонка, — отвези, а? Что тебе стоит, ты же курьер! Я тебе заплачу, у меня есть…
— Не было у бабы забот… — вздохнула Аннушка. — Купила баба… Что там она там на самом деле купила, солдат, я забыла? Ты должен знать, вы с Ольгой земляки.
— Порося, — пояснил я.
— А зачем?
— Чтобы откормить и съесть, я полагаю.
— Она хоть понимала, за что страдает, а я?